не имеют значения? Только они и имеют.
— Как ты можешь говорить мне такое? — спросила Ванда. — Мне нужно думать о Билле. Обеспечить ему будущее, защитить его.
— От чего? От любви?
— Мама...
— Дорогая, я знаю, что ты боишься. — София откинулась на спинку стула. — Одному Господу известно, как я сама боялась. Из-за своего страха я долго не принимала всерьез наши отношения с Доном. Но если бы ты увидела себя со стороны такой, какой я вижу тебя последние пару недель... Ты ожила и начала радоваться жизни после того, как сюда вернулся Стив.
Соскочив со стула, Ванда начала мерить шагами кухню. Видимо, ей придется продолжить этот разговор, хочет она того или нет. София терпеливо ждала, и вот наконец Ванда заговорила:
— Когда я вижу Стива, все внутри меня просыпается. Звучит глупо, но это так. Я не ожидала таких сильных эмоций от себя. — Она бросила взгляд на мать. — Ты ведь знаешь, я не забыла Дейва. Я любила его. А потом он умер, и я осталась одна.
— Это был чудовищный несчастный случай, дорогая. Но ты не можешь всю жизнь расплачиваться за ту трагедию.
— Ты разве не понимаешь? — воскликнула Ванда. — Посмотри на Стива. Он только и ждет, чтобы с ним произошел несчастный случай! Этот человек постоянно рискует жизнью в диких джунглях... Он любит остроту ощущений, любит риск, опасность. Если я позволю себе любить Стива, а потом потеряю его... как я смогу пережить это?
София встала, положила руки на плечи Ванде и пристально посмотрела ей в глаза.
— Милая моя, но если ты не позволишь себе любить Стива, то точно так же его потеряешь.
Спустя час Стив стоял у реки на склоне, где рос тот памятный дуб, смотрел на спокойную поверхность воды. По реке, шепча, пронесся тихий ветерок, и к берегу потянулась легкая рябь.
— Поговори с Дейвом. — Стив покачал головой и перевел взгляд с реки на небо, потом снова на воду. Неужели Алек прав? Если уж дух Дейва наблюдает за ними, то чаще всего он здесь, у реки. Возможно, он и впрямь не против, чтобы прошлое осталось в прошлом и они с Вандой начали бы новую жизнь.
Он сжал ладонями виски, стараясь унять головную боль, которая не давала ему покоя вот уже несколько часов. Стив чувствовал себя идиотом, принимая на веру такие смехотворные идеи. Но в то же время у него самого создалось впечатление, что его что-то... окружает. Даже если Дейва здесь нет. Даже если он там, где ему и полагается быть и где они все рано или поздно окажутся.
Надо рассказать Дейву о своих чувствах. И признаться ему во всем. Излить наконец ту душевную боль, которая мучила его все эти годы.
— Алек сказал, что если я поговорю с тобой, то почувствую себя лучше. — Опустившись на согретую солнцем траву, Стив положил руки на согнутые колени и вздохнул. — Думаю, это глупо, но я так устал страдать, Дейв. Устал оттого, что, вспоминая ту ночь, каждый раз испытываю муки совести. — Он нахмурился и прошептал: — Я даже не знаю, что именно должен сказать. Простого «я сожалею», наверное, мало. Но что еще?
Откуда-то поднялся прохладный ветерок, пронесся мимо него, а потом побежал к открытому пространству над рекой. Стив улыбнулся и представил, что Дейв действительно здесь, рядом. Он почти ощущал его присутствие. Воображение? Возможно. Понемногу он начал успокаиваться.
— Билл замечательный парень, — мягко продолжил Стив. — Ты, конечно, им гордился. Но ты ведь и сейчас, наверное, все время наблюдаешь за ним? — Говорить с Дейвом было вовсе не странно, как он предполагал, а почти естественно. Но самое трудное было впереди. — И, если ты приглядываешь за Биллом, полагаю, ты также знаешь, что происходит между мной и Вандой.
