кто произносил фразу «Арианис умерла», ждала в лучшем случае каторга. Независимо от положения в обществе… хотя, как вы понимаете, были люди, для которых не существовало никаких ограничений. А в некоторых кругах стало модным даже писать мне письма — обращаясь как к живой.
— Бред, — прошептал Жаров.
И тут же вспомнил, что и на Земле встречалось нечто подобное. Были герои, навечно зачисленные в состав частей, в которых служили. И на поверке кто-то обязательно говорил «Я!», когда называли фамилию давно почившего солдата. Считалось, что это поднимает дух армии… А здесь просто это начинание довели до абсурда.
— Он и храм построил, — продолжала Эрнис, — ради дохода. Быть похороненным в храме Арианис… это дорогого стоило.
— Но… вы же богиня! — Таяна смотрела на Эрнис, широко раскрыв глаза. Было в услышанном что-то святотатственное, ведь нельзя, невозможно убить бога. — Разве вы не могли покарать и Ларта, и других предавших?
— Да какая я богиня, — усмехнулась та. — Я всего лишь дух, не сумевший вовремя вернуться в тело. Поверь, девочка, если ты воспользуешься заклинанием полета души и твое тело будет убито, пока разум будет где-то странствовать, то и ты будешь обречена тысячелетиями носиться над землей и водой. Мне понадобилось более трехсот лет, чтобы научиться хотя бы донести свои слова до разума простого смертного. И еще столько же, чтобы люди могли меня хотя бы на мгновение увидеть. К тому времени этот подлец Ларт давно уж сгинул… как и память о нем. А меня помнили — так что я вполне могла считать себя отомщенной.
— Я так и не понял, почему мы попали так далеко в прошлое, — мрачно заметил Жаров.
Нельзя сказать, что история Арианис его совсем не тронула. Просто события, произошедшие многие тысячи лет назад, не воспринимались очень уж близко к сердцу. Как не становится шоком рассказ о гибели «Титаника» или детальная информация о Крестовых походах. Это было слишком уж давно… Человек способен, пожалуй, болезненно переживать то, что произошло в пределах двух-трех последних поколений, все остальное уже воспринимается сквозь призму времени, которое замечательно умеет отсеивать все плохое.
Поэтому, хотя он и старался выглядеть сочувствующим, на самом деле война, что произошла несколько тысяч лет назад, его не сильно волновала. Нет уж следов от тех, кто принимал в ней участие… если не считать саму Арианис. Совсем другое дело — личная трагедия молодой женщины, потерявшей возлюбленного, а потом и собственную жизнь. Это было куда ближе и понятней…
Но, несмотря на то, что Эрнис и вызывала к себе сочувствие, ее рассказ пока что не расставил точек над «i». А Жаров был намерен получить объяснения — даже если это покажется кое-кому неприятным.
— Читая старые книги, я решила, что мы с Бореалисом были Стражами Границ. В пользу этого говорило многое… тем более что двое людей-Стражей, дополняющих друг друга, встречались и раньше. Я была волшебницей, он — воином. Все так, как и должно было быть. Но он погиб, я была убита… а цель так и осталась не достигнутой. Пришельцы прочно держались за нашу землю, и Границы могли рухнуть в любой миг. А потом вдруг что-то случилось — и произошла катастрофа, которую вы называете Потопом. Потоп уничтожил город захватчиков… правда, заодно он уничтожил и многие другие города. Но это было уже не столь важно…
— Смерть тысяч и тысяч людей можно считать мелочью?
— Не мелочью, — нахмурилась она, — не стоит цепляться к словам, Денис. Численность населения восстановилась всего лишь за четыре сотни лет. По-настоящему серьезно пострадали только два-три десятка стран, в том числе и Лиар. Были и такие, что не пострадали вовсе. А скажи, какие бы у людей были шансы, если бы наш мир превратился в нечто вроде Гавани?
Жаров предпочел промолчать. Во все времена люди задумывались над проблемой «меньшего зла». Пожертвовать несколькими людьми, чтобы спасти тысячу. Убить маньяка, чтобы остались в живых те, кто в будущем мог стать его жертвами. Сбросить атомную бомбу на город, чтобы страна, устрашившись, вышла из войны.
