По моей рекомендации Ллойд создал компанию, которая сейчас занимается получением лицензии на разработку месторождения полезных ископаемых на острове. Я предложил, чтобы мы появились там как разработчики этого месторождения, вычерпали его и вывезли. Тут нет ничего юридически незаконного.
Амира снова улыбнулась:
— Но если правительство Чили поймет, что это самый большой в мире метеорит, а не простое месторождение железной руды, оно может сорвать покров с вашей операции.
— «Сорвать покров» — это слишком мягко сказано, нас всех могут перестрелять.
— Участь, которой вы едва избежали при вывозе контрабандных тектитов Атакамы? — спросил Гарса.
До сих пор Гарса оставался дружелюбным, не выказывал ни враждебности, как Рочфорт, ни язвительности, как Амира. Все же Макферлейн почувствовал, что краснеет.
— Нам приходится рисковать. Это часть работы.
— Похоже. — Гарса рассмеялся, переворачивая листы в папке. — Я поражаюсь, что вы собираетесь вернуться туда. Этот проект может вызвать международный скандал.
— Когда Ллойд снимет покрывало с метеорита в своем музее, я гарантирую, вот тогда действительно разразится международный скандал, — ответил Макферлейн.
— Суть в том, — спокойно вмешался Глинн, — что пока все должно сохраняться в секрете. А то, что произойдет после завершения нами работы, дело мистера Ллойда.
Некоторое время все молчали.
— Остался один вопрос, — наконец продолжил Глинн. — Он касается вашего экс-напарника, доктора Масангкея.
«Начинается», — подумал Макферлейн, решив сохранять твердость.
— Есть какие-нибудь идеи относительно причины его гибели?
Макферлейн замялся. Это был не тот вопрос, которого он ждал.
— Ни единой, — ответил он после заминки. — Тело не было найдено. Это могло быть переохлаждение или голод. Климат там негостеприимный.
— Но не было ли каких-то медицинских проблем, которые могли внести свою лепту?
— Недоедание в детстве. Ничего больше. Или что-то, о чем я не знал. В его дневнике нет никаких упоминаний о болезни или о голоде.
Макферлейн увидел, что Глинн собирает листки в свою папку. Похоже, встреча подошла к концу.
— Ллойд просил дать ответ, — сказал Макферлейн.
Глинн отложил папку в сторону.
— Это будет стоить миллион долларов.
Макферлейн на мгновение растерялся. Сумма была меньше, чем он ожидал. Но его особенно поразило, как быстро Глинн это понял.
— Естественно, мистер Ллойд должен подписать, так как сумма выглядит умеренной…
Глинн поднял руку.
— Боюсь, вы не поняли. Миллион долларов будет стоить лишь оценка нашей возможности взяться за этот проект.
Макферлейн пристально посмотрел на него.
— Вы хотите сказать, что миллион долларов только за согласие?
— На самом деле даже хуже того, — сказал Глинн. — Мы можем решить, что ЭИР вообще не возьмется за работу.
Макферлейн покачал головой.
— Ллойду этого очень хочется.
— С проектом много неясностей, и главная из них: что именно мы найдем, когда там окажемся. Есть политические проблемы, инженерные проблемы, научные проблемы. Чтобы с ними разобраться, мне придется построить масштабную модель. Понадобится арендовать время на суперкомпьютере. Многие часы. Нам потребуются конфиденциальные консультации физиков, инженеров-строителей, юристов- международников, даже историков и политологов. Все будет еще дороже из-за желания мистера Ллойда сделать это быстро.
— Хорошо, хорошо. Когда мы получим ответ?
— В течение семидесяти двух часов после получения от мистера Ллойда подписанного чека.
Макферлейн облизнул губы. Ему подумалось, что самому-то ему недоплачивают.
— И что, если ответ «нет»? — спросил он.
— Тогда у Ллойда будет утешение — он, по крайней мере, будет знать, что проект невыполним. Если есть способ извлечь этот метеорит, мы его найдем.
— Вам доводилось кому-нибудь отказывать?
— Часто.
— Правда? Когда, например?
Глинн слегка откашлялся.
— Как раз в прошлом месяце некое восточноевропейское государство хотело поручить нам уложить в бетон ненужный атомный реактор и провезти его незамеченным через границу, чтобы с ним возились в соседней стране.
— Вы шутите, — не поверил Макферлейн.
— Вовсе нет, — ответил Глинн. — Разумеется, мы должны были им отказать.
— Их ассигнования были недостаточными, — внес ясность Гарса.
Макферлейн покачал головой и захлопнул свою папку.
— Если вы покажете мне, где телефон, я перешлю Ллойду ваше предложение.
Глинн кивнул Гарсе, тот встал.
— Проходите сюда, пожалуйста, доктор Макферлейн, — сказал он, придерживая для него дверь.
Когда дверь с шипением закрылась, Рочфорт позволил себе еще один всплеск гнева, сбрасывая со своего халата комочек красноватого джема.
— Мы же не обязаны с ним работать, правда? Он же не ученый, он — падальщик.
— У него докторская степень по космической геологии, — сказал Глинн.
— Степень скончалась много лет назад от пренебрежения ею. Но я сейчас говорю не только о моральных качествах этого человека, не о том, как он обошелся со своим партнером. Посмотри на это. — Он указал на свою рубашку. — Он же без царя в голове. Он непредсказуем.
— Такого понятия, как непредсказуемый человек, не существует, — возразил Глинн. — Есть человек, которого мы не понимаем. — Он посмотрел на месиво на своем столе, стоившем пятьдесят тысяч долларов. — Нам действительно придется разобраться во всем, что касается доктора Макферлейна. Рейчел, я намерен поручить тебе совершенно необычное дело.
Амира послала Рочфорту еще одну язвительную улыбку.
— Ну, естественно.
— Ты назначаешься ассистентом доктора Макферлейна.
Амира онемела, улыбка сползла с ее лица. Глинн спокойно продолжал, не давая ей времени отреагировать:
— Ты будешь за ним присматривать. Будешь регулярно писать рапорты и отдавать их мне.
— Я тебе не доносчик! — взорвалась Амира. — И уж наверняка, черт возьми, не шпион!
Теперь на лице Рочфорта появилось выражение, которое могло бы сойти за веселое изумление, если бы в нем не просвечивала неприязнь.
— Твои рапорты будут чисто наблюдательными, — объяснил Глинн. — Они будут тщательно изучаться психиатром. Рейчел, ты сильный аналитик, а психоанализ ничуть не хуже математики. Конечно, ты будешь ассистентом только номинально. Что касается того, что ты не шпион, так у доктора Макферлейна пестрое прошлое. В этой экспедиции он будет единственным, кто выбран не нами. Мы должны за ним присматривать.
— Разве это дает мне право шпионить за ним?
