приоткрылась одна из дверей — наружу высунулся низенький пухлый человечек.
— Вы — Хэнк Митчелл? — спросил он.
— Да.
Он протянул мне руку, и я, поднявшись по лестнице, пожал ее.
— Я — шериф Маккеллрой, — представился он. — Мы только что говорили с вами по телефону.
Он провел меня внутрь. Очень маленького роста, он шел впереди, чуть вразвалку. У него было бледное, одутловатое лицо и короткие блеклые волосы, от которых исходил сильный запах тоника, как будто он только что вышел из парикмахерской.
Офис Карла заполнили полицейские. Все суетились и казались крайне озабоченными, словно находились в страшной запарке. Никто даже не взглянул на меня, когда мы вошли. В одном из полицейских я узнал помощника шерифа, с которым встречался после инцидента с Джекобом. Это был тот самый «сельский парнишка», который привозил ко мне домой Мэри-Бет. Сейчас он сидел за столом Линды и говорил с кем-то по телефону.
— Коллинз! — гаркнул шериф Маккеллрой. — Оформи показания мистера Митчелла.
Один из полицейских шагнул мне навстречу. Это был высокий мужчина, с виду постарше Маккеллроя, с вытянутым серым лицом и сигаретой в зубах. Он вывел меня обратно в коридор, где было поспокойнее.
При мысли о том, что придется делать заявление для полиции, я занервничал, но процедура эта оказалась на редкость безобидной. Я лишь пересказал свою историю, и полицейский аккуратно записал ее. Не было ни допроса, ни третьей степени устрашения. Собеседник мой, казалось, даже не проявил интереса к моему сообщению.
Я вернулся к событиям трехмесячной давности, начав свой рассказ с эпизода конца декабря. Я рассказал о том, что слышал рев самолета в районе заповедника, и упомянул об этом в разговоре с Карлом, который предположил, что тревога эта ложная, поскольку никаких сведений о пропавшем самолете не поступало.
— Я и думать об этом забыл, — сказал я, — когда вдруг вчера, в конце рабочего дня, мне позвонил Карл. Он сообщил, что у него в офисе находится сотрудник ФБР, который ищет пропавший самолет.
— Это и был агент Бакстер? — спросил Коллинз.
— Совершенно верно. Нил Бакстер.
Коллинз записал мои показания.
— Он вам сказал, почему занимается поисками самолета?
— Он сказал, что на нем скрылся преступник.
— Преступник?
— Да, которого разыскивает ФБР.
— Он не назвал его имя?
Я покачал головой.
— Я спросил, но они мне не сказали.
— Они?
— Да, он и Карл.
— Так, выходит, офицер Дженкинс знал?
— Думаю, что да. По крайней мере, мне так показалось.
Он и это нацарапал в своем блокноте. Потом открыл чистую страничку.
— Вы встречались с ними сегодня утром?
— Да. Мы собирались часов в девять отправиться на поиски самолета, но перед самым выездом позвонила моя жена и сказала, что дочери нездоровится. Так что мне пришлось вернуться домой.
— И больше вы не видели ни офицера Дженкинса, ни агента Бакстера?
— Нет. Они уехали, а я отправился домой.
Коллинз пролистал свой блокнот, перечитывая сделанные записи. Подчеркнув несколько строчек, он захлопнул блокнот и встал.
— Вы можете мне сказать, в чем, собственно, дело? — спросил я.
— А вы разве не слышали?
— Только то, что Карл убит.
— Его застрелил тот человек, который разыскивал самолет.
— Агент Бакстер?
— Совершенно верно.
— Но почему?
Коллинз пожал плечами.
— Мы знаем только то, что сообщили нам вы и миссис Дженкинс: офицер Дженкинс выехал из города вместе с Бакстером примерно в девять пятнадцать. Около одиннадцати утра миссис Дженкинс выглянула из окна приемной и увидела, как к ратуше подъезжает Бакстер — один, в машине ее мужа. Он припарковал грузовичок на противоположной стороне улицы, пересел в свой автомобиль и уехал. Она позвонила домой, предположив, что муж остался там, но телефон молчал, и она решила сама съездить к заповеднику и выяснить, в чем дело. Подъехав к парку, она увидела следы на снегу и просто пошла по ним. Следы тянулись на расстоянии с полмили и вывели ее к месту крушения маленького самолета. Там-то она и обнаружила тело своего мужа.
— Линда сама нашла его? — ужаснувшись, спросил я.
Коллинз кивнул.
— Она бегом вернулась к машине и вызвала нас по радио.
— Но зачем ему понадобилось убивать Карла?
Полицейский, похоже, задумался. Он медленно опустил ручку в нагрудный карман рубашки.
— В разговоре с вами Бакстер не упоминал о пропавших деньгах?
— Нет. — Я покачал головой. — Ничего подобного он не говорил.
— Миссис Дженкинс утверждает, будто ее мужу он сказал, что на борту самолета сокрыты четыре миллиона долларов.
— Четыре миллиона? — Я недоверчиво посмотрел на него.
— Да, так она говорит.
— Выходит, он убил Карла из-за денег?
— Мы не уверены в этом: Бакстер ведь мог и солгать. Он говорил, что это деньги, похищенные в июле прошлого года при нападении на бронемашину в Чикаго, но в нашей картотеке такое ограбление не числится. Нам известно лишь то, что убийство это так или иначе связано с самолетом. Все остальное — лишь догадки.
Коллинз оставил меня, отправившись с докладом к шерифу Маккеллрою. Я сомневался в том, что мне уже можно было уходить — ведь шериф говорил, что мне придется просмотреть какие-то фотографии, чтобы опознать машину Вернона, — так что я решил остаться. В приемную Карла занесли несколько складных стульев, и я, взяв один, сел у окна. «Сельский парнишка», завидев меня, кивнул головой, а больше, похоже, никому до меня не было никакого дела. Кто-то принес радиоприемник, настроенный на полицейскую волну, и он шипел и трещал в углу. На стене висела большая карта нашего округа — время от времени шериф Маккеллрой подходил к ней и вычерчивал какие-то линии.
Я знал, что они охотятся за Верноном, пытаются напасть на его след.
А на улице толпа продолжала расти. К ратуше подъезжали все новые и новые машины. Обе бригады с телевидения записывали первые интервью: одиннадцатый канал — с полицейским штата; двадцать четвертый — с Сайрусом Сталом, восьмидесятилетним майором из Ашенвиля. Погода прояснилась, и город приобретал праздничный вид. Жители собирались группками, вели беседы. Какие-то ребятишки вытащили свои велосипеды и гоняли взад-вперед по улице. Малыши подбирались к припаркованным полицейским машинам и, приподнимаясь на цыпочки, заглядывали в окна.
Дождь прекратился, налетел порывистый северный ветер, который свирепо трепал флаг над ратушей, заставляя дрожать алюминиевый флагшток, и его пустоты разносили эхо, напоминавшее отдаленные удары колокола. Флаг был приспущен в знак скорби по кончине Карла.
Я просидел уже около часа, уставившись в окно, когда вдруг в приемную словно ворвался вихрь, и все
