зловеще засмеялся.
— Скажи — прапорщик Морозов…
— Алло, товарищ капитан…, прапорщик Морозов, говорит…
— Не знаю такого, поэтому если ему надо то пусть сам ко мне идёт… А так пошёл он на х…
Слышимость была хорошей и всё сказанное было отлично слышно не только дневальному, но и генералу и нам остальным. Генерал Морозов побагровел, развернулся и выскочил как ужаленный из расположения батареи.
Я подошёл к озадаченному товарищу: — Бек ну ты и дураккк! Какой прапорщик — это ж генерал- лейтенант был. Ну, ты и даёшь, заладил — прапорщик…, прапорщик… Ты хоть генерал когда- нибудь видел?
— Да ты чего, Боря, гонишь? Чего я генералов не видел? Да хотя бы командира дивизии, — Курбанбеков на секунду задумался и потом всё таки нерешительно протянул, — видел, правда издалека, на трибуне и то только по пояс… Да ну, Боря, ерунда — прапорщик это. У него и погоны прапорщика, правда шинель странная, наверно парадная…, да ну ерунда…
— Бек, да у него на погонах звёздочки — во…, с кулак…
Кончился наряд плохо. Генерал Морозов бурей спустился на первый этаж, где была дежурка и устроил там «пляски святого Витта», потом вызвал туда командира полка, поставил заслуженного полковника по стойке «Смирно» и отчитал его как простого лейтенанта. Дальнейшее действо происходило в кабинете командира дивизии. Но об этом мы узнали позднее. А пока, мы стояли всем нарядом перед разъярённым дежурным по полку, но мы его не интересовали. Он стоял перед Курбанбекова и бессвязно, от сильного волнения, бормотал: — Ну…, нууууу…… курсааант, ну тебе конец… Курсант, ты понимаешь какая у тебя сейчас жизнь начнётся нуууу…, — и так на протяжении пятнадцати минут, пока не пришёл наш командир батареи менять дежурного, которого генерал приказал отстранить от службы. Комбат сразу же отправил нас в расположение. Драли наряд целый день, а вечером пришёл командир батарее и приказал отцепиться от нас: — Чего вы хотите от молодняка? Учите молодёжь, чтобы впредь в глупые положения не попадать.
До малого дембеля осталось 98 дней.
Глава восьмая
Мелкая, колючая позёмка, хорошо мела по верхушкам сугробов, добавляя к лёгкому морозцу и неприятные уколы крупинками снега в лицо. Уткнувшись лбом в чёрный и холодный налобник прицела, я крутил механизм горизонтальной наводки, разыскивая в снежной круговерте характерные очертания вражеского танка. Это в моём воображении мишень была вражеским танком, а на самом деле на расстоянии в 1000 метров стоял деревянный каркас, с характерными очертаниями, обтянутый зелёным материалом. Вот и он. Загнав силуэт танка в дальномерную шкалу прицела, уже привычно определил дальность до цели в 890 метров. На стволе в качестве стреляющего ствола, была закреплена винтовка, поэтому бросив взгляд на самодельную таблицу прицелов для пули винтовки, стал командовать: — По танку, кумулятивным, не вращающимся, заряд специальный, шкала БК, прицел 15, наводить в середину… Зарядить!
Марку прицела навёл в середину танка, но тут же изменил точку прицеливания и поднял её до верхнего среза, но в команду изменение вводить не стал. Быстро поднялся над орудийным щитом и, одновременно слушая как мою команду дублировал расчёт — Кумулятивным…., заряд специальный…, — прикинул скорость ветра, дующего справа.
— Ага, правее 0–03 нормально будет, — и тут же голосом продублировал внесение поправки в боковую шкалу, краем глаза увидев, как Володя Дуняшин рукояткой безуспешно пытается открыть клин — затвора. Братья Крохины подскочили к гаубице и несмотря на то, что Дуняшин так и не сумел опустить клин, с имитировали учебным снарядом и зарядом заряжание орудия и убежали обратно к ящикам. От ствола послышалось лязганье затвора винтовки и доклад Фокина — Готово!
