его нет.
– Я видел и более странные вещи.
Он стоял очень близко. Не оборачиваясь, Лиза улавливала аромат его туалетной воды. Как тщательно он следит за своей внешностью... Тоже разновидность борьбы? Борьбы с мучительными воспоминаниями.
Слезы хлынули так внезапно, что она совершенно не успела подготовиться. Просто половодье какое-то! Всхлипывая, Лиза стремительно обернулась и уткнулась носом в услужливо подставленное плечо.
Венсан обнял ее, но не так, как обнимают женщину, к которой испытывают вожделение, а как друга. Она тут же почувствовала разницу.
– Я понимаю, тебе тяжело. Ты потеряла врага. – Он помолчал, крепко прижимая ее к себе. – Но и это пройдет.
Отстранившись, Лиза посмотрела ему в глаза.
– Венсан, я хочу спросить... – Собственный голос показался ей незнакомым, непривычно низким и грудным. – Ты когда-нибудь... ты...
– Ты хочешь спросить, приходилось ли мне убивать? Этот вопрос я слышал уже сотни раз.
– Нет, не то. – Она улыбнулась сквозь слезы. – Черт, я и сама забыла, о чем собиралась спросить.
Медленно он склонился к ее лицу и кончиком языка очертил контур ее губ. Лиза задрожала. Нежно, но настойчиво он вынудил ее приоткрыть рот для поцелуя. И тут только она поняла, что ведь он еще ни разу не целовал ее по-настоящему
Руки его нырнули под тонкую трикотажную кофточку, которая так нравилась Джемме, но не стали подбираться к грудям, а остановились на талии.
– Ты не думала над моим предложением?
– Над каким пред... – Лиза запнулась и почувствовала, что краснеет. К счастью, было темно. – Ну, вообще-то...
Он тихонько усмехнулся:
– Понятно.
– Мы все равно не смогли бы жить вместе. Венсан, ты должен меня понять.
Он пристально смотрел на нее в темноте.
– В самом деле?
– Я только-только избавилась от первого мужа...
– Ты избавилась от него два года назад.
– Да, но...
– Ладно, ладно. – Он отпустил ее и встал рядом, прислонившись плечом к опорному столбу. – Ты абсолютно права. Мы все равно не смогли бы жить вместе. А избавиться от меня тебе бы не удалось.
Лиза слегка вздрогнула. Он смотрел на нее как-то уж чересчур мрачно, даже сурово. И она вдруг осознала (вообще-то не впервые, но впервые с такой пронзительной, ошеломляющей ясностью), что руки, только что лежавшие на ее талии, на самом деле умеют не только ласкать.
– Со мной, – продолжал он негромко, – тебе пришлось бы забыть о многих своих милых привычках. И прежде всего о привычке
Она слушала его, тяжело дыша. И вдруг... ну, о таком часто говорят «бес попутал». Ей всего-навсего захотелось посмотреть, что будет. Сыграть с ним в игру.
Рука ее взметнулась, как хлыст, и уже приготовилась ощутить гладкость и тепло его щеки, как вдруг натолкнулась на некое препятствие, в результате чего удар так и не достиг цели. Потрясенная до глубины души, Лиза молча смотрела на свое запястье, стиснутое крепкими мужскими пальцами, – оно находилось как раз на уровне ее глаз. Венсан перехватил его прямо в полете, причем, судя по всему, это не стоило ему абсолютно никакого труда.
– Спокойно, – предупредил он, усмехаясь ей в лицо. – Я знаю, что ты хотела сделать. И знаю зачем. В принципе женщине свойственно провоцировать мужчину, просто чтобы убедиться в том, что ее дерзость не останется безнаказанной. Если он претендует на какое-то главенство, он должен уметь и казнить, и миловать, не так ли? Муж, который позволяет жене охаживать себя скалкой, достоин куда большего презрения, чем муж, который охаживает ее сам. Эти парадоксы женской психологии подробно описаны в специальной литературе. Но я не думал, что мы уже подошли к этому этапу. Может, все же объяснишь, что на тебя нашло? Кстати, не пытайся ударить меня коленом, иначе я действительно рассержусь.
