– Телефон у вас есть? – спросил Анатолий Андреевич, пытаясь отодвинуть его в сторону.
Вохровец даже и не подумал посторониться. Наоборот: довольно грубо отпихнув от себя Анатолия Андреевича, он положил правую руку на кобуру (оказалось, что под ватником и пиджаком на поясе у него висит старомодная длинная кобура из облупившейся коричневой кожи), левой поправил на голове шапку и повторил, повысив голос:
– Что надо? А ну, назад! Не положено!
– Что значит – не положено? – возмутился Анатолий Андреевич. – Вы что, совсем ошалели от служебного рвения? В двадцати метрах от вас лежит труп, а вы спите тут, как сурок, да еще и к телефону не пускаете!
– Какой еще труп? – тоном ниже поинтересовался охранник, пытаясь через голову врача выглянуть на улицу.
– Мертвый труп, – язвительно ответил на это Анатолий Андреевич. – Окоченевший. Не хотите пропускать меня к телефону – звоните сами, только перестаньте, ради бога, тянуть резину.
Охранник оттеснил его от дверей, спустился с крылечка и посмотрел на лежащий поодаль труп.
Лицо его приобрело озабоченное выражение.
– А он точно мертвый? – спросил он с оттенком недоверия в голосе.
– Я врач «скорой», – раздраженно ответил Анатолий Андреевич. – Звоните же, черт бы вас побрал!
Охранник завертел головой, ища машину, не нашел и снова уставился на Анатолия Андреевича.
– Где же ваша «скорая»? – поинтересовался он. – Вы что тут, вообще-то, делаете?
– Примериваюсь, как бы проникнуть на вверенный вам объект, – снова, не удержавшись, съязвил Анатолий Андреевич. – Перестаньте валять дурака, звоните в милицию!
– Ишь, какой быстрый, – пробурчал охранник, но, тем не менее, отправился звонить, заперев за собой дверь и оставив возмущенного Анатолия Андреевича мерзнуть на улице. Тот хотел было плюнуть и отправиться домой, но рассудил, что милиция наверняка станет его искать, и решил не утруждать стражей порядка. Еще разозлятся и попытаются приплести его к этому убийству. Как и большинство честных граждан, редко сталкивавшихся с милицией вплотную, Анатолий Андреевич питал к ней смутную неприязнь.
Он еще не успел по-настоящему замерзнуть, когда к проходной, тяжело ныряя в колдобины и с треском кроша по-весеннему тонкий ледок, подкатил милицейский «уазик». К тому времени, как на месте происшествия показались первые работяги, спешащие к своим токарным, фрезерным и прочим станкам, труп уже увезли, а недовольный охранник, ворча и брезгливо кривя физиономию, перекопал сугроб фанерной дворницкой лопатой, засыпав красное пятно у подножия фонарного столба.
– Дальше, – сказал полковник Сорокин, закуривая очередную сигарету и наливая в стакан тепловатой воды из графина. Больше всего ему хотелось вылить эту воду за ворот своей рубашки – может быть, это помогло бы ему окончательно проснуться. Глаза упорно слипались, а во рту было сухо – выспаться опять не удалось. Он с отвращением выцедил отдающую хлоркой воду и со стуком поставил стакан на полированную поверхность стола.
– В пьянках замечен не был, но по утрам жадно пьет холодную воду, – тихо сказал его заместитель.
– Чья бы корова мычала, – не остался в долгу Сорокин и сквозь дымовую завесу посмотрел на поднявшегося на дальнем конце стола лейтенанта. Судя по азартному выражению лица этого мальчишки, где-то опять случилась какая-нибудь гадость, и бравый лейтенант решил, что настал его звездный час. – Докладывай, Лямин, что там у тебя, – сказал он лейтенанту.
– Убийство, – объявил лейтенант, и Сорокин досадливо крякнул. – Сегодня около шести утра рядом с проходной опытно-механического завода номер семнадцать дробь двадцать один обнаружен труп мужчины приблизительно пятидесяти лет.
