– Веда, и ты здесь! Слава Великой Богине! Скажи же им скорее, чтобы они меня отпустили. Я никому не причинила вреда.
Сморщенное лицо старухи осталось беспристрастным. Она молчала, а Гвен продолжал:
– Ты заслуживаешь смерти. – Белый Владыка жал длинную паузу, предоставив Морейн возможность осмыслить приговор. – Но, если ты готова искупить свою вину, мы пересмотрим это решение.
– И как же у вас принято искупать вину человека перед Великими Туатами? – тихо спросила Морейн, боясь выдать голосом приближение слез, накатившихся не столько из-за сурового приговора, сколько от равнодушия старой Веды.
– Ты должна перейти на нашу сторону – на Сторону Света! – торжественно произнес Гвен Лианар, делая ударение на последнем слове.
«Свет и Тьма – старые сказочки, которыми бредили еще древние Туата де Дананн, – подумала Морейн, – мне нужно вернуться в Поэннин живой, а с этими дурацкими сторонами пусть потом разбирается Гвидион, он жрец, ему положено».
– Что же я должна сделать, чтобы вы, добренькие Туаты, простили меня? – К Морейн вернулась надежда, а с ней и обычная способность язвить.
– Ты должна будешь сражаться на нашей стороне против Древнего Врага, – произнес Гвен.
– Против Древнего Врага? Сражаться? Я как раз всю жизнь для этого тренировалась. Но скажите на милость, смелые, красивые и отважные мужчины, – Морейн обвела присутствующих самым обворожительным взглядом, на какой была способна, проигнорировав при этом недовольную гримасу Веды, – зачем вам в вашем, безусловно, героическом сражении нужна я, слабая женщина, да к тому же неспособная держать в руках даже меч?
Обнаружив, что присутствующие не реагируют на ее женское обаяние, так хорошо действующее на поэннинцев, принцесса, скрыв разочарование, бодро продолжила:
– Итак, где этот ужасный враг, которого я должна сокрушить?
– Не паясничай, Морейн, – раздраженно произнес Гвен, – и знай, что мы предложили тебе это только потому, что твоя душа все же не человеческая, как ты считаешь по глупости а принадлежит дивному Народу. Ты – последний Оллатар из племени дивного Народа. Ты, конечно, слышала древние легенды о Звере фоморов, о Древнем Враге, о чудовище, которое приходит в наш мир, чтобы захватить его. Зверь кровожаден, жесток и опасен. Последний раз Зверь появлялся в нашем мире несколько веков назад, и король Эли Оллатар, сын короля Гленвара, сражался с ним и победил его. А до этого два его младших брата погибли в поединке с Врагом. Зверя нельзя убить обычным оружием, только наши клинки, выкованные Гоибниу Кузнецом, способны нанести ему смертельный удар. Согласно легендам лишь воин из древнейшего королевского рода Оллатаров может сразить его. Поэтому, Морейн, ты и нужна нам. Ты последняя представительница этого рода, только ты можешь убить Зверя.
Морейн очень старалась не выдать своих сомнений как в правдивости древних легенд, так и в собственных способностях сражаться с кем-то «кровожадным, жестоким и опасным», особенно с тем, кто легко убил двух великих воинов Туатов несколько веков назад.
– Послушай, Белый Владыка, сказала она, – это же смешно. Если ваш враг убил двух Оллатаров, значит, они не всегда побеждают. Я же не воин, я никогда никого не убивала, и, знаешь, при виде чудовища я, скорее всего, упаду в обморок.
– Значит, тебе придется научиться сражаться и не падать в обморок! – раздраженно воскликнул Туат. – У тебя не будет выхода, Морейн, потому что, если ты не убьешь Зверя, он убьет тебя.
– А если он меня не убьет, это сделаете вы, – закончила за него Морейн. – А где мне взять клинок Оллатаров?
– Среди трофеев твоего новоиспеченного брата Белина наверняка отыщутся и клинки твоей семьи, – заметил Гвен.
– Ага, отыщутся. Только они хранятся у Гвидиона, который наложил на них магические заклятья, а меня и близко не подпускает к ним.