Да мало ли подобных случаев. Жизнь есть жизнь… и нельзя говорить о том, что выбор в той или иной ситуации «меньшего зла» оправдан или, наоборот, преступен. История идет своим путем и не знает сослагательного наклонения. Неправы те, кто проповедует отказ от самого понятия «меньшего зла», — всякое может сложиться. Только вот даже врагу не стоит пожелать оказаться перед выбором — что счесть меньшим злом.
— У меня был пророческий дар, — рассказывала тем временем Эрнис. — Он как-то связан с телом, поэтому сейчас я лишена его… но тогда, когда тело мое еще принадлежало мне, время от времени ко мне приходили видения. Одно из них пришло через несколько недель после смерти Бореалиса. Это было странное видение… не было лиц. Обычно я хорошо различала лица, но не в этот раз. Может быть, потому, что тогда вы еще не родились. Я видела двоих, мужчину и женщину, видела, как они уходят в Гавань… хотя тогда ее еще не называли Гаванью, посвященные предпочитали говорить «Мир без закона». Это уже потом, через полтысячи лет, когда Город храмов стали называть Гаванью… тогда и Мир без закона стали именовать так же. Я видела, что эти мужчина и женщина утратили возможность вернуться назад, в свой мир. А потом что-то произошло, и они снова оказались дома, только теперь на них шла волна, огромная, невероятно огромная. И еще я поняла, что эти двое — Стражи. Но вот кто они, эти двое… я не знала. Тысячи лет я искала вас двоих, тех, кто мог оказаться Стражами Границ, — и я нашла. Я знала, что должна отправить вас в прошлое, в мое время…
— Значит, все наши действия были предопределены? — недоверчиво хмыкнул Денис.
— Нет, конечно, — с оттенком раздражения фыркнула она. — Свобода воли присуща всем. Вы ведь могли просто затаиться, не так ли? Махнуть рукой на Гавань, убраться в какую-нибудь страну подальше от Лиара. Таяна — неплохая волшебница, ты — не худший из воинов. Вы нашли бы, как обеспечить свою жизнь. Но вы поступили так, как поступили… поймите, вы все сделали сами, повинуясь только собственным желаниям. Вот если бы я все рассказала вам с самого начала, тогда у вас появился бы выбор, не так ли? Выбор сделать то, о чем вы услышали, или из духа противоречия поступить наоборот. Говорят, изменить время нельзя… я не знаю, так это или нет, но рисковать мне не хотелось. К тому же, верите вы мне или нет, это было несущественно. Простите, что мне пришлось покопаться у вас в голове, Денис, но это было необходимо — в общем, вы сделали то, что должны были сделать.
— Так что мы сделали? — рявкнул Жаров. Он уже дьявольски устал от этого бесконечного разговора, когда крупицы смысла тщательно прячутся за длинными фразами. Физическое утомление, накопившееся раздражение — сейчас он больше был не в состоянии сохранять вежливое и предупредительное отношение к богине. — Интересно, многословие — болезнь всех призраков или им страдаете только вы и Дерек?
— Вы хотите меня оскорбить? — нахмурилась Эрнис.
— Простите… Я хочу понять, ради чего все это было нужно?
Она отвернулась, то ли не желая смотреть ему в глаза, то ли вдруг обнаружив что-то невероятно интересное на гладкой стене храма.
— Когда вы использовали Кольцо Разлома, отдача вызвала Потоп. Потоп уничтожил захватчиков, расшатывавших Границу.
— Так этот проклятый Потоп — из-за нас? — Таяна вскочила с кресла столь резко, что оно опрокинулось. — И ты знала это?
— Не знала! — заорала Эрнис, тоже вскакивая. Две женщины стояли друг напротив друга, как будто бы готовясь вцепиться друг другу в волосы. — Не знала, ясно? Потоп начался, когда двое Стражей вернулись в Лиар из Мира без закона. Я и про это проклятое кольцо ничего не знала — думала, это просто указатель, по которому смогу вас найти в любой момент. И денег кучу запросила за него, чтобы ценили, чтобы не бросили где-нибудь.
— Ты лжешь! Ты сама только что назвала его Кольцом Разлома!
— Это название было в памяти у Дениса, дура!
А Жаров вдруг успокоился. Совершенно. Две женщины, которые вот-вот могли кинуться в драку, казались теперь более живыми и естественными. От богини скорее можно было бы ожидать пафосной речи о предопределенности, о судьбе, от которой, как известно, никуда не денешься, об исполненной миссии — ну и так далее. Громко, напыщенно, красиво — и совсем не интересно. Теперь же он ей и в самом деле
