на лавочках, курят, ходят, хохочут, целуются, обнимаются.
«Черт бы вас всех побрал!» – подумал полковник, глядя на вторую лавочку у входа.
Посередине лавки сидели парень с девушкой, возле их ног стояли две банки с пивом. Парень курил, девушка держала на коленях сумку и что-то в ней искала. Когда Комов подошел к лавке, девушка, запрокинув голову, посмотрела на него:
– Извините, у вас не будет зажигалки? Комов от ее ответа вздрогнул и принялся ощупывать карманы, словно в них могла лежать зажигалка.
И тут же он буркнул:
– Я не курю, – Тогда извините, – девушка поднялась. Вскочил и парень.
Комов сел на лавку. Парень с девушкой посмотрели на него, переглянулись.
– Пойдем, – сказал парень, хватая девушку за руку. – Чего застряла?
– Ему, наверное, плохо стало, – кивнув в сторону Комова, произнесла девушка и отфутболила пустую пивную банку. Та покатилась по асфальту, подскакивая и гремя.
Комов смотрел на циферблат часов. Секундная стрелка делала круг за кругом.
«Еще пять минут, и ухожу. А может, мои часы идут не правильно?» – Комов вытащил из кармана мобильный телефон, нажал клавишу.
Часы шли правильно, минута в минуту, не отставая и не опаздывая. Комов спрятал телефон в карман куртки.
– Добрый вечер, – услышал он голос, тот самый, из телефона. – Позволите присесть рядом?
Комов кивнул.
Мужчина неторопливо расстегнул пуговицы серого пальто и уселся рядом с полковником ФСБ. Комов смотрел на него. Мужчина отвел взгляд, вытащил из кармана пачку сигарет, небрежно закурил, забросил ногу за ногу.
– Сергей Борисович, это я вам звонил.
– Я не сомневаюсь в этом, – сказал Комов, глядя на руки мужчины, – что вам надо?
– Собственно говоря, не много: у меня есть копия кассеты, и я согласен отдать ее вам вместе с оригиналом. Это вклад в дело с моей стороны.
– Да, – произнес Комов.
– Скажите, вы давно выезжали из Москвы?
– Почему вас это интересует?
– Сергей Борисович, вопросы буду задавать я, а вы – отвечать.
– Два месяца назад, – сглатывая слюну, ответил полковник ФСБ.
– Вы не волнуйтесь, вы сильно нервничаете. Я вас к этому не вынуждал. Где же ваша знаменитая чекистская выдержка?
– Кто вы? – спросил Комов.
– Я – никто, но меня просили поговорить с вами.
– Кто просил?
– Вы слишком любопытны. Есть люди, которым вы интересны.
– Кто меня снял?
– Есть специально обученные люди, которые этим занимаются. Вам не понравилась запись? Ну да, извините, конечно, разве может кому-нибудь понравиться вторжение в личную жизнь?
Конкретно против вас никто ничего не имеет. Просто ваши связи пересеклись с чужими интересами. Я бы, наверное, тоже расстроился, сними меня в таком виде, – мужчина говорил немного равнодушно.
«Татарин, – подумал Комов, – а может, с Кавказа. Они все похожи».
– Что вас интересует?
– Меня лично ничего не интересует, – мужчина затянулся, выпустил тонкую струйку голубого дыма, – а вот моих знакомых интересует ваш близкий родственник.
– Кто? Дочь, жена?
Мужчина коротко хохотнул и тут же прикрыл рот ладонью.
– Нет, их интересует ваш брат.
– Я с ним уже давно не виделся.
– Не надо делать из меня дурака. Полгода назад он приезжал в Москву, гостил у вас, хотя останавливался в гостинице.
– Ну и что из того?
– Сергей Борисович, давайте разговаривать немного по-другому: ведь не я у вас на допросе, мы вышли прогуляться, пытаемся обсудить дело, решить проблему к обоюдному удовольствию. Вам нужна кассета, а моим знакомым нужны определенные услуги, которые может оказать ваш родной брат.
– Это невозможно, он другой, не такой, как я, – глухо произнес Комов.
– Тогда до свидания, – мужчина резко поднялся, застегнул пуговицы, посмотрел на Комова сверху вниз, Комов тоже вскочил.
– Погодите! – полковник ФСБ стал бледен, его глаза слезились, словно в них попал песок. Комов рукавом куртки вытер глаза. – Мой брат – честный человек, он ученый. Я не имею на него влияния.
– О его честности мы знаем, иначе бы не обращались к вам. Зачем нам посредник? Мы хотим, чтобы вы с ним договорились.
– Какие гарантии, что я получу кассету, что ее никто и никогда не увидит?
– Честное слово, – равнодушно сказал мужчина, потер крепкий небритый подбородок, Сергей Борисович даже услышал хруст щетины. – А какие вы хотите гарантии?
– Не знаю. Я хочу быть уверенным.
– Если хотите – будьте. Вы подумайте, Сергей Борисович, над моим предложением. Если вам нужны деньги, то и это не вопрос. Я вам позвоню, – мужчина быстро покинул сквер.
Комов долго смотрел ему в спину, видел, как высокий мужчина перешел улицу и потерялся, смешавшись с толпой, на противоположной стороне.
– Ну вот, – сказал Сергей Борисович, – вот я и попал, а точнее, попался.
Екатерина Маслицина в свои тридцать четыре года успела блестяще защитить кандидатскую диссертацию. Заведующий лабораторией доктор наук Николай Матвеевич Горелов был доволен своей ученицей, чем мог, помогал, подсказывал, направлял. В последние полгода с ней произошли перемены. Если раньше она первой приходила в лабораторию и последней покидала стены института, то теперь это случалось не так уж и часто, но Горелов стремился не замечать перемен в ней. Трудно разочаровываться в любимых учениках.
Вот уже полгода обычно сосредоточенное выражение миловидного лица изменилось, Маслицина часто и счастливо улыбалась, громко хохотала. На левой руке блестел перстень с бриллиантом, одежда была из лучших магазинов, неброская, но очень дорогая. В лаборатории она задерживалась редко, работу над докторской диссертацией забросила, хотя все поручения своего шефа выполняла, как и прежде, в срок и очень аккуратно, не допуская досадных промахов и ошибок.
«Что ж, женщина есть женщина, – глядя на Екатерину, однажды подумал Николай Матвеевич Горелов. – Я сам ей советовал переключиться на личную жизнь.»
Как-то днем, когда Екатерина с бумагами вошла к нему в кабинет, доктор Горелов внимательно взглянул на женщину, приподняв очки с толстыми стеклами, устало улыбнулся:
– Екатерина, вы выглядите на пять с плюсом. У меня такое впечатление, что вы сделали великое научное открытие.
– Нет, что вы, Николай Матвеевич, – улыбнулась женщина, – никаких открытий я пока не сделала.
– Значит, что-то нашли.
– Может быть, – задумчиво произнесла Маслицина.
– И что же это, дорогая моя?
Екатерина на какое-то мгновение замешкалась, затем, положив бумаги на стол шефа, загадочно улыбнулась и, потупив взгляд, произнесла:
– Я встретила мужчину.
– И что, Екатерина, он красив, умен?
– Да, Николай Матвеевич, и то и другое.
