Язык Патрика прокладывал пылающую дорожку по ее животу. За окнами замка Гленкирк жалобно выл ветер. По стеклам била снежная крупа вперемешку с дождем, но огонь в спальне пылал ярко, согревая комнату и освещая пару, сплетавшуюся в объятиях на большой кровати.
Герцогиня Гленкирк блаженно вздыхала, ощущая, как муж пробует на вкус каждый уголок ее тела. Он добрался уже до ступней, проникая языком между пальцами, провел по щиколотке, поцеловал коленную чашечку. Ее груди пульсировали от еще незабытых ласк, соски сморщились и затвердели. Он снова припал губами к мягкой плоти ее живота, наслаждаясь шелковистой кожей. Фланна со всхлипом втянула в себя воздух, когда он вжался лицом в треугольник волос.
— Сделай это! — прохрипела она, хотя знала, что и без этого не сможет остановить его. Не сможет и не захочет.
Он поднял голову, и золотисто-зеленые глаза опасно блеснули.
— Мы сделаем это вместе, — решил он.
— Вместе? — непонимающе переспросила она.
Большая рука сжала венерин холмик и сильно стиснула, посылая озноб по спине Фланны.
— Тебе нравится, когда я касаюсь тебя губами… там.
Когда ласкаю языком. Когда сосу твой задорный любовный бутончик, Фланна. Но кто же поиграет со мной? Подразнит меня? Я тоже в этом нуждаюсь.
Он вдруг перевернулся так, что голова оказалась между ее бедрами, а мужское достоинство касалось ее рта, Как ни растерялась Фланна, все же трусихой ее никак нельзя было назвать, особенно когда дело касалось постельных игр.
— Что я должна, делать? — спросила она.
— Пустить в ход свой язычок, но только не зубы, дорогая.
Возьми меня в рот, сколько сможешь, и начинай сосать. Посмотрим, как тебе это удастся, а после, если захочешь, добавим еще кое-какие изыски.
Вздрагивая от наслаждения, Фланна нерешительно раскрыла губы, лизнула могучую плоть, сначала застенчиво, потом со все возрастающим энтузиазмом. Осмелев, она втянула в рот и стала сосать твердый стержень, с каждой минутой все больше набухавший. Она даже дошла до того, что сжала мешочек с его двойной драгоценностью, продолжая одновременно проводить языком по всей длине любовного копья. Возбуждение Фланны все росло от сознания той власти, которую она получила над ним. И сейчас ей было все равно, что он приобрел над ней такую же власть. Во всем этом было нечто восхитительно-грешное. Порочное. Приводившее ее в неимоверный восторг. Она стала усерднее работать губами и языком, и Патрик наконец взмолился, прося прекратить пытку. Фланна отпустила мужа, но прежде слизнула крошечную каплю жидкости, сочившейся из единственного глазка его мужского достоинства. Она оказалась соленой на вкус.
Он быстро повернулся и, подмяв ее под себя, со стоном восторга вонзился, быстро и беспощадно. Теплая и влажная, она плотно обхватила его копье и, закрыв глаза, скользнула в безбрежный океан блаженства. Он наполнил ее своей пульсирующей плотью, окружил экстатическим облаком. Фланна вонзила ногти в его мускулистые плечи и яростно процарапала по спине пять кровавых борозд.
— Что ты со мной делаешь! — прохрипел он, смяв ее губы свирепым поцелуем.
Фланна взмыла в сияющие вершины. Растворилась ощущениях. И вопила, вопила… по крайней мере так ей казалось. Единственными звуками в спальне были ее лихорадочные стоны и низкое рычание Патрика, когда оба достигли нирваны. Последовало долгое молчание.
Фланна пришла в себя в объятиях мужа, слушая мерное биение его сердца.
— Чудесно, — только и смогла выговорить она.
— Да, девочка, чудесно, — смеясь, согласился муж.
— Патрик, нам нужно наконец отдохнуть, — увещевала Фланна. — С самого нашего возвращения из Перта мы проводим так все ночи. Я едва размыкаю глаза по утрам, чтобы отдать приказ слугам или проследить за детьми. У нас немало обязанностей, дорогой.
— И самая главная — обзавестись наследником или двумя, — напомнил он.
