«Лады», у которой блок цилиндров зловеще покоился сзади. Площадку окружали темные корпуса заводов и военных складов. По реке змеей проскользила последняя за этот вечер «Ракета».
Полина положила красную дощечку на тормозную педаль четырехдверного «Москвича» и написала цифру 7 на левой передней дверце. Увидев, что Аркадий приближается к другим шести машинам в конце площадки, она сказала:
– Лучше подождать.
Они сели в «Жигули» без ветрового стекла и колес. Отсюда была хорошо видна вся площадка и другой берег реки.
– Бомба внутри машины, Ким снаружи. Не слишком ли много? – спросил Аркадий.
– Во время убийства эрцгерцога Фердинанда, – ответила Полина, – с которого началась первая мировая война, в разных точках пути его следования находились двадцать семь вооруженных террористов с бомбами.
– Вы изучали политические убийства? Но Руди был всего лишь банкир, а не наследник престола.
– При нынешних нападениях террористов, особенно на западных банкиров, бомба в автомобиле – оружие избранных.
– Вы и это изучали? – приуныл он.
– Я все еще не могу понять, откуда столько крови в машине Руди, – призналась Полина.
– Уверен, что разберетесь. Знаете, в жизни есть много чего, кроме… смерти.
«У Полины черные локоны девушки с картины Мане, – подумал Аркадий. – Ей бы кружевной воротничок и длинную юбку, да сидеть за ажурным столиком, и чтобы на траве играли солнечные блики. А она на пустыре в развалившейся машине рассуждает о мертвецах». Он заметил, что ее глаза следят за ним.
– Вам действительно дома нечем заняться? – спросила она.
– Погоди, – сказал Аркадий. Разговор каким-то образом безо всякой логики вновь вернулся в прежнюю колею.
– Вы же сами говорили, – настаивала она.
– Ну, это неважно.
– Вот видите, – не отставала Полина. – Вам можно вести такую жизнь, а меня обязательно нужно критиковать за мой образ жизни, хотя я день и ночь тружусь на вас.
…Первая машина взорвалась с глухим звуком, словно ударила в отсыревший барабан. Белая вспышка смешалась с разлетевшимся на мелкие куски стеклом. Мгновение спустя, когда кристаллики стекла все еще дождем падали вниз, автомобиль охватило пламенем изнутри. Полина пометила в блокноте время вспышки.
Аркадий спросил:
– Значит, там не было ни взрывателя ни запала? Только химические вещества?
– Только то, что вы видели. Хотя растворы имеют разную степень концентрации. У меня есть еще вариант с фосфором и алюминиевым порошком. Но здесь для детонации требуется какой-нибудь взрыватель.
– Ну что ж, выглядело довольно эффектно, – заметил Аркадий.
Он ожидал чего-то вроде произвольного воспламенения, но никак не взрыва такой силы. Огонь уже охватил крышу и переднее сиденье. Приборную доску лизали языки пламени, выделяя темный ядовитый дым. «Как это кому-то еще удается выбраться из горящего автомобиля?» – подумал Аркадий.
– Спасибо, что не дала мне посмотреть поближе, – сказал он вслух.
– Очень рада слышать.
– И прошу прощения за пусть даже косвенный упрек в твой адрес. Ведь только ты одна изо всей группы проявила настоящее умение. Должен сказать, что я просто потрясен.
Пока Полина внимательно разглядывала его, стараясь понять, нет ли тут насмешки, он закурил.
– Будь здесь окно, я бы выкатился от стыда, – добавил он.
Вторая машина вспыхнула, но не взорвалась, как первая. К этому времени Аркадий был уже опытным наблюдателем и улавливал последовательность: ослепительная вспышка, удар воздушной волны, извержение кристалликов стекла и затем последовательное появление светлого пламени и бурого ядовитого дыма. Полина делала пометки в блокноте. У нее были изящные маленькие руки, которые казались еще меньше из-за подвернутых манжет пальто. Она быстро писала аккуратными, как на машинке, буковками.
«Белов говорил о похоронах отца. Что это будет – обычные похороны или кремация? Они могли бы, минуя крематорий, доставить старика сюда для великолепной посмертной прогулки на одной из пылающих колесниц Полины. Ирина сообщила бы об этой новости как еще об одном примере русской жестокости», – подумал Аркадий. Ему пришло на ум, что автомобили вовсе не для русских. Прежде всего, у русских мало дорог, не изуродованных рытвинами и ухабами и не утопающих в грязи. И, что еще важнее, людям, снедаемым водкой и меланхолией, нельзя доверять подобные средства передвижения.
– У вас были другие планы на этот вечер? – спросила Полина.
– Нет.
Пятая и шестая машины взорвались почти одновременно, но горели по-разному – одна превратилась в огненный шар, а другая, уже и без того представлявшая собой выгоревший остов, покрылась языками пламени. До сих пор не появилось ни одной пожарной машины. Эпоха ночных смен давно осталась в прошлом, и в этот час расположенные кругом заводы пустовали, на месте оставались разве что сторожа. Аркадий прикинул, что бы они с Полиной еще успели спалить, прежде чем кто-нибудь обратил бы внимание на зарево.
