Против самого, значит…
Он глянул на меня.
– Да, друг, – сказал я ему. – В поганое ты впутался дело.
– Ну почему же поганое, – возразил Рыжий. – Я диаволу не поклоняюсь, и на имя его нечистое плюю.
С этими словами он перекрестился по-католически – кончиками пальцев, слева направо.
– Не боишься? – спросил я его.
– Честно? – Рыжий мягко усмехнулся. – Боюсь, вот ей-Богу. А что делать? Глаза боятся, а руки делают.
Фродо шагнул к шкиперу.
– Пойдешь с нами?
Реостат смотрел на Фродо только несколько секунд – твердо и без колебаний.
– Пойду, ежели за правое дело.
– Гляди, путь наш далек, а врага ты знаешь – враг наш страшен.
Реостат улыбнулся, голубые его глаза прищурились.
– Знаете что… Мне из-за вас теперь на Тартар дороги нет. Значит, с линии этой мне надо уходить. Ну так и что же? Можно подумать, я четыре года не ломал себе вот эту рыжую башку – как бы мне свалить с постылой дорожки, куда меня завело? Тому уж, наверное, неделя, как мне позвонил кто-то… – Тут мы с Фродо переглянулись. – Сбили меня с толку окончательно, я все ходил и думал, что ж мне делать-то с жизнью моей бестолковой? И вот надумал. Я пойду с вами, если вы идете против Сатаны.
Я поднял левую руку, сжав хрустальный шар между большим и указательным пальцами, и поднес сверкающую каплю ко лбу рыжего шкипера.
Шар залился оранжевым пламенем. Его свечение теплым огоньком отразилось в поднятых к нему льдистых глазах Реостата.
– Я так и думал, – сказал Фродо, и они с Реостатом крепко обнялись.
Я спрятал шар.
– Я сразу понял, что вы непростые ребята, – сказал мне шкипер, и мы с ним тоже обнялись. Плечи у него были худые, но твердые, как сталь. – Будем знакомы. Реостат Рыжий – это прозвище, конечно. Я – Роби Кригер. Правда, я этим именем редко пользуюсь. Под ним меня знают те, с кем мне мало хочется сталкиваться в этой жизни.
Мы назвали себя.
Реостат хлопнул по плечу сперва Фродо, потом меня.
– Я пойду в рубку, ребята. Мне лучше до посадки оттуда не выходить. А вам – отсюда. Вряд ли эта лысая паскуда к вам сюда полезет, но если полезет – бейте гада по башке, в крайнем случае. Я его на Компе сразу рассчитаю и выпру, чтоб он других каких делов не натворил. – Я заметил, что, пока Реостат говорил, так сказать, о высоком – речь его была совершенно чиста и правильна, а теперь в ней снова появился телемский сленг и заметный акцент. – После посадки поговорим, ага? А, да, забыл – там, в стене, контейнер – возьмите жратвы какой-нибудь… и вообще, все, что в контейнере – ваше, лопайте, сколько влезет, лететь еще до фига – почти одиннадцать часов… Ну, я побежал.
– Погоди, – остановил его Фродо уже в дверях, – я только хотел спросить… извини, вопрос странный, просто очень хочется знать: что ты оканчивал?
Реостат застыл, изумленно посмотрел на Фродо и вдруг улыбнулся открытой и ясной улыбкой, какую вообще-то трудно ожидать на таком хитром и жестком лице.
– Галактическое Императорское Высшее командное училище Звездного флота, – отчеканил он и сразу ушел.
Фродо удивленно смотрел ему вслед, пока ноги поднимающегося по лесенке шкипера не скрылись за верхним обрезом двери. Затем Таук захлопнул дверь и тщательно задраил ее.
– Ну и ну, – удивленно покрутил он головой. – Элита из элит – Императорское Высшее. Интересно, как получилось, что он водит эту калошу?
– Это мы успеем узнать, – отозвался я, открывая стенной шкаф, где Реостат держал пищевые рационы для пассажиров. – Главное, что он один из нас. Честно сказать, я удивлен этим. Я думал, нам все предстоит делать своими силами. – Я откинул крышку контейнера, внутри которого оказались одинаковые серебристые коробки с готовыми рационами. – А оказывается, что по всему нашему пути нас все время ждут новые и новые друзья.