— Дети появятся в свое время, — заверила Фланна. И ни словом не обмолвилась, что она, возможно, уже носит дитя. Решила молчать, пока точно в этом не убедится. Живя в доме отца, она достаточно много знала о подобных вещах. Какая-нибудь из ее невесток вечно была беременна, У нее еще ничего не заметно, так что вполне успеет рассказать мужу. Кроме того, несмотря на то что погода стоит холодная, весна недалеко. Уже март. Скоро потеплеет настолько, что она сможет исполнить обещание, данное королю Карлу.
Прежде всего она намеревалась отправиться к родным, ибо, как она сказала Чарли и Патрику, Броуди в Килликерне было более чем достаточно. Потом навестит Гордонов.
Когда-то они через многочисленные браки породнились с Лесли из Гленкирка, да и ей приходятся дальними родственниками. Но если она признается Патрику, что беременна, он разрушит все ее планы и сделает все, лишь бы удержать ее в Гленкирке. Она этого не допустит! А как же данное королю слово? Но муж так и не смирился с тем, что она открыто поддерживает короля. Да это и не важно, лишь бы он ей не мешал.
Однако она еще никогда не была так счастлива. Любить мужа… знать, что он любит ее… Перед ней открылся целый мир, о существовании которого Фланна даже не подозревала. Теперь она поняла суть отношений отца и матери. Недаром люди говорили, что это брак по любви, хотя Лохленн Броуди был намного старше красавицы Мегги Гордон. Некоторые насмехались. Кое-кто преклонялся перед такой любовью. Были и те, кто никак не мог сообразить, что нашла ее мать в лэрде Килликена. Но теперь Фланиа точно знала, как это бывает. Она сделает все, чтобы ее дети усвоили: жениться и выходить замуж нужно только по любви.
Но сейчас для нее делом чести было сдержать клятву. А семья? Ее семья? Чем больше она углублялась в историю Гленкирка, тем яснее становилось: на ней лежит огромная ответственность. Ее предназначение — стать матерью следующего герцога и других сыновей и дочерей. Иначе почему Патрик Лесли появился так неожиданно в Брее тем осенним днем, когда они встретились? Нет, это судьба. И она сделает все, чтобы ее второй сын получил титул, принадлежащий семейству матери. Он станет графом Брей.
Когда король взойдет на трон, она попросит у него именно эту награду за служение короне. И назовет сына Энгусом Гордоном Лесли. Как первого графа. Как своего дядю. Так что никто не посчитает ее никчемной герцогиней. Она будет Фланной, второй герцогиней Гленкирк, той, что помогла вернуть корону законному наследнику и добыла титул графа для своего сына. Как знаменитая Дженет, получившая графство Ситеан для своих потомков.
Теперь, когда цель была ясна, Фланна вновь замыслила удрать из Гленкирка, как только погода установится и не будет опасности подхватить простуду.
И тут судьба, казалось, вновь пришла ей на помощь.
Как-то в конце марта в замок приехал Олей Броуди и, едва его привели в зал, поспешил подойти к зятю.
— Мой родитель умирает, — объявил он.
Фланна тихо вскрикнула, но тут же зажала рот ладонью.
— Он хочет видеть дочь. Я и Фингала возьму, — заявил Олей.
— Разумеется, — кивнул Патрик. — Пошлите гонца, когда Фланна надумает вернуться, и я сам приеду проводить ее домой. И твой мальчик — желанный гость в Гленкирке. Он и мой племянник стали большими друзьями. Ничего не скажешь, умный парнишка, и у нас на него большие виды.
— Моя жена будет рада узнать об этом, милорд, — кивнул Олей. Легкая улыбка смягчила его суровое лицо. — Он наш младшенький, и она всегда души в нем не чаяла.
— Передайте ей привет и наилучшие пожелания.
— Благодарю, ваша светлость, — почтительно ответил Олей.
— Поешь с нами, пока моя жена соберет вещи, — пригласил Патрик шурина.
Фланна встала и выбежала из зала. Отец умирает! А она-то думала, что старик будет жить вечно! Его, разумеется, похоронят между двумя женами, ибо так было решено давным-давно.
Эгги уже укладывала вещи в сумку.
— Фингал, — пояснила она, увидев вопросительно поднятые брови хозяйки.