Видя, что Гвена задевает ее вызывающий тон, Морейн старалась придать своему голосу дополнительную вульгарность, желая хоть таким образом выразить возмущение происходящим.
– Тебе придется достать такой клинок, и побыстрее, – ответил Белый Владыка.
«Отлично, – подумала Морейн, – а для этого мне придется вернуться в замок. Только бы добраться до Белина, уж он-то покажет этому выскочке. как воровать чужих сестер да еще запугивать их всяческим зверьем».
– И сколько же у меня есть времени на то, чтобы раздобыть меч и выучиться хотя бы отрывать его от земли? – поинтересовалась Морейн. – Когда он собирается прийти на землю, этот ваш Зверь?
– Он уже здесь! – произнес Гвен Лианар так грозно, что Морейн невольно обернулась в поиске неведомого врага.
– Да? – спросила она дрожащим голосом. – А у меня, как назло, и клинка с собой нет. И где же он?
– Это брат короля Белина – принц Бренн, вождь Поэннина! Оборотень, который с каждым днем набирает силу, и чем дольше мы будем тянуть, тем труднее будет его убить.
Морейн пришлось взяться за перила, чтобы не упасть. Кровь ударила ей в виски, а перед глазами встало искаженное жутким оскалом лицо Бренна, которое она видела на Черном Озере. Неужели все ее догадки оказались правдой? Вот почему Гвидион так опасается ее. Он тоже знает, что она Оллатар, и боится за своего брата.
Больше Морейн не смеялась над Белым Союзом. Теперь она его ненавидела так же сильно, как и королевские братья. «Проклятый убийца, думала она, – у тебя ничего не выйдет. Я выкручусь, вырвусь из твоего плена, я предупрежу Бренна. Только бы мне убежать отсюда». Гвен напряженно наблюдал за реакцией принцессы. Ее глаза зажглись ненавистью и решительностью. Гвен наклонился к стоявшему поблизости Мидиру и тихо сказал ему:
– Ты чувствуешь ее силу? Боевой дух в ней все-таки есть, и, мне кажется, что разжигает его только ненависть.
Мидир смотрел Морейн прямо в глаза, и ей трудно было скрывать свои мысли.
– Я вижу ненависть в твоих глазах. Похоже, ты уже встречалась со Зверем? – спросил Мидир.
– Уже дважды я встречалась с вашим врагом, – произнесла принцесса, пытаясь справиться с чувствами и не выдать своего отношения к присутствующим.
– То, что ты осталась жива, Морейн, лишний раз подтверждает наши предположения, ты Туата де Дананн и способна противостоять Врагу.
– Ну что ж, – сипло проговорила Морейн, – если я приму ваше предложение, что я получу за это?
– Чего же ты хочешь? – удивился Гвен. – Если враг будет повержен, мы победим, разве этого мало?
– А что ждет меня? – вскричала принцесса. – Самовлюбленный Туат, ты подумал о том, что со мной сделают его братья? Ты сможешь меня спасти или станешь праздновать победу, пока меня будут резать на кусочки? У меня никого не останется, мой брат никогда не простит мне этого. Что я буду потом делать, где жить?
– Ах, это. – Белый Владыка замялся. – Ну, я смогу предоставить тебе часть своего дворца.
– А часть узурпированной у моего отца власти ты не хочешь мне предоставить? – язвительно поинтересовалась Морейн.
– Не забывайся, Морейн, – воскликнул Гвен, – ты слишком многого хочешь!
– Ах, вот как! Значит, для того, чтобы сражаться вместо смелого Туата, я гожусь, а чтобы быть королевой – нет?
– Замолчи! – Гвен начал терять терпение. Он считался хорошим оратором, но чувствовал, что неспособен участвовать в этой унизительной перепалке. И где только Эринирская принцесса могла нахвататься подобной вульгарщины?
– Морейн, – не выдержав, вмешалась Веда, – не устраивай здесь балаган, это суд, а не трактир. Ты не можешь так вести себя с нашим правителем. Тебе должно быть известно, что он из уважаемого и древнего рода Дивного Народа не менее знатного, чем Оллатары.
– Да какая разница: знатного, не знатного, – устало заметила принцесса, – все равно вымирающего. Боги лишили Дивный Народ своего покровительства.
