Я так и сделал. Там никого не было. Я открыл было рот, чтобы сказать ей об этом, и с глупым видом закрыл вновь.
— Прощупай приемную слева, через три двери от той, что сейчас прощупываешь. Там есть кресла- каталки?
— Кресла-каталки? — изумился я.
— Это госпиталь, Стив. Здесь не разрешается разгуливать поодиночке, даже если идешь к стоматологу с больным зубом. Тебя отвезут. А теперь хорошенько прощупай зал. Если кто-то появится, пока я выйду, хорошенько всмотрись в их лица. Возможно, на таком близком расстоянии я узнаю их по твоему образному восприятию. Хотя Бог знает, уж если, столкнувшись нос к носу, путают двоих, то что же говорить о ясновидении.
Она вышла, оставив меня наедине с распростертым телом возлюбленной, лицо которой приобрело расслабленное, сонное выражение.
«Крепись, детка!» — подумал я, прикрывая глаза, чтобы направить всю энергию на восприятие.
Фарроу спустилась в холл, словно профессиональный катальщик, явившийся по вызову. Никто не подумал ее остановить. Она достигла запертой комнаты и вывезла каталку, словно готовя ее для настоящего пациента. Дрожь и подергивание в пальце возобновились, и я вспомнил, что ничем не отличаюсь от настоящего пациента. Она покатила кресло назад в мою комнату.
— Садись! — сказала она, и я сосредоточился на восприятии холла, лифта и лестницы центрального коридора.
Она пристегнула меня ремнями, расположив их так, чтобы не была видна моя верхняя одежда и башмаки. Потом подхватила Катарину с пола, опустила на мою постель, закатала в одно из полотнищ, которые медики использовали вместо постельного белья. Если кто-нибудь наскоро здесь прощупает, то решит, что она — пациент. Если, конечно, щупая, не знает, что эту комнату занимает один больной мужчина, Стив Корнелл.
— Ну, а теперь, Стив, справишься?
— Справлюсь.
— Я повезу. А ты прощупывай. Уж дорогу я найду сама, — сказала она мне со смехом. — Заостряй свое восприятие только на тех типах, которые любят всюду совать свой нос. А остальное я возьму на себя.
Мы выехали в вестибюль. Я быстро окинул взором комнаты и зал впереди. Вроде все было чисто. Ждать грузового лифта было равносильно пытке. Но наконец, он подъехал, и мы загрузились. Лифтер оказался на высоте. Он улыбнулся сестре Фарроу и весело кивнул мне. Может, он был слепой.
Но как только лифт начал спускаться, из одной комнаты нижнего этажа вышел какой-то доктор. Он бросил быстрый взгляд на индикатор над дверью лифта и шлепнул рукой по кнопке. Лифт со скрежетом затормозил, и тот вошел внутрь.
Это насторожило меня. Но Фарроу только идиотски улыбнулась парню. Тот растаял, и она оттерла его в сторону. Она отпустила ему какое-то смешное замечание, которое я не расслышал, но по внезапному учащению пульса понял, что она отделывается от провожатого. Она взяла его за руку, и если бы приятель вспомнил обо мне, то назвал бы меня не иначе как Синг Хау Лау, и был бы я китайским полицейским.
Он держал ее руку до тех пор, пока мы не достигли первого этажа, где он выгрузился с осоловелым взглядом, не сводя глаз с сестры. Мы проследовали на нижний этаж и по коридору к выходу. Там мы выждали некоторое время, заполнив какой-то картонный бланк.
Управляющий окинул меня презрительным взглядом.
— Я вызову машину, — сказал он. Я ожидал, что сестра отпустит какое-то замечание, но она молча кивнула, и мы еще немного подождали, пока не подрулила большая машина. Вошли два здоровенных парня, выдернули рычаг на спинке кресла-каталки, превратив его в тележку на колесах, и, как вначале, когда Фарроу усадила меня на каталку, меня обдало холодом, так что я почувствовал первые спазмы где-то пониже пупка. Затем они развернули меня и всунули вперед головой в заднюю дверь машины.
