Я засмеялся от неожиданности: извозчики в век супертехнологий?
– Это же Периферия, – объяснил Дик, которого, похоже, моя неосведомленность даже забавляла. – Бедные миры.
– Сам ты «бедный». Не бедные, а развивающиеся, – лениво поправил Ланселот. Чувствовалось, что говорить что-то подобное ему в жизни приходилось нередко.
– Короче говоря, через семь минут будет автобус, – заключил Дик. – Пойдем, выйдем к шоссе. Если будет патруль – в кювете пересидим. Хотя так поздно днем они обычно не показываются.
Я умолчу о том, как мы объясняли Святославу и Като, почему этот приближающийся предмет – не зверь, не демон, и не влеком никакими невидимыми лошадьми. Сошлись мы на том, что нам виднее и что за нами князь и самурай готовы лезть куда угодно. Я не показывал вида, что лично мне вид этого транспортного средства тоже странен. Конечно, при слове «автобус» я не ожидал увидеть здесь, на Новой Голубой Земле, привычный по Союзу «пазик» или знакомый по Югославии «мерседес». Но вот это черное, округлое, как бутылка, и при этом мягко изгибающееся на поворотах, словно живое тело – хотя я отчетливо видел вполне знакомые колеса под днищем, только не четыре и не восемь, а шесть – это и есть автобус? Впрочем, когда оно приблизилось, я признался сам себе, что сходство есть. Он был размером с двойной «Икарус», только овальный в сечении, и, опять же, на шести колесах. Только вот у него не было окон, но я решил на этом не зацикливаться и вслед за голосовавшим у обочины Диком спокойно вошел внутрь, когда нам под ноги выдвинулось что-то вроде трапа.
Ага! Внутри-то окна были! Односторонняя прозрачность, сказал я сам себе. Были и вполне удобные сиденья. Мы сели на свободные – вся задняя половина была свободна.
Святослав и Като сели к окнам, напряженно сжимая рукояти скрытых от любопытных глаз мечей. Я сидел рядом с князем, Ланселот – передо мной – возле сына самурая. Дик сел справа, через проход от меня.
Автобус двинулся. Внутри было слышно только негромкое урчание двигателя у нас под ногами, да ощущалось легкое покачивание.
Впереди сидели другие пассажиры – человек пятнадцать.
Все они сидели к нам спиной, и слава Богу. Наверное, мы выглядели для них столь же странно, как они – для меня.
Среди них были чернокожие, завернутые в какие-то длинные одежды, поверх которых у всех были надеты коричневые кожаные куртки.
Было человека три белых, одетых примерно как Ланселот, но попроще – такого, я бы сказал, фермерского вида.
Было несколько женщин, у которых головы были покрыты одинаковыми полосатыми платками, похожими на талесы в синагоге.
А еще был кондуктор – почему-то я сразу угадал должность этого бледного азиата с ярко-рыжими волосами, одетого в своеобразную синюю униформу, который, едва автобус отъехал от остановки и набрал ход, встал и двинулся в нашу сторону.
– Эх, беда, денег-то у вас нету, – пробормотал справа Дик Лестер. – А, ладно, я заплачу, у меня есть.
Кондуктор приблизился и нерешительно остановился в нескольких шагах от нас: видимо, оценил нашу разношерстность и живописность. Мечей и Ланселотова пистолета он не видел, но спрятать Лестерову пушку было некуда, и она нахально торчала у него между колен.
– Пять до поворота, – любезно сказал Дик, улыбаясь кондуктору. – Сколько это будет?
Кондуктор не сводил глаз с оружия и молчал. Потом вдруг резко сунул руку под полу своего красивого синего кителя.
Тогда Куниэда с ледяным спокойствием и даже некоторым презрением сказал:
–
Я видел, что кондуктор понял нашего воина. Его рука медленно вернулась к нагрудной сумке, которую он начал было открывать, но тут же остановился и хриплым от испуга голосом сказал на линке:
– Я не знаю, кто вы, господа, но в наших местах нельзя так вот просто ходить с оружием. Куда это вы с оружием, а?
Лестер набрал было воздуха в грудь, но его опередил Куниэда, с прежним выражением холодного презрения сказав:
–
Кондуктор несколько секунд смотрел на Като, потом медленно опустил взгляд и окончательно открыл свою сумку.
– Одиннадцать пятьдесят, – тихо сказал он. – По две тридцать с каждого.
– Сколько это в имперских? – спросил Лестер, запуская руку в глубины своей одежды.
– Две марки тридцать пенсов, – покорно ответил кондуктор. – На пять надо делить.
Тут я впервые увидел, как в этом мире выглядят деньги. К моему немалому удивлению, Дик выгреб из внутреннего кармана горсть… монет. Обыкновенных монет. Часть из них явно была серебряная, было и две-три золотых. Я давно уже бросил собирать монеты, но бывший нумизмат во мне вздрогнул. Я впился в монеты взглядом, но подробностей не рассмотрел, кроме того, что на их реверсах были изображены мужские профили.
Дик протянул кондуктору три маленькие толстенькие монетки, никелево-блестящие, но с латунной ярко-желтой рубчатой образующей поверхностью.
– Сдачу возьмите себе, – все так же любезно сказал он.
Кондуктор бросил монетки в сумку и чем-то щелкнул там внутри. Я почувствовал, что Святослав слева от меня снова ухватился под плащом за рукоять меча, которую было выпустил. Кондуктор вытянул из сумки полупрозрачный лепесток с пятью жирными черными кружками на нем и отдал Лестеру. Дик все с той же любезностью кивнул ему:
– Благодарю вас.
Ни слова не говоря, кондуктор стал задом отступать в переднюю часть салона и сел там, вдалеке, боком к нам, то и дело бросая на нас настороженные взгляды.
– Что ты ему сказал? – негромко спросил Ланселот, повернувшись к Като.
– Посоветовал не лезть в наши дела, – отозвался сын самурая. Только сейчас он отпустил рукоять катана, которая торчала у него из-под левой руки.
– Да, мы тут, видно, лихо смотримся, – сказал справа Дик. – Силы Нечистого днем тут не очень сильны. Ночь – их время. Но тут столько всякого… лихого люда… И потом, имперская колониальная полиция… – Он не договорил и махнул рукой.
Я опять не понял ничего, но утешил себя тем, что скоро до всего дойду сам.
Мы останавливались еще дважды. На первой остановке никто не вошел и не вышел, но автобус около минуты стоял открытым, и пассажиры в передней части нервно оглядывались на дверь. Я видел, что рука Ланселота была под курткой, там, где у него висела кобура. Только когда дверь закрылась, он расслабился и вынул руку из-под полы.
Автобус тронулся. Я тихо спросил:
– Ну и что это было?
Ланселот негромко ответил:
– Было и прошло, и слава Богу.
– Опорный пункт патруля, – тихонько проворчал Дик справа. – Полагается остановиться и предъявить автобус к досмотру. Они почти никогда не досматривают, но так полагается.
– А если бы досматривали? – спросил я.
– Надо было бы драться, – просто сказал Дик.
На второй остановке вышло несколько женщин в платках, несколько черных в куртках поверх бурнусов и один из белых фермеров – в залихватски надвинутой на лоб ярко-красной шляпе. Вошло двое черных в сизой униформе, с какими-то длинными инструментами или приборами, вроде миноискателей. Они сели на освободившиеся места впереди и тут же заснули, уронив головы на спинки кресел – так, будто не
