жестоко обращаться с ней, винил ее в моем побеге, даже избивал, хотя она, конечно, ничего не знала о моих планах. Я не оставлю ее здесь, Кольм. Она станет нянчить нашего малыша.
— Если она хорошо служила и пострадала из-за тебя, значит, будет желанной гостьей в Данглисе, — кивнул лэрд. — А что это за лошади привязаны к телеге? Я узнаю нашу кобылку, но вторая?
Аликс наскоро объяснила, в чем дело. Малькольм ухмыльнулся:
— Рад видеть, что ты становишься настоящей шотландкой, ягненочек! Если лошадь действительно твоя, значит, будет глупо оставлять ее здесь еще раз. Твоя экономность восхищает меня.
— Эта животинка привыкла носить на спине женщину и, думаю, станет надежной и безопасной лошадью для Фионы. Она уже слишком велика для пони. И еще одно, прежде чем мы уедем, господин: я бы хотела в последний раз побывать на могиле отца.
— Мы там остановимся, — кивнул он.
Отряд шотландцев наконец покинул дом. Люди стали садиться на коней. Немолодой шотландец взобрался на телегу и взялся за поводья. Удивительно, лошадей не две, а четыре! Наверное, для того чтобы не задерживать всадников.
Они остановились на холме, где раскинулось кладбище. Аликс попрощалась с отцом навсегда, и они оставили Вулфборн-Холл позади. Шотландцы атаковали дом на рассвете, и, поскольку не встретили сопротивления, все тем же утром закончилось. Они ехали без остановки уже несколько часов.
Аликс умирала от голода, потому что сегодня не было времени даже позавтракать, и сейчас с жадностью жевала овсяные лепешки и твердый сыр, принесенные мужем, запивая все это холодной водой из его фляжки.
— Где мы укроемся на ночь? — спросила она Малькольма.
— Не знаю, — вздохнул муж. — Но ты и эта женщина сможете уютно устроиться в телеге. Мы даже натянем тент, чтобы вы не замерзли.
— Мне нужна горячая еда, — напомнила Аликс.
— Мы расставим капканы, и наверняка нам удастся поужинать жареным кроликом. Я знаю, тебе трудно, но мы скоро будем дома, — прошептал он, целуя ее в лоб.
Аликс все поняла. Они едут слишком медленно из-за телеги. Завтра тоже придется ехать целый день и, возможно, еще полдня. Но ничего не поделаешь. Она просто не может сесть в седло. Одно лишь утешение: они встретят Рождество дома.
В ту ночь и в следующую они с Бэб спали под одним меховым одеялом и жались друг к другу, чтобы не замерзнуть. Иногда им в лицо били снежные заряды, но зимой этого следовало ожидать.
К полудню второго дня путешествия лэрд объявил, что они уже в Шотландии. Аликс была счастлива — не потому, что боялась преследования сэра Удолфа, просто привыкла считать Шотландию своим домом.
На вторую ночь снег пошел гуще, и было ужасно холодно, даже в безветренную погоду. Аликс куталась в свой плащ, но все равно дрожала. И постоянно гладила живот, убеждая себя, что с ребенком все в порядке. К тому же дитя постоянно исполняло джигу в ее животе.
Только иногда ей удавалось задремать, но Бэб храпела вовсю.
Утром третьего дня Кольм заверил, что сегодня к полудню они будут дома. Фергюсоны и Хэпберны по-прежнему ехали с ними, и Аликс уже начала волноваться, боясь, что не сможет приютить и накормить такой большой отряд, но потом решила, что Фенелла наверняка будет готова к их приезду.
Наконец сквозь серую дымку она увидела очертания Данглис-Кип и повернулась к Бэб:
— Мы почти дома.
— Похоже, это совсем дикое место, — нервно пробормотала Бэб.
— Верно, дом старше, чем Вулфборн. Но внутри тепло и уютно, — заверила Аликс. — Если тебе здесь не понравится, весной мы отошлем тебя в Англию.
— Нет, — обреченно пробормотала Бэб, — теперь там нет для меня места.