Убит ударом ножа в живот. Смерть наступила предположительно между часом и двумя ночи – то есть как раз после окончания второй смены. Убитый опознан как начальник смены седьмого цеха Александр Сивцов…
– Кто его опознал? – спросил Сорокин.
– Охранник на проходной, – немного обескураженно сказал Лямин. – Труп обнаружил случайный прохожий.., точнее, он там бегает по утрам.
Он сказал охраннику, а тот позвонил нам.
– Свидетели?
– Тут странная штука, товарищ полковник, – пожал плечами лейтенант. – Меня на завод почему-то не пустили, так что других свидетелей пока нет.
– Почему-то… – передразнил подчиненного Сорокин. – А тебе не показалось странным, что у какого-то задрипанного заводишки такой длинный номер?
– Вы хотите сказать, что завод военный? – уточнил лейтенант.
– Мало ли, чего я хочу, – усмехнувшись, сказал Сорокин. – В общем, это дело у нас, скорее всего, заберут, но ты пока продолжай расследование. Еще что-нибудь есть?
– Показания охранника, – снова оживляясь, сказал потухший было лейтенант. – Вчера.., точнее, сегодня ночью, Сивцов задержался на территории завода и покинул работу с опозданием на пятнадцать минут. Практически он уходил последним.
– Один?
– В том-то и дело, что нет! Вместе с ним с завода вышел рабочий его смены Николай Зверев. Они ушли вместе, о чем-то оживленно беседуя. Судя по положению трупа и заключению экспертов, Сивцов был убит спустя буквально несколько минут после этого.
– То есть, получается, что его убил этот самый Зверев?
– Так точно, товарищ полковник. Так и получается.
– Что же он, совсем, что ли, дурак? – не сдержался Сорокин. – Это ведь почти то же самое, что зарезать человека при всем честном народе. Неужели же он этого не сообразил? Его нашли?
– Зверев дома не ночевал, – вздохнул Лямин. – Жена звонила родственникам – там он тоже не появлялся.
– Это уже интересно, – сказал Сорокин.
– Не то слово, товарищ полковник, – снова оживился лейтенант. – Еще одна деталь. Дома у Зверева я заметил большую коллекцию охотничьих ножей. Его жена говорит, что он делал их сам – такое хобби. Как я понимаю, он их еще и продает.
Во всяком случае, квартирка у него обставлена явно не на зарплату.
– К чему это ты ведешь?
– Сивцов убит ударом ножа. Судя по размерам раны, эксперты утверждают, что это мог быть охотничий нож с длиной лезвия не менее двадцати сантиметров и шириной около пяти.
– Да это сабля какая-то! – сказал кто-то.
– Как по нотам, – покачал головой Сорокин. – Что ж, этого Зверева надо искать. Если он и вправду такой дурак, найдем мы его быстро. Тебе не показалось, что его жена что-то знает?
– Откровенно говоря, показалось, товарищ полковник, – сказал Лямин. – Что-то она скрывает. Не знаю только, с какого конца к ней подступиться.
– Ладно, – вздохнул Сорокин. – Женой Зверева я займусь сам. Она хоть симпатичная?
Лямин скривился, но немедленно спохватился и сделал серьезное лицо.
– Да как вам сказать… – протянул он.
– Все ясно, – вздохнул Сорокин. – Уж к симпатичной ты бы нашел как подступиться.
По кабинету волной прокатился добродушный хохоток, которого полковник не услышал. Он был погружен в раздумья. Сорокин по странному стечению обстоятельств знал то, чего не знал мальчишка Лямин и чего ему, милицейскому полковнику, знать, строго говоря, тоже не полагалось. Сейчас он уже не мог припомнить, при каких обстоятельствах ему стало известно, что контора, скрывающаяся под непрезентабельной вывеской опытно-механического заводика, производит на самом деле системы наведения для баллистических ракет. Однако он не мог ручаться за достоверность этой информации и уж подавно не мог ее проверить, но вся эта история ему очень не нравилась. Сорокин терпеть не мог всевозможные военные тайны и в особенности людей, коим по долгу службы было поручено эти тайны охранять. Полковник считал, нигде, впрочем, не высказывая своего мнения, что люди эти процентов на пятьдесят заняты наведением
