Вздохнув над очевидным ответом, он поднял руку и дважды стукнул в тяжелую дверь.
— Входи!
Внук нахмурился, услышав, как высокомерно прозвучал приказ деда. Бунтарский характер не позволил ему сразу подчиниться. Джек досчитал до десяти и только потом нажал на дверную ручку.
Патрик Фаррингтон стоял к нему спиной и, сцепив за спиной руки, глядел в окно. Его поза внушала почтение. Джек часто пугался ее в детстве.
Подражая деду, он тоже заложил руки за спину, подошел и встал рядом. И оказался выше его на несколько дюймов.
— Вы так и стояли здесь с того момента, как я вылез из кареты? — Поневоле в его голосе прозвучала насмешка.
Старик лишь едва повернул голову.
— Ты так долго поднимался сюда, что я устал сидеть.
Джек пожал плечами.
— Не мог же я не остановиться и не переброситься парой слов с Алистэром.
Дед хмыкнул.
— Это значит, что ты уважил меня.
Он продолжал смотреть в окно.
— Вполне естественно. Ты же родной мне человек.
— Приятно сознавать, что ты по-прежнему тревожишься обо мне.
Последовала короткая пауза. Потом старик повернулся и почти оказался лицом к лицу с Джеком.
— Ты становишься похожим на меня. Я никогда не переставал беспокоиться и заботиться о тебе, мальчик мой.
Что-то стиснуло Джеку горло. Любовь или гнев? В последнее время эти два чувства стали как-то переплетаться.
— У вас всегда был странный способ показать свою заботу обо мне, дедушка.
— Ты всерьез думаешь, что мне так уж хотелось лишить тебя наследства? Я считал, что пройдет какой-нибудь месяц, не больше, и ты образумишься. Откуда я мог знать, что ты настолько упрямый?
— Весь в вас.
Дед слегка улыбнулся.
— Это точно! Я скучал по тебе, Джек!
— Хотелось бы и мне такое сказать, но увы… — Он лгал. Бывало, что ему тоже не хватало старика.
Раздался легкий вздох.
— Жизнь ожесточила тебя. Пора бы смягчиться.
— Это от вас зависит. Вы можете заставить меня быть вашим наследником, но это мне совсем не по душе. И мешает полюбить вас.
— Я действую в соответствии с твоими интересами. И, поступал так всегда.
Терпение Джека подходило к концу.
— Что вы сделали с Сэди?
Старик отпрянул, явно задетый его словами.
— На что ты намекаешь?
— Она взяла у вас деньги. Почему?
— Наверное, потому, что они ей были нужны. Между прочим, почему бы тебе не спросить у нее самой? — Он отвернулся. — Мне кажется, теперь нам нужно вдвоем появиться на публике. Чем раньше, тем лучше. Я хочу, чтобы общество приняло тебя как виконта Джерарда, и как можно скорее.
— Зачем такая спешка? Впереди еще лет десять.
— Чем раньше в свете примут тебя в этом качестве, тем быстрее забудут, что ты Джек Фрайди. Нелепейшее имя, между прочим.
Джек только пожал плечами:
— Вы хотите еще больше подчеркнуть разницу в нашем с Сэди общественном положении, не так ли?
— Эта разница существовала всегда. Ты единственный, кто не замечал ее.
— Я собираюсь объявить Сэди своей женой, а вы признаете свое поражение. Как вам такой расклад? — Это было глупо, но он не мог остановиться. Ему хотелось уязвить старого графа, как тот накануне поступил с ней.
— Мисс О’Рурк все еще хочет стать твоей женой? — поинтересовался дед, рассеянно взяв в руки хрустальное пресс-папье и полируя его рукавом. — Последний раз, когда я разговаривал с ней, она вообще не собиралась иметь с тобой никаких дел.
— Все изменилось.
— Вот как? Она напрямую сказала тебе, что хочет этого?
Джек молчал. Сукин сын!
— Сомневаюсь, — продолжил дед. Странно, но вид у него был совсем не торжествующим. — Сэди не нашего круга, сынок. Как я уже сказал, ты единственный, кто отказывается признать это. Общественное мнение не пустой звук.
— Вы не хотите понять, что я любил ее вне зависимости от социального положения.
— А потом бросил! — Пресс-папье было снова водружено на стол, а дед бросил на Джека скучающий взгляд. — Не лучший поступок в твоей жизни.
— У вас нет права судить меня.
— Ну, разумеется. Это было бы ханжеством с моей стороны, не правда ли? — В уголках губ старика заиграла легкая улыбка. — Хотя должен сказать, на меня произвело большое впечатление то, что ты сумел накопить целое состояние, пусть даже на торговле. Отлично сработано!
— Я трудился не для того, чтобы получить ваше одобрение. — Может, только в самом начале ему хотелось этого, потом, с течением времени, многое изменилось. Сейчас Джек понял, что он сделал это ради себя и отчасти в надежде на то, что это каким-то образом восполнит потерю жены. Из этого ничего не вышло. — И я женился на Сэди вовсе не для того, чтобы досадить вам.
— Не существует ни одного клочка бумаги, в котором говорится, что она твоя жена, и пока ты не представишь доказательств, я отказываюсь признавать дочку коневода своей снохой.
— Это не имеет значения, признаете вы ее или нет.
Глаза старого графа посмотрели на него с жалостью. И с торжеством.
— Важно, примет ли ее общество. А оно никогда не сделает этого. Ты должен понимать все сам, черт возьми!
У Джека лопнуло терпение.
— Все, я ухожу. То, что вы считаете важным, для меня не имеет никакого значения! — Он не сообразил, что практически кричит на старика, пока с озабоченным лицом в комнату не вбежал секретарь деда мистер Браун.
— С вами все в порядке, милорд? — Он кинулся к своему хозяину.
— Все прекрасно, Браун, — вежливо улыбнулся граф. — Не стоит беспокоиться обо мне.
Джек строго сдвинул брови, но прежде чем он смог потребовать объяснений, секретарь так же свирепо посмотрел на него. Эту гримасу Джек помнил с детства.
— Боюсь, мне придется настоять на том, что ваша встреча закончена, лорд Джерард. У его светлости насыщенная программа на это утро — нельзя, чтобы он утомлял себя бесполезными спорами с вами.
Выговор подействовал.
— С дедом что-нибудь не так? — осторожно спросил Джек.
— Прекратите говорить обо мне словно я пустое место! — Граф отмахнулся от чересчур заботливого помощника. — Со мной все в порядке. Отправляйся по своим дедам, мальчик, мы закончили разговор. Увидимся на приеме у Райтонов, в конце недели. Это будет наше первое появление на людях вместе.
Насчет этого Джек не собирался спорить, потому что сам планировал быть там. Он уже сообщил герцогине, что непременно приедет. Все это ради Триста. Передумать было невозможно, как бы ему теперь ни хотелось.