Аликс погладила ее по руке. Она впервые видела острую на язык Бэб такой присмиревшей. Ей было почти жаль ее, но как только та оправится от потрясения и обретет равновесие, наверняка она снова станет прежней.
— Фенелла — наша экономка, и я отдам тебя в ее распоряжение. Уважай ее и положение, которое она занимает в доме, и она тебе поможет. Понимаю, в твои годы нелегко начинать все сначала, но ты сильная женщина. Это не Вулфборн. Здесь мы живем куда лучше и счастливее.
Телега стала взбираться на холм. Лэрд выехал вперед, чтобы часовые узнали его и не подняли тревогу. Остававшиеся в доме солдаты поспешно опустили подъемный мост, и телега въехала во двор. Лэрд мгновенно очутился рядом, чтобы помочь жене слезть. Бейн поднял Бэб и поставил на землю, и та, топая онемевшими от холода ногами, поблагодарила его. Он вежливо кивнул.
Женщины направились к дому.
Из зала, смеясь и плача, выбежала маленькая девочка и бросилась к Аликс, которая крепко ее обняла.
— О, ма, я так боялась, что потеряла тебя, как потеряла первую маму! Я так рада, что ты дома! И какая же ты стала толстая! Мой брат скоро появится на свет?
Ее взгляд упал на Бэб.
— А это еще кто? — удивилась она.
— Это Бэб, которая заботилась обо мне в Вулфборне. Когда я убежала в прошлый раз, пришлось ее оставить. Но теперь она приехала со мной.
— Но здесь о тебе заботится Джинни! — воскликнула Фиона.
— И будет заботиться. А Бэб станет нянчить новорожденного, — пояснила Аликс.
— Тогда все в порядке! — воскликнула Фиона. — Фенелла ее уже видела?
— Нет, мы ведь только сейчас прибыли.
В этот момент в зал вбежала широко улыбавшаяся Фенелла и немедленно обняла Аликс.
— Добро пожаловать домой, госпожа! О, вижу, малыш подрос! — громко радовалась она, при этом вопросительно поглядывая на Бэб.
— Это Бэб, — повторила Аликс. — Моя служанка из Вулфборна. Она будет нянчить моего ребенка.
— Прекрасно, госпожа, — бесстрастно заметила Фенелла. — И я дам ей кого-нибудь в помощь. Уход за младенцем — тяжкий труд в любом возрасте.
Но все же доброжелательность взяла верх.
— Вижу, Бэб, ты замерзла. Пойдем со мной на кухню, я позабочусь о том, чтобы ты поела и согрелась.
Она увела Бэб, а Фиона не отходила от Аликс. Взяла ее за руку и подвела к очагу.
— Ты пропустила день моего рождения, — пожаловалась девочка. — Мне уже восемь лет.
— Зал прекрасно украшен. Это ты командовала слугами, дорогая?
Фиона гордо улыбнулась, прижимаясь к мачехе:
— Я, мама! Хотелось, чтобы все было готово к твоему приезду. Ведь уже почти Рождество. А я знаю, какой подарок приготовил тебе па! Хочешь, скажу?
— Нет, — засмеялась Аликс, — тогда это не будет сюрпризом.
Подошедший лэрд опустился на колени, чтобы снять с жены сапоги и мокрые чулки. Увидев, что ноги Аликс покраснели от холода и распухли, он покачал головой.
— Прикажи Джинни принести мамочке домашние туфли, — сказал он дочери и стал растирать ноги жены. — Аликс, тебе следует лечь в постель.
— Еще рано, — отказалась Аликс. — Хочу посидеть у собственного очага — такое счастье возвратиться домой! Позволь мне остаться и поесть за своим столом. А потом лягу в постель. Обещаю. О, как же хорошо!
— Ах ты, чувственное создание! Как же я по тебе скучал! — повторил лэрд вот уже в сотый раз.
Аликс нежно погладила его по щеке. Он поймал ее руку и нежно поцеловал. Аликс вздохнула от счастья. Он положил руку на ее живот, Аликс накрыла ее своей ладонью, и лэрд широко раскрыл глаза, словно узрев чудо.
— Это наш ребенок. Сильный он, верно? И уже полон решимости настоять на своем.
