Тьма наступает

читает ее мысли лучше,

чем

она думала. — Весь вопрос в том, после скольких раз.

Он не уточнил, чего именно. Да в этом и не было нужды.

— А теперь, — сказал он, повернувшись вполоборота к Мэтту, но по-прежнему не сводя глаз с Елены, — на сколько я помню, я дал тебе инструкции. Ведь я вижу, как ты рисуешь все это в воображении. Но...

Елена увидела, что мелькнуло в глазах Мэтта, увидела, как пылают его щеки, и поняла — тут же попытавшись скрыть это знание от Дамона, —

что

он собирается делать.

Он собирался совершить самоубийство.

— Я уже поняла, что отговаривать вас бесполезно, — говорила Мередит миссис Флауэрс. — Но там... много всякой дряни...

— Я знаю, моя милая. И солнце садится. Неудачное время для прогулок. Но, как говорила моя мама, одна ведьма хорошо, а две — лучше, — она рассеянно улыбнулась Бонни. — Кроме того, хотя вы из деликатности и не произнесли этого вслух, я очень стара. Господи, я же помню те времена, когда не было ни автомобилей, ни аэропланов. Может быть, что-то из того, что я знаю,

поможет

вам в поисках друзей — а с другой стороны, в случае чего мною можно и пожертвовать.

— Что вы такое говорите! — возмутилась Бонни.

Они возились с кучей вещей, которые вытряхнули из

шкафа

Елены. Мередит вывалила на кровать всю одежду Стефана, взяла одну из его рубашек и тут же положила ее обратно.

— Бонни, может, перед выходом возьмешь с собой

что-

нибудь из вещей Стефана? — сказала она. — Глядишь, это поможет тебе получить какой-нибудь... образ. И вы тоже, кхм, миссис Флауэрс? — добавила

она.

Бонни поняла, в чем дело. Одно дело — слышать, как кто-то называет себя ведьмой, и совсем другое — самой мой произнести это слово, причем но отношению к человеку намного старше тебя.

Гардероб Бонни завершила рубашка Стефана. Миссис Флауэрс сунула в карман один из его носков.

— Через переднюю дверь я не пойду, — твердо заявила Бонни. Она знала, что не перенесет, когда увидит, что там творится.

— Значит, идем через заднюю дверь, — сказала Мередит, выключая лампу Стефана. — Пошли.

Они уже выходили, как у парадной двери зазвенел звонок.

Все трое переглянулись. Потом Мередит резко развернулась:

— Может быть, это они!

Она помчалась обратно, к тускло освещенному холлу. Бонни и миссис Флауэрс последовали за ней, хотя и не так резво.

При звуке открывающейся двери Бонни закрыла глаза. Не услышав воплей, она чуть-чуть приоткрыла их.

За дверью не было никаких следов недавнего кошмара. Ни раздавленных тел насекомых, ни дохлых или полудохлых жуков на крыльце.

Волоски на шее у Бонни встали торчком. Не то чтобы ей очень хотелось увидеть Малахов. Просто ей хотелось знать, что с ними случилось. Одной рукой она невольно провела по волосам, чтобы проверить, не застряло ли там щупальце. Нет, не застряло.

— Я ищу Мэттью Ханикатта, — голос врезался и мысли Бонни, как горячий нож в масло, и она широко раскрыла глаза.

Да, это был шериф Рич Моссберг собственной персоной, от сверкающих ботинок до накрахмаленного воротничка. Бонни открыла рот, но Мередит опередила ее

— Это не дом Мэтта, — сказала она спокойным, ровным голосом.

— Видите ли, я уже побывал в доме Ханикаттов. И в доме Сулезов, и в доме Маккалогов. И все, с кем и разговаривал, предположили, что, если Мэтта нет ни в одном из этих домов, он наверняка находится здесь, у вас.

Бонни захотелось пнуть его по ляжке.

— Мэтт не крал знаки «Стоп»! Он никогда не стал бы делать ничего подобного. И я сама больше всего на свете хотела бы знать, где он сейчас, но я не знаю. И никто из нас не знает! — Она остановилась, почувствовав, что, может быть, сболтнула лишнего.

— А ваши имена...

Слово взяла миссис Флауэрс:

— Это Бонни Маккалог и Мередит Сулез. А я миссис Флауэрс, хозяйка этого общежития, и могу лишь повторить то, что сказала Бонни о дорожных знаках...

— Видите ли, мэм, тут дело посерьезнее, чем хищение дорожных знаков. Мэттью Ханикатт подозревается в нападении на молодую женщину. И се показания подтверждаются серьёзными медицинскими данными. Кроме того, она утверждает, что они с Мэттью знакомы с детства, так ошибиться при его опознании она не могла.

Секунду стояла ошеломленная тишина, а потом Бонни выкрикнула:

—

Она?

Кто

эта «она»?

— Обвинение выдвинула мисс Кэролайн Форбс. И

если

кто-то из вас

случайно

увидит мистера Ханикатта, передайте ему мой совет: пусть он придет к нам. Иначе его доставят силой. — Он угрожающе шагнул вперед, явно намереваясь зайти в дом, но миссис Флауэрс молча преградила ему путь.

—

Видите ли,

— сказала Мередит, снова овладевая собой. — Чтобы войти в это помещение, вам нужен ордер. Не сомневаюсь, что вы это понимаете. У вас есть ордер?

Шериф Моссберг ничего не ответил. Он повернулся вправо, прошел по дорожке к своему автомобилю и исчез.

25

Мэтт ринулся на Дамона со скоростью, которая наглядно демонстрировала навыки, позволившие

ему

получить стипендию в колледже как футбольному игроку. Он мгновенно разогнался от полной неподвижности до состояния размытого пятна. Он хотел налететь

на

Дамона с разбегу и повалить его на землю.

— Беги! — проорал он на бегу. —

Беги!

Но Елена стояла неподвижно, пытаясь сообразить, что она будет делать после предстоящей катастрофы. Да, перед этим она была вынуждена наблюдать, как Дамон унижает Стефана у стен общежития, но она сомневалась, что сможет перенести то, что произойдет сейчас.

Но когда она посмотрела на них снова, то увидела, что Мэтт стоит в дюжине ярдов от Дамона, мрачный, с побелевшим лицом, но живой и на ногах. Он собирался опять налететь на Дамона.

А Елена... не могла бежать. Она понимала, что этот вариант, может быть, самый лучший: да, на какое-то время Дамон отвлечется на Мэтта, но очень скоро его внимание переключится на нее, и он за ней погонится.

Но она не была уверена. Она не была уверена, что, отвлекшись на Мэтта, пусть и ненадолго, Дамон не убьет его; не была уверена, что сумеет убежать на достаточно большое расстояние, чтобы Дамон не сумел быстро ее поймать, а потом, не торопясь, заняться Мэттом снова.

Тем более что речь идет об

этом

Дамоне, жестоком и беспощадном.

Должен же быть хоть какой-то выход... она чуть ли не физически ощущала, как в ее голове крутятся мысли.

А потом она увидела.