– Я хотела посмотреть... посмотреть, как ты себя поведешь... – промямлила Лиза, даже не пытаясь сделать то, от чего он ее предостерегал.
–
Она молчала, уставившись в пространство.
– Имей в виду, – проговорил он очень мягко, но мягкость была нанизана на раскаленный стержень, – я могу излечить тебя от твоей болезни за десять минут. И не делаю этого только потому, что ты не моя женщина... Ну что? – Пальцы его нащупали косточки на ее запястье. – Ты довольна, или впрыснуть тебе еще одну дозу адреналина?
Лиза услышала стук собственного сердца. Ей стало жарко. Господи, как же она ненавидела его в эту минуту! За его проницательность, заставляющую ее чувствовать себя чуть ли не извращенкой; за боль, растекающуюся по нервам и сухожилиям правой руки; за мучительное унижение от сознания того, что все равно придется просить его не быть таким жестоким.
– Ты и твоя подруга, вы считаете всех без исключения мужчин жалкими ничтожествами. А я видел мужчин, которые выносили из огня таких дур, как вы. Тебя изнасиловали... Бедняжка! Сказать тебе, что чувствует человек, когда проходящая навылет пуля крошит его ребра?
– При чем здесь это, идиот? – прошипела Лиза. У нее даже волосы встали дыбом, как у рассерженной кошки. – Как раз боли-то я, можно сказать, и не чувствовала, потому что была пьяная.
– Нет? В таком случае немного боли тебе не повредит.
Она еще помнила вкус его поцелуя, а он уже заставил ее покрыться холодным потом, всего лишь покрепче обхватив ее запястье. Кроме этого, он ничего не сделал. Да, и еще зажал ей рот ладонью правой руки, чтобы принимающая ванну Джемма не услышала поросячьего визга, который, несомненно, прозвучал бы в ночной (цикады не в счет) тишине.
Вырываться было бесполезно, потому что он прижал ее спиной к опорному столбу. Заехать коленом в пах? Тоже проблематично, к тому же насчет этого он ее предупредил. Единственное, что оставалось, – это привести в боевую готовность отточенные ногти и пробороздить ими кисть его правой руки – той самой, что зажимала ей рот.
Ногти у нее всегда были крепкие и здоровые, на зависть всем девчонкам. А здесь, на отдыхе, они дополнительно окрепли от морской соли. Одним словом, кровь французского интервента из-под них брызнула сразу же. Он вздрогнул, судорожно прижимаясь к ней всем своим жарким, сильным телом. Что-то пробормотал сквозь зубы. Кем бы он ни был, этот негодяй с крашеными волосами, чувствовал он точно так же, как и всякий живой человек.
Лишенная возможности спастись бегством, Лиза кромсала его руку с почти маниакальным наслаждением, досадуя только на то, что не может оценить размеров причиненного ущерба. Венсан шептал что-то по-французски, так быстро, что она не могла разобрать ни слова. Изредка шипел сквозь зубы, ненадолго закрывая глаза. Почему-то это казалось ей ужасно сексуальным. Мысли о сексе в такую минуту – что за выверт в сознании? Хватка постепенно ослабевала, и наконец Лизе удалось перевести дух и облизнуть пересохшие губы.
Но совсем он ее не отпустил. Его шепчущие и подрагивающие губы скользили по ее щеке... его кровь струилась по ее пальцам и пачкала одежду...
– Что ты говоришь? – спросила она, потеряв терпение. – Я ничего не понимаю.
Он отнял губы от ее шеи и посмотрел ей в глаза. Покосился на свою расцарапанную кисть, глубоко вздохнул и начал переводить:
