Не получилось. Сам того не желая, он стал всхлипывать и уже не мог остановиться. Расплакался, точно как Хьюго, как маленький ребенок.
— Пей пиво.
Ричи отер глаза и щеки. Он не смел взглянуть на взрослых. Он повиновался Гэри, но пиво на вкус было кислое, противное. Он сделал глоток и отставил банку.
— Мы знаем, что ты не мог умышленно обидеть Хьюго. — Голос Гэри был исполнен теплоты, и Ричи, благодарный ему за это, наконец-то поднял глаза. — Просто объясни, что произошло.
Я был в шоке от того, что ваш сын плюнул в старика, вот что произошло. Как такое может быть? Я причинил боль Хьюго, причинил боль маленькому ребенку. Как, блин, такое может быть? Я ведь не плохой человек. Ему хотелось закрыть глаза, хотелось изгнать из памяти ту глумливую, наглую, ненавистную, презрительную усмешку.
— Я видел Гектора в бассейне. — Эти слова сами собой слетели с его губ, сорвались, как вздох облегчения. Он не успел прикусить язык. Ричи похолодел, понимая, что его следующие слова должны все изменить, что он ступает на незнакомую, опасную территорию. Он содрогнулся. Гэри, Хьюго, Рози — все они, казалось, уменьшились в размерах, словно он смотрел на них откуда-то издалека. Он досчитает до пятнадцати. Досчитает до пятнадцати и задержит дыхание. Потом примет решение. Он начал считать. Рози и Гэри с недоумением смотрели на него. Хьюго не обращал на него внимания. Сидя на коленях у матери, мальчик рисовал что-то на старом счете за телефон.
Гэри глянул на жену, вновь перевел взгляд на подростка:
— А при чем тут он, черт возьми?
Восемь. Девять. Десять.
— Гектор что-то сказал Хьюго? — В голосе Гэри слышалась паника. — Гектор обидел Хьюго?
Тринадцать. Четырнадцать.
Нет. Меня.
Пятнадцать. И его понесло.
— Он обидел Конни. Этот грязный подонок надругался над Конни.
Все. Он сказал.
— Что Гектор сделал с Конни? — Рози встала из-за стола, подошла к нему, наклонила к нему свое лицо. — Что он сделал с Конни? — требовательно спросила она. Ее начинала бить дрожь.
— Он ее… Он заставил ее…
Ричи был парализован. Взрослые переглянулись. На мгновение в лице Гэри промелькнуло ликование, радость, как у футболиста, только что забившего гол. Потом он нахмурился.
— Вот тварь, — насмешливо произнес Гэри, глядя на жену. — Вот они, твои богатенькие друзья! Да он же ебнутый педофил. — Он вскочил со своего места и ринулся в коридор.
Это прозвучало как пощечина. Ричи затаил дыхание. Только не это слово. Самое жуткое слово на свете. Рози заплакала.
Хьюго вновь забрался к матери на колени:
— Мама, мама, что с тобой?
— Ничего, детка, все хорошо.
Хьюго, спокойный, серьезный, повернулся к Ричи.
— Я тебя прощаю, Ричи, — торжественно заявил он, будто заранее отрепетировал эту фразу. — Мне было не очень больно.
В дверях появился Гэри:
— Пойдем.
Рози не шевелилась.
— Рози, мы припрем к стенке эту мразь.
Ричи был не в силах посмотреть на нее. Она казалась потерянной, раздавленной.
Гэри вырвал у нее Хьюго:
—
Нет. Он не сможет посмотреть в лицо Гектору. Это исключено. Он просто не в состоянии это сделать.
— Она на работе, — выкрикнул он, вспомнив, как его мать говорила, что в эту субботу она работает с Айшей в клинике. С Айшей он готов встретиться. А предстать перед Гектором у него просто не хватит духу. Это исключено.
— Прекрасно, — прорычал Гэри. Он улыбался, все еще держа на руках сына. — Пусть послушает, пусть узнает всю правду. — Он положил руку жене на плечо. Она стряхнула ее. — Пойдем, — его голос смягчился, — она должна услышать это от тебя.
Рози встала.
— Хорошо, — твердо сказала она. — Ты прав. Она должна услышать это от меня.
Казалось, все происходит будто в замедленном темпе и в то же время стремительно. Может, это и есть явление теории относительности, то, что изучает квантовая физика, подразумевают все те сложные понятия и расчеты, от которых голова идет кругом? Казалось, все происходит по заранее продуманному сценарию, словно каждый шаг отрепетирован, предопределен и остановить уже ничего нельзя. Они садятся в машину, Хьюго пристегивают в автокресле, он сам пристегивается ремнем безопасности, они едут по Хай-стрит, паркуются, входят в клинику. Его мама за стойкой, поднимает голову. В ее лице отражается сначала удивление, потом испуг. Она кидается к нему:
— Ты что здесь делаешь? — Ее голос звенит. — Что случилось?
— Где Айша?
Его мама игнорирует Гэри:
— Детка, что случилось?
— Где, черт возьми, Айша?
Один из посетителей с беспокойством смотрит на них. Гавкнула собака.
Его мать резко поворачивается к Гэри:
— Это клиника. Веди себя прилично.
— Мы хотим видеть Айшу. Сейчас же.
— Она занята. Принимает пациента.
— Прекрасно. — Гэри протиснулся мимо Трейси, идет в приемную. — Мы подождем.
— Туда нельзя.
Гэри хохотнул — глумливо, ликующе.
— Трейс, поверь мне, я был бы только рад сказать свое слово прямо здесь, в вестибюле, но сомневаюсь, что Айше это понравится.
Его мама и Гэри с вызовом смотрят друг на друга, как воины в видеоигре.
Трейси медленно кивнула:
— Я сообщу, что вы пришли. — Ее голос дрожал. Айша будет в бешенстве. Гэри снова грубо хохотнул и пошел в приемную. Рози, держа сына за руку, проследовала за ним. Ричи пошел за ними, но мама предостерегающе взяла его за плечо.
— В чем дело? — тихо спросила она.
Он беспомощно пожал плечами.
К счастью, зазвонил телефон, и Трейси, помедлив в нерешительности, взяла трубку. Он поспешил скрыться в приемной.
Хьюго играл с маленькой статуэткой белой лошади с обнаженными внутренностями с одного боку. Рози сидела на стуле рядом с компьютером. Гэри стоял, сложив на груди руки. Казалось, он сейчас лопнет от нетерпения. Комната была крошечная, тесная. Ричи сел на пол. Снова зазвонил телефон, все вздрогнули. Он слышал, как его мама в регистратуре отвечает по телефону. Дверь в коридор отворилась, заскулила собака.
В дверях появилась Айша. Выглядела она потрясающе. Он знал, что Айша старше его матери, но
