сторону, а на бледной коже остались пунцовые полосы. Впервые в жизни ее ударил мужчина, но у Шантель не было сил даже на крик. Она сидела, широко раскрыв глаза.
– Хватит ныть! – рявкнул Дункан и, больно защемив плечи, потряс ее как грушу. – Слушай меня. Я рассказал тебе самый худший сценарий, а сейчас ты узнаешь, что получится в оптимальном случае. Итак, если мы будем держаться друг друга, если ты подчинишься мне без разговоров, то я брошу к твоим ногам один из величайших финансовых успехов столетия. Все, что для этого требуется, – один-единственный успешный вояж «Золотого рассвета». Я повторяю: один-единственный переход, несколько мимолетных недель – и я удвою твое состояние. – Шантель не сводила с него широко распахнутых глаз, испытывая и тошноту, и лихорадочное возбуждение одновременно. – Я подписал фрахтовое соглашение с «Ориент амекс», которое позволит нам встать на ноги после первой же транспортировки, а в тот день, когда «Золотой рассвет» бросит якорь на рейде Галвестона и отстыкует свои нефтяные гондолы под разгрузку, в моем офисе выстроится очередь из покупателей, вожделеющих этот танкер. – Он шагнул назад и поправил лацканы пиджака. – Мое имя войдет в историю. В будущем люди станут вспоминать Дункана Александера всякий раз, как зайдет речь о танкерах.
– Ненавижу, – негромко промолвила она. – Ненавижу тебя до последней косточки. смогу спокойно удалиться – и ты дашь мне это сделать. Но ни секундой раньше.
– Сколько ты отхватишь, если дело выгорит? – спросила Шантель, приходя в себя. Голос ее начинал звучать тверже.
– Немало. Очень и очень немало... хотя моя подлинная прибыль будет в имени и репутации. После этого я стану человеком, который сам себе хозяин.
– И впервые сможешь помериться в полную силу с Николасом Бергом. Я угадала? – Ответ она увидела сразу и надавила сильнее, стремясь проникнуть глубже, нанести смертельную рану. – Но мы оба знаем, что ты проиграешь. «Золотой рассвет» – детище Николаса Берга, плод его вдохновения, и Ники ни за что не позволит ввергнуть свою мечту в грязь бесстыдного, подлого обма...
– Моя дорогая Шантель...
– Никогда и ни за что не станешь ты равным Николасу.
– Да провались ты!
Его затрясло от ярости.
– Ты врешь! Ты всегда притворяешься! – завопила Шантель. – За твоим вальяжным фасадом прячется жалкий уличный торговец. Ты – дешевая мелочь, жалкая подделка...
– Я бил Николаса Берга всякий раз, когда игра стоила свеч.
– Э-э нет, Дункан. Это я била его в твоих интересах.
– Но ты же стала моей?
– Ненадолго, – огрызнулась она. – Так, на чуть-чуть, мой дорогой Дункан. Как только Николас захотел меня обратно, то сразу получил все, чего желал.
– Это как понимать? – потребовал Дункан.
– Предыдущей ночью Николас был здесь и занимался со мной любовью так, как тебе и не снилось. Я ухожу от тебя и расскажу всему миру, отчего и почему.
– Ах ты, тварь...
– О, Дункан, он такой сильный... У него крепко там, где у тебя дрябло.
– А ты просто потаскуха. – Он отвернулся. – Словом, будь в Сен-Назере во вторник.
Шантель отлично видела, что Дункану больно, что наконец-то удалось проколоть панцирь и зацепить живой нерв.
– В ту ночь он любил меня четыре раза. До головокружения, до потери чувств... А ты, Дункан, хоть когда-нибудь был способен на такое? зере.
– Даже если у тебя выгорит с «Золотым рассветом», не пройдет и полугода, как Николас сгонит тебя с должности.
