складов.
– Туда каких-то пять минут, да и местная кухня славится своими омарами. Их готовят не на американский, а на армориканский манер, в сливочном соусе... райское наслаждение. – Лукаво улыбаясь, она продолжала болтать.
Машина тем временем выехала на набережную. По ту сторону узкой внутренней гавани высилась пятнистая коробка-укрытие базы фашистских подлодок, чей железобетон успешно выдержал бомбовые удары королевской авиации Британии, а затем и усилия экспертов-подрывников, даже после всех этих лет.
– Питер просил передать тебе горячий привет. Кстати, его официально приняли в команду юниоров. Я им так горжусь...
Николас сунул руки в карманы и съехал по мягкой кожаной спинке сиденья.
– Очень рад это слышать, – пробурчал он.
Следующие несколько минут прошли в полном молчании. Шофер притормозил возле шлагбаума, заплатил сбор, и машина въехала на сен-назеровский мост. Громадный пролет протяженностью почти три мили внушительной дугой выгибался в небо над Луарой, достигая высоты в триста футов. Если встать на самой верхней точке моста, то можно обозреть всю верфь с высоты птичьего полета.
Вдоль берегов этой широкой, мутноватой реки стояли десятки заложенных судов – настоящие джунгли из стальных строительных лесов, кранов и незавершенных корпусов, – однако все они меркли на фоне исполинского «Золотого рассвета». Без нефтяных гондол танкер производил впечатление выпотрошенного и объеденного до косточек великана, как если бы кто-то, например, повалил Эйфелеву башню и с одного конца пристроил к ней современное многоквартирное здание. Казалось немыслимым, что такой голиаф может плавать.
«Господи, что за уродина», – подумал Ник.
Вслух же он сказал:
– Смотри, до сих пор ведут работы. напоминая страдающего от артрита динозавра. Через каждые полсотни шагов сияли голубые дуги электросварки, в то время как по усеянному заклепками борту ползали человеческие фигурки, доведенные до муравьиных пропорций титаническими габаритами судна.
– Ну, видишь? Работают? – повторил он укоризненно.
– Николас, в этом мире все очень запутано...
– Дункан об этом знает?
– ...исключая людей вроде тебя.
– Стало быть, с Дунканом ты не разговаривала, – горько бросил он.
– Тебе легко быть сильным. Одна из твоих черт, которая меня привлекла с самого начала.
Ник едва не расхохотался. Смехотворно говорить о силе после всех демонстраций слабости, которую он испытывал к этой женщине.
– Так ты заставила Дункана раскрыть свои карты? – потребовал Ник.
– Давай подождем, пока нам принесут по бокалу вина... – Шантель улыбнулась.
– Нет! – резко бросил он. – Хватит морочить мне голову, рассказывай прямо сейчас.
– Да, я с ним беседовала, – кивнула она. – Вызвала в Кап-Ферра и обвинила... в твоих же подозрениях.
– И он все отрицал? Если да, то у меня найдется еще парочка доказа...
– Нет-нет, он во всем признался... Николас, он утверждает, что мне известна только половина всей картины. – Голос Шантель вдруг окреп, стал резким, и из нее хлынул поток торопливых слов. Женщину затрясло, когда она вновь примерила к себе последствия чудовищной перспективы. – Он поставил на кон все мое состояние: семейную долю во «Флотилии Кристи», акции трастового фонда, мои акции... Все-все поставил на одну карту... И злорадно мне об этом рассказывал, понимаешь? Упивался своим же предательством...
– Ага, попался-таки. – Слушая Шантель, Николас медленно выпрямлялся на сиденье, и в его голосе читалась угрюмая удовлетворенность. Он кивнул: – Ясно. Мы остановим «Золотой рассвет»! – Крепкий кулак с резким шлепком ударил по раскрытой ладони. – Немедленно подадим на него в суд.
Ник умолк и пристально взглянул на Шантель. Та медленно и удрученно покачивала головой из стороны в сторону. Глаза распахнулись до предела, наполнились влагой, заблестели, и на длинных ресницах – как росинка ранним утром – повисла одинокая слеза. ходило на Луару, и отсюда отлично просматривались судостроительные доки. Дальше к западу начиналась речная дельта, а с восточной стороны, на фоне бледно-голубого весеннего неба, возносился великолепный изгиб моста.
Шофер придержал дверцу, и Шантель выпорхнула из машины грациозной птичкой. Николас неохотно последовал за ней.
Из кухни вышел сам хозяин и засуетился вокруг Шантель. Усадив их возле окна, он подобострастно согнулся и принялся обсуждать меню.
– Что ж, Николас, давай закажем «Мюскаде». – Шантель всегда отличалась удивительной способностью быстро восстанавливаться, так что к этой секунде слезы уже пропали, она вновь стала живой, веселой и прелестной, лукаво улыбаясь ему поверх кромки бокала. Солнечный свет, вливавшийся сквозь окна в свинцовых переплетах, танцевал на холодном золоте вина и волнами стекал по дымчатому водопаду ее волос.
– За нас, Николас, дорогой мой. Мы последние из титанов. – Это был тост из далекого прошлого, другой жизни, и оттого вызывал раздражение. Ник пригубил вино, затем отставил бокал в сторону.
– Шантель, как и когда ты собираешься остановить Дункана?
– Милый, давай не будем портить обед.
– Еще минута, и я рассержусь не на шутку.
Она бросила на него внимательный взгляд и поняла, что дело принимает серьезный оборот.
– Ну хорошо, – недовольно вздохнула она.
– Итак, когда ты собираешься его остановить?
– Никогда, дорогой.
Ник пару мгновений хлопал глазами.
– Что? – спросил он тихо.
– Я собираюсь помочь ему спустить на воду «Золотой рассвет» и отправить его в рейс.
– Шантель, ты, видно, не понимаешь. Ты готова пойти на риск разлива миллиона тонн самого жуткого яда...
– Ники, ну что за глупости. Оставь эти героические сентенции для газет. Да пусть Дункан выльет миллион тонн кадмия в лондонский питьевой водопровод, мне все равно. Главное, чтобы при этом мне самой и трастовому фонду удалось выбраться из горнила.
– Еще есть время внести модификации в конструкцию «Золотого рассвета»... мы увязли в этом деле так глубоко, что задержка даже в несколько дней приведет к банкротству. Ники, он выгреб все подчистую. Нет ни денег на переделку, ни времени... разве что только на спуск «Золотого рассвета» со стапеля.
– Всегда можно найти способ и средства достижения цели.
– Да. И этот способ – залить гондолы танкера нефтью.
– Похоже, он припугнул тебя...
– О да, – согласилась она. – И если честно, я очень испугалась. В жизни не испытывала такого страха, Ники. Ведь я могу потерять все... Какой кошмар! Я все могу потерять! – Ее даже передернуло от такой мысли. – Если это случится, я наложу на себя руки.
– А я все равно остановлю Дункана.
– Нет, Ники. Прошу тебя, брось это дело, ради меня... ради Питера. Ведь мы говорим о наследстве Питера! Дай «Золотому рассвету» сделать один рейс, один-единственный – и я буду в безопасности!
– А риск для океана? А люди? Ты понимаешь, о каких жертвах идет речь?!
– Ники, не кричи. На нас смотрят.
– Пусть смотрят. Я остановлю этого монстра.
– Нет, Николас. Без меня у тебя ничего не выйдет.
– Это мы еще посмотрим.
– Милый, я обещаю: после первого же рейса мы продадим «Золотой рассвет» и будем в полной
