предчувствий. «И почему это он должен бояться?» — беззлобно подумал команданте. Валленар командир лишь по званию. У него самый старый военный корабль во флоте, и он патрулирует самые скверные воды. Так как можно порицать человека, который сейчас стоит перед ним, за чуть-чуть выпяченную грудь, за то, что он чувствует себя важной шишки, которая может смотреть сверху вниз на не имеющего никакой власти команданте ржавой посудины?
Валленар сделал последнюю, глубокую затяжку
— Приношу извинения за сигары, — сказал команданте, убирая коробку. — Они очень плохие. В Военно-морских силах приходится брать что дают.
Мужчина снисходительно улыбнулся, уставив взгляд на его ссохшуюся правую руку. Валленар отметил яркий блеск напомаженных волос и чисто отполированные ногти.
— Прошу, садись, мой друг, — сказал он, засовывая в рот сигару. — И прости, что я продолжу бриться во время разговора.
Мужчина уселся перед столом, изящным движениям закинув ногу на ногу.
— Как я понимаю, ты торгуешь бывшем в употреблении электронным оборудованием — часами, компьютерами, копирами, и так далее, — сказав это, Валленар помолчал, проводя бритвой над верхней губой. — Разве нет?
— Новым и бывшем в употреблении оборудованием, — ответил тот.
— Прошу прощения за ошибку, — сказал Валленар. — Четыре или пять месяцев назад — должно быть, в марте — ты приобрёл один прибор, томографический сканер. Это инструмент, которым пользуются геологи, набор длинных металлических шестов, а в центре — клавиатура. Не так ли?
—
Валленар обернулся.
— Я не сказал, что это была старая железка. Ты говоришь, что торгуешь новым и бывшем в употреблении оборудованием, разве нет?
Торговец пожал плечами, приподнял руки и улыбнулся. То была улыбка, которую команданте несчётное число раз видел на лицах мелких бюрократов, чиновников, бизнесменов. То была улыбка, которая говорила: 'Я ничего не знаю, и я не собираюсь оказывать помощь, до тех пор, пока не получу
С глубоким вздохом Валленар прошёл вокруг стола и уселся на ближайший к коммерсанту край. Он улыбнулся мужчине, чувствуя, как на коже подсыхает крем. Коммерсант склонил голову, заговорщически подмигнув. При этом он во вселенском жесте потёр большой и указательный пальцы, выложив на стол вторую наманикюренную ладонь.
Стремительно, броском змеи, рука команданте бросилась вперёд. Резким, откапывающим движением, он утопил лезвие бритвы под ноготь среднего пальца торговца. Тот резко вздохнул. Наполненные ужасом глаза уставились на команданте, который встретил этот взгляд с полнейшей безучастностью. Затем команданте резко дёрнул рукой, и мужчина завопил. Ноготь был вырван с корнем.
Валленар встряхнул бритву, вышвырнув окровавленный ноготь в иллюминатор. Затем повернулся к зеркалу и возобновил бритьё. Какое-то время единственными звуками в каюте оставались скрип лезвий по коже, да громкие стоны коммерсанта. С отвлечённым интересом Валленар отметил, что бритва оставляет на коже небритую полосу: должно быть, какой-то кусочек застрял между лезвий.
Он снова промыл лезвие и закончил бриться. Затем, промокая и вытирая лицо, он повернулся к торговцу. Мужчина встал на ноги и стоял у стола, покачиваясь и стеная, сжимая кровоточащий палец.
Валленар склонился над столом, вытягивая из кармана платок, и нежно обернул его вокруг израненого пальца мужчины.
— Пожалуйста, присядь, — сказал он.
Коммерсант сел, мягко похныкивая, и его зубы постукивали от страха.
— Ты окажешь и себе, и мне большую услугу, если ответишь на вопросы быстро и точно. Теперь, ты купил такой прибор, который я описал?
— Да, купил, — быстро ответил мужчина. — У меня оказался инструмент наподобие этого, команданте.
— И кто его у тебя приобрёл?
— Американский художник, — он убаюкивал страдающий палец.
— Художник?
— Скульптор.[13] Он собирался превратить его в современную скульптуру и сделать выставку в Нью-Йорке. Прибор заржавел и был бесполезен для чего бы то ни было ещё.
Валленар улыбнулся.
— Американский скульптор. Как его звали?
— Он не назвал своего имени.
Валленар кивнул, продолжая улыбаться. Мужчина сейчас очень серьёзно настроен на то, чтобы говорить правду.
— Конечно, не сказал. А сейчас скажи мне, senor — о, я только сейчас сообразил, что не спросил твоего имени. Какой я невнимательный.
— Торнеро,
— Senor Торнеро, скажи-ка мне, у кого ты купил этот инструмент?
— У метиса.
Валленар сделал паузу.
— У метиса? И как его звали?
— Простите… Я не знаю.
Валленар нахмурился.
— Ты не знаешь его имени? Осталось не так уж много метисов, и ещё меньше до сих пор появляются в Пунта-Аренасе.
— Я не могу вспомнить, Команданте, честно, не могу!
Глаза мужчины становились всё более неистовыми, пока он в отчаянии обыскивал свою память. С напомаженных бровей стекал пот.
— Он не из Пунта-Аренаса, он с юга. У него странное имя.
Внезапно Валленара настигла вспышка озарения.
— Паппап? Хуан Паппап?
— Да! Спасибо, спасибо, команданте, за то, что освежили мне память. Паппап. Так его и звали.
— Паппап не сказал, где он нашёл прибор?
— Да. Он сказал, что нашёл его на la Islas de Hornos. Я ему не поверил. Как могло что-нибудь настолько ценное оказаться в тех местах? — Теперь слова изливались потоком, мужчина говорил так, как будто просто не мог извлечь слова достаточно быстро. — Я думал, он просто пытается набить цену.
Его лицо просветлело.
— А теперь я вспомнил, что у него ещё был ледоруб и странного вида молоток.
— Странного вида молоток?
— Да. Один конец был длинным и кривым. А ещё у него была кожаная сумка с камнями. Американец скупил и это тоже.
Валленар напряжённо склонился над столом.
— С камнями? Ты на них посмотрел?
— Да, сэр, конечно, посмотрел. Я на них посмотрел.
— Там было золото?
