уже существующей системе проверки разграфить конторскую книгу, озаглавить каждую графу, чтобы по любому постановлению СНК и СТО можно было проверить, как, когда и кем оно выполнено. Нередки были случаи, когда Владимир Ильич по этой книге сам проверял, как секретариат контролирует исполнение решений, нет ли где волокиты.
В августе 1919 года секретариат пожаловался Владимиру Ильичу, что член коллегии Наркомпрода А. И. Свидерский протестует против запросов секретариата об исполнении им некоторых постановлений СТО и СНК.
В. И. Ленин немедленно поставил этот вопрос на повестку очередного заседания СТО, которое приняло следующее постановление: каждое ведомство на запрос секретариата об исполнении постановлений Совета Труда и Обороны и Совнаркома обязано давать не только ответ на таковой, но, в случае необходимости, по возможности представлять и доказательства.
Вопрос о тяжелом продовольственном положении Петрограда и Москвы неоднократно рассматривался в СНК. Было время, когда выдавали по
В. И. Ленин и от себя, и от окружающих, в том числе от членов правительства, требовал во всем точности, дисциплины. Случалось, что наркомы и их заместители, задержавшись на работе, несмотря на предупреждения секретариата СНК, приходили на заседания с опозданием. Владимир Ильич дал указание секретариату: в повестке отмечать время начала заседания Совнаркома или СТО, причем наркомы и их заместители должны были расписываться, что они оповещены об этом.
Время прихода на заседания членов правительства и других лиц точно фиксировалось секретарем. Однако и это не давало результата. Тогда было вынесено постановление, что списки опаздывающих членов правительства будут представлены на ближайшую сессию ЦИК.
Для разработки мер воздействия по отношению к членам всех комитетов, комиссий и совещаний, неаккуратно посещавшим заседания, СНК избрал комиссию под председательством В. А. Аванесова. Комиссия предложила, в частности, отстранять от работы и запрещать занимать ответственные должности лицам, опоздавшим на заседания без уважительных причин свыше трех раз подряд.
Большое внимание уделял Владимир Ильич системе работы не только в аппарате Совнаркома, но и в отдельных наркоматах.
В Народном комиссариате иностранных дел работа шла не только днем, но и ночью, и наиболее интенсивно именно в ночные часы, когда жизнь в других наркоматах замирала. Такой порядок установил нарком Г. В. Чичерин. Несколько раз Владимир Ильич пытался доказать Чичерину пагубность такой системы работы, но он упорствовал. Тогда в Наркоминдел был послан новый управляющий делами П. П. Горбунов, которому Ленин строго-настрого приказал перевести режим рабочего времени наркомата на общепринятые дневные часы, а для того чтобы Г. В. Чичерин не мешал реформе, его отправили в отпуск.
Очень не любил Владимир Ильич зазнайства и за малейшее проявление чванства призывал к порядку любого работника, независимо от занимаемого им поста.
В протоколе Совета Обороны от 8 августа 1919 года был объявлен выговор членам Реввоенсовета Восточного фронта за телеграмму, посланную в ответ на запрос Всероссийской эвакуационной комиссии. В этой телеграмме не было ответа по существу запроса; Реввоенсовет реагировал только на официальный стиль запроса: 'Предлагаем в официальной переписке с Реввоенсоветом Востфронта бросить начальственно вызывающий тон, так как мы ни в какой мере вам не подчинены. Предупреждаем, что впредь все такие телеграммы будут Оставляться без ответа. № 2768 / ц' [65].
В. И. Ленин считал, что в партии должна существовать одна дисциплина для всех ее членов, независимо от занимаемого ими положения. Председатель Архангельского губисполкома как-то назвал одно распоряжение центральной Советской власти 'нелепым'. Ленин послал председателю губисполкома телеграмму такого содержания: 'Я объявляю Вам официально выговор за это и заявляю, что если Вы не возьмете обратно столь недопустимого выражения, то я подниму вопрос о предании Вас суду, ибо если мы добросовестно учим дисциплине рабочих и крестьян, то мы обязаны начать с самих себя'[66].
Однажды я была свидетельницей такого случая. Очередное заседание Политбюро ЦК партии происходило, как всегда, в кабинете В. И. Ленина. Я пришла пораньше, чтобы приготовить все необходимое. Первым на заседание пришел Ф. Э. Дзержинский. Владимир Ильич обратился к нему и поручил установить, кто разболтал подробности того, как происходило обсуждение вопросов на предыдущем заседании. Должна сказать, что взволновалась я до чрезвычайности. Первой моей мыслью было, что подозрение может пасть на меня. Ведь я — единственный человек, присутствовавший на заседаниях Политбюро ЦК, не будучи его членом. Позже я узнала, что разболтал о секретном заседании Политбюро Л. Каменев. Он рассказал о нем своей жене, от нее это пошло дальше.
В тяжелые 1919–1920 годы к Владимиру Ильичу шли непрерывным потоком делегации рабочих, крестьян, ходоки, люди различных званий и профессий. Они приходили с жалобами и запросами, со своими страданиями и обидами. Они шли к человеку, который один, по их мнению, мог вывести их из затруднений, сомнений на правильную дорогу…
В моей памяти до сих пор сохранился случай приема одной крестьянской делегации. Крестьяне очень волновались, примет ли их Владимир Ильич. Когда я пришла, чтобы проводить их в кабинет Владимира Ильича, на лицах крестьян появилось выражение необычайной напряженности. Перед дверью кабинета они приостановились, пригладили обеими руками волосы, одернули на себе одежду и робко, затаив дыхание, переступили заветный порог. Навстречу им поднялся Владимир Ильич, простой, обаятельный, понятный и человечный, пожал всем крепко руки, усадил вокруг себя, и робости их как не бывало. Началась оживленная беседа.
Владимир Ильич не просто слушал, а впитывал в себя каждое слово собеседника. По нескольким словам он ясно представлял себе настроение рабочего, крестьянина, сразу нащупывал основное звено, слабые и сильные стороны и тотчас намечал план действий.
Беседа кончалась, и люди, входившие в кабинет В. И. Ленина боязливо и робко, выходили оттуда с просветленными лицами. Казалось, что там, за дверьми скромной комнаты, они оставили все свои сомнения, страдания, напились 'живой воды' и снова готовы к борьбе со всеми трудностями.
Владимир Ильич получал большое количество писем, и ни одно из них не оставалось без ответа. Жалобы шли к нему отовсюду, от всех слоев населения. Владимир Ильич предписывал немедленно докладывать ему о всех жалобах, поступающих в Управление делами Совнаркома. Письменные жалобы докладывались в течение 24 часов, устные — в течение 48 часов.
Какую богатейшую школу проходили мы, работавшие в аппарате Совнаркома, руководимом Владимиром Ильичем!
Однажды крестьянин В. Юшин из села Ошта, Олонецкой губернии, отец красноармейца, прислал В. И. Ленину телеграмму с жалобой на то, что у него местные власти в порядке разверстки отняли корову. Копию телеграммы я направила в Наркомпрод А. Д. Цюрупе и на том успокоилась. Просматривая телеграмму и установив, что по ней сделано, Владимир Ильич написал на ней следующую резолюцию:
'Бричкиной: нельзя так. Мало послать Цюрупе. Надо проверить и
После такого замечания я не повторяла сделанной мной ошибки.
Владимир Ильич учил сотрудников Совнаркома уделять максимум внимания личным жалобам
