Аркадий еще в детстве плавал здесь на лодке. Они с Беловым лавировали меж камышей, распугивая уток и почтительно следуя за лебедями, которые прилетали сюда на лето. Сержант вытаскивал лодку на берег, и сквозь лабиринт переулков и вишневых садов они поднимались в деревню купить свежих сливок и разноцветных леденцов. Солнце неизменно вставало позади церковной колокольни, сплошь усеянной воронами.
Деревню окружал заросший буйной растительностью и на удивление неухоженный старый лес. Плотной стеной стояли березы, ясени, широколистые буки, лиственницы, ели, дубы, куда с трудом проникали редкие солнечные лучи. Вокруг царили покой и кипучая деятельность одновременно: проделывали в земле ходы землеройки и кроты, взлетали в воздух кучи хвойных иголок, когда заяц покидал свое убежище, стучали клювами дятлы, отыскивая себе пищу под корой деревьев, монотонно гудели насекомые. Вешки были мечтой каждого русского, идеальной дачной деревней.
Ничто не изменилось. Аркадий шел по знакомым ему тропинкам. Те же одиноко стоящие дубы, теперь не такие темные и могучие, как казалось в детстве. Стайка березок с бледными трепещущими листьями. Кто-то когда-то пытался заложить сосновую аллею, но вокруг сосенок проклюнулись и поднялись другие деревца и заглушили их. Тропинки терялись в зарослях папоротника, плюща и обильного подроста.
Метрах в пятнадцати левее белочка с пушистыми ушками раскачивалась на одной из нижних веток, сердито цокая на лежащее на земле пальто. Минин поднял голову, чем еще больше рассердил зверька. Аркадий разглядел также в кустах ветровку, а слева от Минина еще и брючину. Прячась за деревьями, он свернул направо.
Дойдя до дороги, Аркадий остановился. Она стала уже, в щебенке появились новые проплешины. Аркадий увидел бегуна в тренировочном костюме – черноглазого парня с ввалившимися щеками, поглядывавшего на лес. На велосипеде проехала женщина, за ней протрусил терьер. Когда она отъехала достаточно далеко, Аркадий вышел на открытое пространство.
В одну сторону от него дорога тянулась еще метров пятьдесят, затем поворачивала вправо, то приближаясь, то удаляясь от высоких черных ворот, обрамленных зеленью деревьев. В другой стороне, всего метрах в десяти от Аркадия, стояли прокурор города Родионов и Альбов. Прокурор удивился, увидев его, хотя Аркадий явился в назначенный час и в назначенное место. «Некоторым не по нутру не поспать даже только одну ночь», – подумал Аркадий. Родионов с сердитым видом шагал негнущимися ногами, словно трещал мороз, а не начинался хороший летний день. Альбов же был в твидовом пиджаке, в брюках спортивного покроя; он источал аромат освежающего лосьона и выглядел хорошо выспавшимся и отдохнувшим.
– Я говорил Родионову, что не найдем вас, – сказал он вместо приветствия. – Наверное, не раз здесь бывали?
Родионов проворчал:
– Считалось, что вы вернетесь на работу и напишете отчет о том, что произошло на ферме. Но вы сначала исчезли, а потом вдруг стали звонить и требовать, чтобы мы встретились черт знает где.
– Не совсем так, – ответил Аркадий. – Давайте пройдемся, – и он неторопливо двинулся к воротам.
Родионов остановился.
– Где отчет? Где вас носило?
Дорога все еще была в густой тени. Альбов удовлетворенно смотрел на солнечные лучи, пробивающиеся сквозь стену деревьев.
– Ведь у Сталина было несколько дач вокруг Москвы? – спросил он.
– Это его любимая, – сказал Аркадий.
– Уверен, что ваш отец частенько бывал здесь.
– Сталин любил пить и беседовать всю ночь. По утрам они прогуливались здесь. Обратите внимание, все старые деревья – ели. За каждой из них стоял охранник, да так, чтобы его было не видно и не слышно. Теперь, конечно, другое время.
По обе стороны дороги послышался треск – кто-то, стараясь не отстать, ломился сквозь заросли.
Родионов выходил из себя:
– Вы так и не написали отчет.
Аркадий полез в карман – Родионов отскочил в сторону. Но вместо пистолета Аркадий достал пачку аккуратно исписанных желтых листков бумаги.
– Нужно было напечатать на бланках, – сказал Родионов. – Хотя ладно. Почитаем, когда вернемся на работу.
– А потом? – спросил Аркадий.
Родионов приободрился. Отчет, даже в рукописном виде, свидетельствовал о том, что противник уступил.
– Всех нас потрясла смерть нашего друга, генерала Пенягина, – промолвил он. – И мне понятны ваши чувства в связи с гибелью вашего сотрудника. И тем не менее ничто не оправдывает вашего исчезновения и ваших диких обвинений.
– Каких обвинений? – спросил Аркадий, продолжая шагать. Пока что он ни словом не обмолвился о своих звонках Альбову и Губенко. Молчал и Альбов.
– Ваше сумасбродное поведение, – добавил Родионов.
– В каком смысле? – спросил Аркадий.
– Ваше исчезновение, – повторил Родионов. – Ваше неэтичное нежелание принимать участие в расследовании убийства Пенягина только из-за того, что не вам поручили его возглавить. Ваше упрямое помешательство на деле Розена. Видно, Москва вам не по плечу. Для вашей же пользы вам надо поменять обстановку.
– Значит, вон из Москвы? – бросил Аркадий.