Бросив ещё один мимолётный взгляд в прицел, я стал отдалять лицо от прицела, одновременно стараясь в светлом пятнышке оптики удерживать танк на острие марки прицела — ОГОНЬ!
Фокин нажал на спусковой крючок, выстрел и красный светлячок трассера промчавшись над сугробами вонзился в центр цели — ЕСТЬ!
— Расчёт строиться! Равняйсь! Смирно! Равнение на середину!
— Товарищ лейтенант, расчёт выполнял учебную задачу номер один по уничтожению танка. Цель уничтожена, расход снарядов один. Командир расчёта, курсант Цеханович.
— Вольно! — Лейтенант Князев довольно улыбался, — молодец Цеханович. Один вопрос только. Объясни, почему ты поправку на ветер внёс — правее 0–03? Какие расчёт производил?
— Честно говоря, товарищ лейтенант, по наитию. Как на охоте по глухарю стрелял и делал упреждение…
— Ну, в принципе потянет, но на следующем занятии доложишь мне какие формулы необходимы и как рассчитывается поправка. А пока иди в батарею, за тобой дневальный прибегал, пока ты стрелял…
В батарее было тепло и спокойно. Дневальные сонно сидели на табуретках, а дежурный по батарее младший сержант Венедиктов с третьего взвода, размазавшись по столу в классе, крепко спал, пустив небольшую лужу слюней по столу. Я на цыпочках вышел из класса, куда положил шинель и остановился перед дневальным.
— Слушай, а чего меня комбат вызывает?
Дневальный оглянулся и, понизив голос, стал рассказывать: — Пришёл к комбату командир дивизиона подполковник Гамов. Сначала тихо было, а потом всё громче и громче комдив стал ругаться, но из — за чего — не знаю. Потом Гамов выскочил из канцелярии злой как тигр и ушёл к себе. Следом за ним вышел комбат красный как рак и приказал тебя вызвать. Ты где так залетел?
Я в недоумении покривился лицом и, не ответив дневальному, с гулко бьющимся сердцем направился в канцелярию. Перед дверью остановился, расправил китель под ремнём и, не понимая, в чём меня сейчас могут обвинить, постучал в дверь.
— Да…, — послышался голос комбата из — за двери. Я толкнул дверь, зашёл и доложил о прибытии.
— Хорошо, хорошо, — капитан Климович встал из — за стола и медленно обошёл меня, осматривая с ног до головы, — Что сейчас изучали? Какие вопросы отрабатывали?
— Стрельба прямой наводкой по неподвижной цели.
— Стрелял?
— Так точно. Упражнение Љ1. Оценка отлично.
— Отлично говоришь… Молодец. То есть ты опять в отличниках. А ты, Цеханович, не хочешь мне о чём — нибудь доложить?
Я стоял, добросовестно пытаясь вспомнить что такое мог сотворить за два месяца службы и что могло сейчас всплыть? Моя куцая курсантская жизнь была как открытая книга и я сдался.
— Не знаю, товарищ капитан, вроде бы не о чём докладывать. — И чтобы усилить эффект от своих слов, преданно выкатил глаза на комбата.
Последнее делать не стоило и капитан Климович взорвался в крике: — Ты чего глаза выпучил идиот. Меня тут за тебя полчаса драл командир дивизиона, а ты говоришь докладывать нечего… А то что ты вчера занял первое место в дивизионе, почему молчишь?
Я впал в ступор, не зная что отвечать. Действительно, вчера был выходной и в дивизионах полка проводились соревнование по технической, специальной подготовке и «Оружию массового поражения». Одного человека нужно было выделить и от нашего взвода.
Младший сержант Тетенов, которому лейтенант Князев поставил задачу выбрать достойную кандидатуру, как всегда подошёл к этому вопросу по — своему. Никому, в том числе и мне, не хотелось жертвовать редкими минутами отдыха в выходной день, поэтому Тетенов, окружённый подлизами, ехидно посмеиваясь благословил меня: — Иди, Цеханович, попытайся доказать что ты достоин стать офицером. Но смотри там, если займёшь последнее место — звиздец тебе.