– Ничего удивительного, – пожал плечами Фродо, пытавшийся оживить ободранную старую кофеварку. – Гораздо удивительнее, что собрались на Новой Голубой мы, первые шестеро. Ну, то есть, объяснить появление Дика и меня нетрудно. Да и Ланселота, на самом деле. А вот вы трое, передвиженцы… Видишь ли, очень не хочется рассуждать в категориях сверхъестественного…
– Ничего сверхъестественного, – возразил я, вскрывая две коробки, откуда пошёл довольно аппетитный пар: они при вскрытии сами разогревались. – Учитывая, кто похищен… молчу, молчу… но я прочитал… ты прав, нужен был Като, и Святослав был нужен… и даже, наверное, я. Давай поедим. Я зверски голоден. С этими переездами и перелетами я вообще только и делаю в этом прекрасном новом мире, что голодаю.
Перелет был очень утомителен. Постоянные перепады гравитации, сопровождавшие маневры Реостатовой калоши, вкупе с необходимостью безвылазно сидеть в неуютном пассажирском салоне и однообразной, хотя и сытной пищей, измотали нас вконец, тем более что спать в этих неудобных креслах, в окружении вонючих клочьев утеплителя и внезапно пробегающих по внутренней обшивке ледяных струек конденсата, брызги которого обязательно попадали на голову или за шиворот, было очень трудно, и от нескольких попыток заснуть, прерываемых внезапной невесомостью или холодными брызгами в лицо, лично я впал в мрачное оцепенение. Фродо в течение последних трех часов полета сидел в кресле почти неподвижно и читал на своем блокноте какую-то книгу. У меня же своего блокнота не было, а бумажных книг взять с собой мы не догадались (хотя в принципе они существовали: я видел в Залах Ожидания в Космопорте книжные лавки, где можно было купить или взят напрокат в дорогу книги – хоть на бумаге, хоть на компьютерных картах-флоппиках).
Наконец, в начале восьмого вечера Реостат состыковал свою ракету с одним из искусственных спутников, из которых состоял орбитальный транспортный узел Независимого Компа. Не успели мы отвязаться от кресел и выйти в шлюз, как в шлюзе раздалось шипение и глухой стук. Когда мы спустились, внешний люк шлюза был распахнут, шлюз пуст, и в маленьком холле снаружи, за шлюзом орбитальной станции, уже никого не было.
Сверху спустился Реостат. Глаза его потемнели и запали, щетина заметно разрослась.
– Что, уже сбежал? – спросил он вместо приветствия и тут же, стуча каблуками своих неуставных сапог, спустился в двигательный отсек.
Мы с Фродо переглянулись. Я показал Тауку шар. Шар был в целом нейтрален, но в направлении шлюза показывал отчетливую, хотя и постоянно слабеющую, зеленую тень. Впечатление было такое, будто кто-то, дающий характерную для слуг Врага зеленую реакцию, удалялся от шлюза вглубь станции. Удалиться, надо сказать, было куда: станция представляла собой огромный бублик почти километрового диаметра, насаженный на стометровую тумбу силовой установки.
С топотом поднялся снизу Реостат.
– Да, ушел, – констатировал он. – Все свое барахло уволок. И не только. С-собака! – он поднял перед нами пустую, вспоротую по всей длине пластиковую багажную сумку. – Я тут вез немного… ну, неважно… подрабатывал, в общем… Так он мало того что к себе перегрузил – еще и сумку мне загубил, шакал, а она тоже ведь две с полтиной стоила… уж не говоря о грузе, нда…
Реостат задумался.
– Так, ребята, – проговорил он после длинной паузы, в течение которой мы выжидательно смотрели на него. – У вас виза на Комп есть?
– Нет, – откликнулся Фродо.
– Ага. – Реостат подумал еще немного. – Ну, значит, так. Придется вам тогда еще пару часов у меня на борту поторчать. Я сейчас буду оформлять уход с линии. Потом нам с вами надо будет создать частную