– Но до тех пор ты будешь плясать под мою дудку. – Невооруженным взглядом было видно, с каким трудом Дункану удается держать себя в руках. Он развернулся и направился прочь.
– Ты проиграешь, Дункан Александер! Останешься в дураках! – крикнула ему вслед Шантель, еле справляясь со злобой и досадой. – Уж я об этом позабочусь! Вот попомнишь!
Дункан сбавил шаг и пересек террасу неторопливо, тщательно выверив осанку. Вослед ему бушевал шторм визгливых воплей Шантель.
– Убирайся! Катись обратно в свои трущобы, в канаву, откуда я тебя подобрала!
Он уже поднимался по каменной лестнице – вот-вот скроется из виду. Хотелось бежать, но колени стали будто ватными, дыхание превратилось в сбивчивые хрипы, а в животе пульсировал плотный комок боли, гнева и ревности.
– Сволочи, – пробормотал он. – Все вы сволочи. А ты, Николас Берг, в особенности...
– Том? Том Паркер?
– Да... Кто меня спрашивает?
Голос звучал громко и ясно, будто их не разделял Атлантический океан.
– Это Николас, Николас Берг.
– Ник! Где ты?! – В густом басе читалось неподдельное удовольствие. – Слушай, я чертовски рад, что ты позвонил. Мы давно тебя разыскиваем. У нас хорошие новости. Самые лучшие.
У Николаса отлегло от сердца.
– Ты про Саманту?
– Да нет же! – Том рассмеялся. – Я про работу. Твою работу. Вчера мое предложение приняли на ученом совете. Признаюсь, пришлось потрудиться, но в конце концов они твою кандидатуру одобрили. Так что, Ник, ты теперь с нами. Здорово, правда?
– С ума сойти...
– Адъюнкт-профессор биологического факультета. Звучит? И это, Николас, лишь краешек твоего куска пирога. К концу следующего года у тебя будет кафедра, вот увидишь.
– Эй, да тебе вроде как все равно? – рыкнул Том. – Да что с тобой, парень?
– Том, объясни Бога ради, что происходит с Самантой?
Николас почувствовал, как переменилось настроение на том конце провода: пауза вышла чуть дольше, чем следовало бы, да и голос Тома звучал очень уж бодро и невинно.
– Да она в экспедиции... Где-то на островах. Разве она тебе об этом не сказала?
– На островах?! – У Николаса перехватило горло от возмущения и досады. – Черт возьми, Том! Она должна быть здесь, во Франции. Обещалась приехать на спуск моего нового судна. Я уже неделю ее разыскиваю...
– Экспедиция отправилась в прошлое воскресенье, – сообщил Том.
– Я не понимаю... Что за игры такие?
– Пожалуй, она и сама не прочь бы задать тебе этот вопрос.
– Так. Давай, Том, выкладывай все по порядку.
– Ну-у... Перед выездом она пришла к нам и хорошенько поплакалась в жилетку Антуанетте... Ну, ты помнишь мою жену – играет роль утешительницы для любой истерички в радиусе полусотни миль.
Сейчас пришло время Николасу передержать паузу: студеное предчувствие беды сковало ему сердце.
– Так что с ней?..
– Да Господи Боже, Ник! Ты что, хочешь, чтобы я следил за любовными историями всех моих сотрудников?
– Том, могу я поговорить с Антуанеттой?
– А ее нет. Она в Орландо на конференции. Вернется не раньше субботы. – Повисла очередная гнетущая пауза. – Николас, тяжело дышать в телефонную трубку ты мог бы и за меньшие деньги.
– Ума не приложу, какая муха ее укусила... – Впрочем, Ник знал. Отлично понимал, в чем дело, – и со стыда не мог найти себе места.
– Ник, послушай. Ты у нас парень сообразительный, все понимаешь с полуслова. Бери ноги в руки и давай-ка сюда. Как можно быстрее. С этой девчонкой надо разговаривать, не то... Если, конечно, она тебе интересна.