Машина? Это была полностью оборудованная лаборатория длиной в квартал, тяжелая, как броненосец. Она была приспособлена для чего угодно, имела турбоэлектрогенератор, способный обеспечить электроэнергией на много миль от ближайшей розетки.
За мной захлопнулась дверь, и мы стартовали. Фарроу сидела выпрямившись за двумя высокими госпитальными служащими — водителем и другим, который строил Фарроу глазки, будто делая нескромные предложения. И она давала повод. Ведь я не говорил, что Фарроу — привлекательная женщина, только потому, что не отвечал вниманием на ее взгляды. Но теперь я поддался на провокацию и тоже начал заигрывать, правда, прикинув, что не будь я эспер и не заигрывай она в более свободной и развязной манере, я даже не задумался бы над тем, ради чего она сейчас так старается.
А тем временем, пока я размышлял, как лучше за ней приударить, Фарроу выудила из-под одежды два инъектора. Она протянула свою руку к краю сиденья и, наклонив к водителю лицо, проговорила:
— Мальчики, угостите кто-нибудь сигареткой.
Все, что последовало потом, было отработано великолепно. Водитель хмыкнул и повернул к ней голову. Второй парень потянулся за сигаретами. Водитель щелкнул зажигалкой, не спуская глаз ни с сестры Фарроу, ни с дороги. Мужчина, сидящий рядом, потянулся за зажигалкой и придержал ее, пока Фарроу раскуривала сигарету. Она спустила курки подкожных инъекторов. Мужчина рядом с водителем вернул зажигалку. Водитель повалился на бок к двери, а через мгновение и второй — осел, словно спущенный баллон.
Санитарная машина завалилась вправо, ткнулась носом в мелкий кювет и выскочила с другой стороны, словно подстреленный олень. Фарроу перевалилась через сиденье, а я скатился с носилок в угол между полом и боковой стенкой. После грохота и нескольких пируэтов мы замерли. Я выбрался из-под груды выпавших медикаментов и взглянул в ветровое стекло. Ветви деревьев скрывали поле зрения подобно мертвой зоне.
— Пошли, Стив! — сказала Фарроу, выбираясь из-под руля и двух санитаров.
— А что потом? — спросил я.
— Мы достаточно постарались, чтобы разбудить статую Линкольна. Бежим, Стив!
— Только куда?
— За мной! — рявкнула она и выскочила из машины. Несмотря на высокие каблуки, она проделала это феноменально. К счастью, все произошло около полудня, так что мне не пришлось воспользоваться своим восприятием, чтобы найти ее следы, поскольку она уже скрылась из виду. Она проследовала по утоптанной зелени и, миновав несколько ям и выбоин, направилась прямиком к ближайшей группе строений.
Я догнал ее только тогда, когда мы достигли крошечного пятнышка мертвой зоны. Там она остановилась, и мы повалились на траву, наполняя легкие воздухом. Потом она указала на строения и вымолвила:
— Стив, сделай несколько шагов за мертвое пространство и быстро прощупай, что к чему. Обрати внимание на машины.
Я кивнул и через несколько шагов уже смог окинуть восприятием окрестность и прощупать наличие нескольких машин, стоявших в ряд около одного из домов. Я не стал тратить время, нырнул обратно в мертвую зону и рассказал ей, что видел.
— Прощупай еще, Стив. Прощупай ключи зажигания. Нам нужно их свистнуть.
— Я не собираюсь ничего красть, — сказал я и повторил поход, чтобы обследовать замки зажигания. Я попробовал представить их с вставленными ключами и обнаружил нужные.
— Отлично, Стив! Рванем туда, возьмем парочку машин, и поминай как звали.
— Да, но с какой стати…
— Это единственный способ убраться отсюда, — сказала она веско.
Я пожал плечами. Фарроу знала о Медицинском Центре куда больше меня. Раз она это придумала, пусть так и будет. Когда мы выбрались из мертвой зоны в открытую, Фарроу нашла мою руку и сжала.
— Будем вести себя как парочка влюбленных пташек, — усмехнулась она. — Будем идти и беседовать естественно и непринужденно.
— И никто не заметит разницы между человеком и мекстромом?
— Не заметят, если мы будем начеку, — сказала она. — А если даже они попробуют прочитать что-то
