— Вся группа?
Логан покачал головой.
— Нет, не совсем. Группа состояла из восьми человек. Семеро погибли.
— А восьмой? — чуть тише спросил Маршалл.
— В рапорте Роуза ничего не говорится о том, что случилось с ним… или с ней.
— Чем они здесь занимались?
— Подробностей я не знаю. Все, о чем говорит Роуз, — что они изучали некую аномалию.
— Аномалию?
— Так он выразился. И рекомендовал немедленно прекратить исследования без дальнейшего выяснения обстоятельств.
Маршалл задумчиво уставился в пустую чашку.
— Вам удалось узнать что-нибудь еще? Например, имя выжившего ученого?
— Нет, ничего. О какой-либо научной группе на базе «Фир» нет никаких других упоминаний, как официальных, так и неофициальных. А искал я очень тщательно — можете мне поверить, Эван, у меня немалая практика поисков утраченной или скрываемой информации. Однако в особенности меня заинтриговали два момента. — Он наклонился вперед. — Во-первых, под папкой, о которой я упоминал, лежали две копии рапорта. Могу лишь предположить, что одна предназначалась для архива, а другая должна была быть отправлена в Пентагон. Во-вторых, меня удивил тон рапорта полковника Роуза. Хотя это не более чем обычный отчет, от него прямо-таки несет истерией. Рекомендация не посылать сюда никого из ученых весьма настоятельна и походит на крик.
— А как же доклад, позже сделанный им в Вашингтоне? Должны же были остаться какие-то документы?
— Доклад так и не состоялся. Полковник погиб десять дней спустя в авиакатастрофе по дороге в Форт-Ричардсон.
— Вторая копия рапорта… — заговорил было Маршалл и тут же примолк. — Значит, обо всем этом просто забыли?
— Тайна умерла вместе с учеными. И полковником Роузом.
— Но… вы уверены? В том, что никто больше об этом не знал?
— Если кто-то и знал, то помалкивал, к тому же теперь всех возможных свидетелей давно нет в живых. Иначе, как по-вашему, армия разрешила бы вам и вашей экспедиции воспользоваться базой «Фир»?
Маршалл покачал головой.
— Об этом я как-то не подумал.
Логан слегка улыбнулся.
— Теперь понимаете, что я имел в виду, когда говорил, что порой разумней держать язык за зубами?
Маршалл немного помолчал, затем посмотрел на Логана.
— Так почему вы все-таки здесь, Джереми?
— Чтобы сделать все, что в моих силах. Разгадать тайну. Выяснить, что случилось с теми учеными. — Он осушил чашку. — Вы правы, чай не так уж и плох. Еще по чашечке?
Но Маршалл не ответил. Он думал.
20
Хлопнула дверь, матрас содрогнулся, и кто-то грубо потряс Джоша Питерса за плечо. Потянувшись, он вытащил из ушей две таблетки. Сновидения и ритмичная музыка Маккоя Тайнера рассеялись, уступив место звукам реального мира — отдаленному лязгу, гудению обогревателей и раздраженному голосу Блейна, его соседа по комнатушке.
— Джош! Эй, Джош! Вставай, черт бы тебя побрал.
Питерс выключил плеер и открыл глаза. Перед ним появилось красное, обветренное лицо Блейна.
— Что? — пробормотал Питерс.
— Что — что? Твоя очередь. Я уже свой час отболтался.
Питерс с трудом сел и тут же снова повалился на койку.
— Лучше поторопись. Уже девять, и вряд ли ты хочешь, чтобы Вольф застал тебя в теплой постельке.
Резон возымел действие. Питерс поднялся с койки и изо всех сил потер руками лицо.
— Черт знает что, — сердито проворчал Блейн. — Мы уже целый день ищем. А в такую метель все равно ничего не найдешь. Так что делай как я: ходи кругами с озабоченным видом и старайся не отморозить зад.
Питерс не ответил. Натянув рубашку, он сунул ноги в ботинки. Хорошо бы так до конца и не просыпаться, а потом вернуться на койку и досмотреть восхитительный сон, в котором обнаженная Эшли Дэвис намазывала себя с ног до головы арахисовым маслом…
— Когда мы вернемся, профсоюз все услышит. Моя задача — фиксировать цифровые материалы и вести учет отснятых дублей, а не искать какую-то омерзительную снежную тварь. И еще — почему они выгоняют наружу именно нас, а не гусей пожирнее? Почему мы не можем обшаривать шкафы и ящики, как Фортнем с Туссеном?
— Потому что мы всего лишь вспомогательные лошадки. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы это сообразить.
Питерс шаркающей походкой вышел, не завязав шнурки и оставив распахнутой дверь.
Словно сомнамбула, он потащился по коридорам и поднялся по отдававшемуся гулким эхом лестничному пролету. Наверху было пусто, если не считать караульного на посту. Вяло махнув ему рукой, Питерс вошел в раздевалку, открыл свой шкафчик и надел парку. Блейн прав — ситуация выглядит более чем абсурдно. Начать хотя бы с того, что половина базы вообще недоступна для штатских. Если бы кто-то захотел спрятать тушу внутри, он бы постарался затащить ее туда, куда других не пускают. Или на территорию, где обитают вояки. Вряд ли те позволят каким-то вшивым киношникам обшаривать их комнаты и снаряжение. Однако… лишь идиот стал бы волочь тварь на базу, где не только полно чужих глаз, но к тому же еще и настолько тепло, что хоть выращивай орхидеи. Спрятанная здесь туша — особенно десятитысячелетней давности — завоняла бы через пару часов. Нет, любой, у кого имеется хоть крупица ума, спрятал бы ее снаружи.
То есть там, куда он сейчас и направлялся.
Записав в заведенный Вольфом журнал свое имя и время выхода, Питерс пересек тамбур и толкнул главную дверь. С первым же морозным порывом ветра остатки сна вмиг слетели с него. С ними же испарились и все надежды вернуться после дежурства в ту же сладкую дрему. Питерс вздохнул. Он слышал о резкой перемене погоды, которая всех поймала в ловушку, не позволяя самолетам ни сесть, ни взлететь. Но слышать — одно дело, испытать собственной шкуре — совсем другое. Отступив назад к двери, он наклонил голову и нырнул в метель. Острые холодные иглы вонзились в щеки, заставив его поплотней натянуть меховой капюшон. Сквозь пелену льда и снега виднелись едва различимые очертания служебных построек. Питерс осторожно сделал шаг, затем другой. Вокруг царил зыбкий полумрак, порождаемый пляшущим светом ламп и кромешной тьмой ночи. Фермы с навесными прожекторами раскачивались, как плохо свинченные детали детского металлического конструктора, протестующе скрипя под яростными ударами стихии.
Поиск велся посменно — час ищешь, одиннадцать отдыхаешь. Шестеро поисковиков шерстили базу внутри, шестеро ошивались снаружи. Число последних, правда, из-за непогоды сократили до трех, но все равно трудно было поверить, что вместе с Питерсом в этом дерьме где-то маются еще двое бедняг. Причем без малейшей надежды хоть что-либо обнаружить. Сумасшествие, да и только. Может, Вольф с Конти просто обкурены, а?
