Ан вернулся, бережно прижимая к груди что-то завернутое в зеленую ткань.
– Это портрет? – не очень уверенно спросила Клавдия Михайловна.
Илья Петрович кивнул.
– И можно взглянуть?
Илья Петрович почти испуганно отстранился. Но потом все-таки отвернул зеленую ткань.
Девушка в развевающемся на ветру легком платье, казалось, была готова взлететь – так порывисто рванулась она вперед, так пристально вглядывалась куда-то вниз и вдаль прищуренными глазами.
Валентин не сразу заметил, что лишь девичье лицо выписано четко и смело, а фигура и платье намечены скупыми и едва заметными штрихами. Но именно поэтому портрет передавал тоску, смятение, тревогу отцовской души, и, казалось, нельзя тут ничего нельзя прибавить, ни одного штришка…
А в гостиной стал сгущаться сумрак, хотя на улице был день.
– Погоди, Саня! – крикнула Клавдия Михайловна. – Не надо затемнения!
– Не мешай ему, Клава, – попросил Илья Петрович.
Было слышно, как он завертывал в темноте портрет.
– Я пойду первый… – это опять произнес Илья Петрович.
Клавдия Михайловна с Валентином молча двинулись следом за ним. Сознавали: сейчас не надо слов. Сейчас вправе говорить только Илья Петрович. И он действительно предупреждал:
– Осторожно, поворот… Сейчас – лестница…
Яркий дневной свет резанул глаза. Лицо обдало холодом. Валентин почувствовал, что костюм на нем становится вроде бы толще. Особенно заметно изменились, перчатки. Не утратив мягкости, они стали плотными, словно сработанными из кожи. Селянину вспомнились дети, гуляющие в тоненьких костюмчиках при двадцатиградусном морозе. Ткань, видимо, способна менять свою теплопроводность в зависимости от наружной температуры.
Помещение, в котором оказались все трое, напоминало застекленную беседку. Здесь стояла зеленая машина, точь-в-точь как те, которые Валентин принял когда-то за вурдалаков, глотающих детей. Но сейчас машина выглядела мирной и уютной, быть может, потому, что в ней ужа домовито сидел Саня. Илья Петрович занял кресло рядом, бережно положив портрет на колени.
Когда уселись и остальные, вход автоматически закрылся. Вверху что-то негромко щелкнуло и зажужжало. Тотчас такие же звуки донеслись и снизу. Потом жужжание перешло в тонюсенький писк и перестало быть слышным. Машина качнулась, подпрыгнула и двинулась вперед. Стеклянная стена словно испарилась.
Клавдия Михайловна поочередно нажала три кнопки на панели рядом со своим креслом и больше не интересовалась, где и как летит “стрекоза”.
А Валентин с любопытством оглядел салон. Расставленные полукругом кресла, стол перед ними. Светло-коричневая мягкая драпировка стен, словно живые на ощупь, ласковые подлокотники кресла. И само кресло было необычным: как бы ни менял позу Валентин, как бы ни поворачивался, оно тотчас принимало самую удобную для него форму. Уж не отзывалось ли на биотоки его мышц?
Клавдия Михайловна озабоченно сказала:
– Быть может, послушаем, нет ли каких вестей об “Артуре”?
Илья Петрович открыл глаза, вздохнул:
– Я давно слушаю… Ничего, ни слова о них…
– Все-таки что случилось? – спросил Валентин.
Илья Петрович не ответил.
– Ну хорошо, расскажу я, – сказала Клавдия Михайловна. Надо бы еще перед отлетом, но можно и сейчас… Несколько дней назад прервалась связь с одной станцией в космосе. Она далеко, в поясе астероидов.
– Я уже слышал об этом, – сказал Валентин. – Передавала видеогазета.
– Но ты не знаешь, что дочь Ильи Петровича как раз на этой станции, на “Артуре”. Вчера вечером со станции на Ганимеде… Это спутник Юпитера… Так вот… с Ганимеда получено известие… Оказывается, перед второй вспышкой на Ганимеде приняли радиограмму. В общем, экипаж “Артура” заметил необычное тело шаровидной формы и решил догнать его. “Вот и все, что пока известно. Перебой связи не раз случался, Клавдия Михайловна обращалась теперь не столько к Селянину, сколько к Илье Петровичу. – “Артур” отлично оборудован. Конечно, поволнуется молодежь, но ведь уже посланы ретрансляторы…
Серебряный звон заставил ее умолкнуть. Крышка стола откинулась, образовав экран видеопанорамы.
– Неужели общепланетная передача? – тревожно спросил Илья Петрович.
– Не думаю. Они бывают вечерами.
– Но если что-нибудь экстренное?
А на экране появилась женщина в черном платье.
– Слушайте, слушайте, люди Земли! Слушайте, наши далекие товарищи на Луне, в космических станциях и кораблях. Говорит информационный центр планеты. Говорит Голубая планета.
Женщина была рядом, за столом, протяни руку и коснешься ее платья.
– Всемирный Совет сообщает, – продолжала женщина, – пятнадцать часов тридцать семь минут назад наблюдатели на Деймосе обнаружили на круговой орбите возле Марса тело шаровидной формы. Вскоре оно скрылось за диском Марса, однако с противоположной стороны не появилось. Метеорная служба на Марсе решительно отрицает возможность падения тела на планету. Приборы засекли бы его в момент прохождения атмосферы. Есть основания полагать, что тело, замеченное с Деймоса, аналогично телу, которое видели на станции “Артур-9”. Не исключено, что речь идет об одном и том же теле. Далее. Появление в космическом пространстве одного или двух необычных тел, внезапное приближение к Марсу, и такое же внезапное исчезновение, вспышки в поясе астероидов вызывают необходимость срочного расследования. Всемирный Совет распорядился… Первое. Всем обсерваториям на Луне и малых спутниках Земли, на Марсе и его спутниках, всем радиолокационным станциям вести непрерывные поиски любых неизвестных тел, пересекающих Солнечную систему. Второе. Экипажам космических кораблей, находящимся в секторах ДЦ-7, АЦ-9, ГЦ-11 и МП-14, немедленно направиться в пояс астероидов на розыски станции “Артур-9”. Руководство спасательными работами возложить на Совет Марсианских поселений. Третье. Экипажам всех космических кораблей и станций запрещается в случае обнаружения ими шаровидных тел сближаться с этими телами или преследовать их. Четвертое. Всемирный Совет сообщает, что в ходе заседания было высказано предположение об искусственном происхождении шаровидного тела или даже двух таких тел. Однако фактов, которые бы однозначно убедили или опровергли такое предположение, пока недостаточно. Всемирный Совет призывает человечество проявить в оценке происходящего разумную осторожность в такой же степени, как и разумный оптимизм.
Женщина исчезла, экран стал глубоким и черным, и Только в центре сияла светлая точка. Она приближалась, становясь ярче, и вот уже ясно, что это голубой шар Земли и затейливая вязь надписи вокруг него: “Разум преобразует природу”. В тесный салон “стрекозы” донеслась торжественная мелодия. Услышав ее, Илья Петрович и Клавдия Михайловна замерли. Валентин понял, что играют Гимн Планеты и вытянулся в кресле, опустив ладони рук на колени.
Но вот экран погас. Спутники Селянина повернулись друг к другу.
– Если это живые разумные существа и вспышки вызваны ими, “Артур” не может пострадать, – сказала Клавдия Михайловна.