Он нахмурился, выдернул пучок сухой травы и смял ее в пальцах.
— Я люблю ее. Больше всего на свете. — Лишь произнося эти слова, Стив наконец признался самому себе в том, что так долго отрицал. Он любил Ванду все эти годы. Только ее одну.
При этой мысли его охватила настоящая паника, и Стив сделал глубокий вдох.
— Я не знал, что она так много значит для меня. Черт, я даже не знал, что люблю ее, до этой минуты. Но, даже когда мы были детьми, она мне нравилась. Конечно, я не хотел, чтобы ты знал об этом. Но сейчас ты должен узнать. Я пытался украсть ее у тебя той ночью, но она убежала от меня. К тебе.
Он проглотил комок в горле и заставил себя продолжать:
— Я даже на какое-то время возненавидел тебя. За то, что она твоя.
Запрокинув голову, он смотрел на бездонное голубое небо и плывущие по нему белые облака.
— Но тебя я тоже любил, — Признался он. — Хоть и злился, и ревновал, но любил тебя. — Внутренняя боль немного отступила, и на смену ей пришло облегчение. — О господи, Дейв, я скучал по тебе. Прости меня за то, что я овладел тогда Вандой, а потом трусливо сбежал.
Солнечный свет слепил глаза, затуманивая взор и делая окружающий мир менее отчетливым. И мгновенно в его мозгу всплыл образ четырех мальчиков Беренджеров, какими они были в то далекое лето. Эти четверо, юные и бесстрашные, рассчитывали всегда быть вместе.
— И в душе, — тихо продолжил Стив, чувствуя, как в его сердце входит мир, — мы всегда будем вместе. Ты — часть нас самих, Дейв. И светлая память о тебе останется в наших сердцах до конца дней.
Легкий вздох ветерка коснулся его щеки, и он улыбнулся, отпуская прошлое и устремляясь навстречу будущему.
* * *
Два дня спустя Билл влетел в кухню и сверкнул глазами на мать.
— Стив уезжает.
Ванда уронила сковородку, которую держала, и оглушительный грохот отозвался эхом во всем доме. Она не видела его с той последней ночи в ее спальне. Он собирает вещи и уезжает? Уже? Не сказав ни слова?
— В конце лета, — уточнил Билл, направляясь к холодильнику. Распахнув его, он вытащил банку содовой и захлопнул дверцу. — Мэтт говорит, что он собирается обратно в Бразилию.
Ванда подняла сковородку, машинально провела по ней полотенцем и наклонилась, чтобы поставить ее на место в шкафчик.
Стало быть, он пробудет здесь еще неделю, подумала она, вспомнив, что каждый из кузенов Беренджеров обещал Мэтту провести все лето в Редсвилле.
Одна неделя. Всего семь дней, и Стив снова уедет. Как сможет она вернуться к прежнему образу жизни, который он полностью разрушил?
Ее охватило смятение, но Ванда заставила себя выдавить улыбку, чтобы сын ничего не заподозрил. Надеясь, что ее голос прозвучит спокойно, она заметила:
— Ты же знал, что Кевин и Стив уедут в конце лета.
— Но Стиву совсем не обязательно уезжать, — возразил ее сын. Щеки у него горели, в глазах застыла немая просьба. — Ты могла бы уговорить его остаться.
— Что?
— Я знаю, ты ему нравишься. Он сам говорил мне. Так попроси его не уезжать.
У Ванды защемило сердце. Она отказывается от Стива, но какое она имеет право решать за Билла? Ванда в смятении взглянула на своего любимого мальчика. Он так быстро растет и совсем скоро начнет жить самостоятельно. Он уже строит планы на будущее. Даже София с надеждой смотрит вперед. Вчера вечером она приняла предложение руки и сердца от Дона. Осенью она выйдет замуж и переедет к своему старому другу и новому мужу.
Все, кроме Ванды, двигались вперед.
Скоро у всех, кроме нее, будет новая жизнь. А она закончит свою здесь, в доме, где выросла.
