у Редклиффа по коже побежали мурашки. - Речь идет о его планах в отношении «Сэвидж». Разумеется, после того как он станет владельцем компании.
Редклифф покачал головой.
- Глупо думать, что он сможет сохранить такую процветающую сеть шикарных магазинов, как у «Сэвидж».
- Посмотрим, - ответила Памела. Вид у нее сейчас был, словно у довольной холеной кошки, только что проглотившей на редкость аппетитную канарейку, с той лишь разницей, что из ее ярко-красных губ не торчали желтые перья. - Магазины можно и перепрофилировать. Но вообще-то у Мартина другие планы. Например, он собирается избавиться от магазина в «Блю-хиллз», продав его другой фирме. - Она вновь давала Редклиффу понять, что отнюдь не принадлежит к числу ослепительных белокурых красавиц, у которых в голове нет ничего, кроме соломы. Напротив, она на редкость здорово разбиралась в делах, в которых была заинтересована. - Что же касается остальных магазинов, - продолжала Памела, - то от покупателей уже нет отбоя.
- Он что, собирается ликвидировать всю сесть?
Если это так, мелькнула у Редклиффа мысль, то на коллекции «Лунный берег» Джоанны Лейк можно будет ставить крест.
- Да, у него именно такой план, - весело ответила она. - Впрочем, все хорошо, что хорошо кончается. Продав свои акции по той цене, которую он предлагает, акционеры станут очень богатыми людьми.
- Да, если только они согласятся их продать.
- Бог с тобой, Ред! Многие согласятся. Ради того, чтобы сорвать куш побольше, люди готовы на все, что угодно. - При мысли о такой куче денег она снова заулыбалась.
- Он что же, сам прислал тебя ко мне с этим меморандумом? - Если это так, подумал Редклифф, то я ничего не понимаю. Ведь этот австралийский пройдоха не склонен делиться конфиденциальной информацией с кем попало.
- Конечно нет. По правде сказать, тут я поступила малость некрасиво. Я выкрала меморандум из его портфеля, пока он спал.
- И теперь ты решила продать эти сведения тому, кто предложит за них наибольшую цену?
- Да, можно сказать и так. Это моя козырная карта, Ред. И мне, и тебе известно, что акции, дающие право решающего голоса, принадлежат мне. Если я проголосую вместе с тобой и тетей Милдред, то в «Сэвидж» все останется по-прежнему. А если я решу голосовать так же, как Мартин… - Она пожала плечами. - Словом, на мой взгляд, в меморандуме достаточно четко сказано о его планах.
- Ты не можешь не понимать, что это убьет твою тетю.
- Ты слишком сентиментален. Тетя - стреляный воробей. Если она выжила после смерти мужа, двух убийств и похищения внучки, то, несомненно, выживет и после потери своей ненаглядной компании.
- Ты в этом уверена?
- По правде сказать, я уверена в тебе, дорогой. В той же мере, в какой ты был бы рад свить семейное гнездышко с этой потаскушкой, считающей себя модельером, тебе присуще такое качество, как верность. И никуда ты от этого не денешься. Ты даже не посмеешь развестись со мной. - А если посмеешь, я разыграю свою козырную карту. И тогда мы увидим, насколько хватит нашей дорогой тетушки.
Слушая эти исполненные жгучей ненависти слова, глядя на ее перекошенное от злобы лицо, Редклифф недоумевал, как могла страсть настолько ослепить его, что он оказался не в состоянии понять: действиями Памелы движет не только голый расчет - она либо психически больна, либо очень злой человек.
Эта мысль потрясла его до глубины души.
- Значит, то, что произошло с Джоанной сегодня, твоих рук дело?
- О чем это ты? - В ее голосе звучало непритворное удивление.
- Ты подстроила аварию?
- Хочешь сказать, что это я испортила тормоза или еще что-то в машине, взятой напрокат твоей любовницей?
- Ты хочешь выжить Джоанну отсюда.
- Да, конечно. Но помилуй, Ред, для того чтобы справиться с таким пустячным делом, мне совершенно незачем опускаться до убийства. К тому же, - добавила она, - если бы даже я разбиралась в машинах, а я в них совершенно не разбираюсь, то ни за что не стала бы в них копаться, рискуя сломать себе ноготь.
В доказательство своей невиновности она широко раскинула руки, выставив напоказ десять длинных пальцев с тщательно наманикюренными ногтями, сверкавшими, словно рубины.
- Для столь грязной работы ты могла и нанять кого-нибудь.
- У меня уже есть такой человек, дорогой. - Она приблизилась к нему и провела одним из своих рубиновых пальчиков по его плотно сжатым губам. - У меня есть ты. - Поцеловав его в губы, Памела рассмеялась и вышла из комнаты.
Витиевато выругавшись, Редклифф скомкал выкраденный женой меморандум и швырнул его в дальний конец комнаты. Как говаривала его бабка, он сам выбрал себе тернистый путь. Теперь ему предстояло пройти его до конца. Даже если это будет означать, что теперь ему предстоит проводить ночи наедине с самим собой и грезить о женщине, которая ему недоступна.
Глава 32
Хотя это было и непросто, Редклиффу и Джоанне удалось не дать Памеле повода продать свои акции австралийскому пройдохе, обманным путем скупающему акции других компаний. Вновь призвав на помощь выдержку, помогавшую им столь долгое время, они ограничивались тем, что довольствовались поцелуями украдкой за закрытыми дверями кабинета.
Вначале они надеялись, что смогут хоть изредка проводить время вместе, но потом Джоанна стала все чаще замечать мужчину, который следовал за нею всюду, куда бы она ни пошла. У этого мужчины была такая невзрачная внешность, что она бы не заметила его, если бы Редклифф еще раньше не предупредил ее, что Памела может прибегнуть к услугам частного детектива.
Что ж, судя по всему, она так и сделала. И хотя Джоанна была уверена, что ее ничем не омраченная жизнь наверняка нагнала скуку на этого бедолагу, она была вынуждена признать, что раунд остался за соперницей. Ибо, хотя та и не смогла получить никаких компрометирующих Джоанну видеоматериалов или фотографий, которые можно было бы предъявить в качестве вещественного доказательства, ей все-таки удалось помешать им с Редклиффом снова заняться любовью.
Джоанна сидела у себя в бунгало на окраине Майами, кроя кусок шелковой материи с яркими цветами и подпевая в такт Далиде, утверждавшей, что ничто человеческое ей не чуждо, когда раздался звонок в дверь.
С раздражением она отложила в сторону портновские ножницы. Она шила себе платье, в котором собиралась предстать на показе в Детройте, и без конца переделывала его фасон. Ее наряд должен быть воплощением совершенства. Он должен продемонстрировать ее талант, ее индивидуальность, ее внутренний мир. Он должен потрясти потенциальных клиентов, не говоря уж о том, чтобы сбить спесь с пресыщенных представителей прессы, пишущих о моде. Так что этому отрезу шелка предстоит тяжелое испытание, подумала она, глядя через глазок на стоящего за дверью мужчину в форменной одежде.
- Мисс Лейк? - спросил он, когда она отворила дверь.
- Да.
Он протянул ей конверт.
- Прочтите это письмо. Оно объяснит вам мое появление.
Джоанна сразу же узнала размашистый почерк Редклиффа. Она пробежала глазами краткую записку, в которой сообщалось лишь то, что возникли некие непредвиденные обстоятельства, требующие ее присутствия, и она должна срочно выехать к нему вместе с водителем.
- А что случилось? - спросила она.
- Не знаю, мисс. Я лишь следую инструкциям.
