трудящихся, требуя, чтобы в этом деле не допускались волокита и бюрократизм.
Вспоминается мне следующий случай. Два крестьянина (один из Ярославской, другой из Московской губернии) обратились к Председателю СНКс жалобами на незаконную реквизицию у них лошадей. Управление делами СНК направило жалобы в особую комиссию, ведавшую этими вопросами. Сотрудник комиссии Романов, получив эти жалобы, написал на конверте: 'Работы и так много, и пустяками заниматься некогда'.
Об этом факте бюрократической, бездушной отписки стало известно Ленину. Владимир Ильич отдал распоряжение о привлечении этого 'чиновника' к уголовной ответственности.
Владимир Ильич обладал исключительной работоспособностью. Людей, близко соприкасавшихся с Лениным, поражало это его свойство, а также способность одновременно заниматься несколькими делами. Перед ним всегда лежала книга, которую он читал в свободный промежуток времени, как бы мал он ни был. Иногда во время заседания Совнаркома или СТО кто-нибудь из выступавших останавливался, предполагая, что углубившийся в чтение Владимир Ильич не слышит его выступления. Но Ленин спокойно предлагал оратору продолжать, повторяя последние сказанные им слова.
Нередко к концу заседаний Совнаркома, СТО или Политбюро ЦК, затягивавшихся до поздней ночи, лицо Владимира Ильича от усталости делалось серым. А засиживаться приходилось очень часто, особенно если учесть серьезную политическую обстановку тех дней.
Мы не могли постичь, как хватало сил и времени у Владимира Ильича уделять столько внимания большим и малым делам.
Настойчиво, часами он лично запрашивал по телефону, где находится маршрут с хлебом для голодающих Москвы, Петрограда или маршруты с углем, предназначенным для наших заводов.
У Владимира Ильича не было референтов, которые подготавливали бы ему материалы для выступлений, статей и т. д. Всю черновую подготовительную работу он проделывал сам, запрашивая по телефону учреждения или отдельных лиц о необходимых ему сведениях, делал выписки из книг, журналов и газет.
Часто Владимир Ильич, посылая кому-нибудь из членов правительства или ЦК партии тот или иной документ секретного или срочного характера, лично вкладывал его в конверт, заклеивал и надписывал фамилию и адрес, после чего передавал для отправки. В таких случаях он сам следил за тем, когда пакет отправлен из секретариата и когда получен адресатом.
Руководящие товарищи, работавшие за границей, считали своим долгом посылать Владимиру Ильичу книги, вышедшие на любом языке, если они представляли ценность.
В. И. Ленин очень беспокоился, что его обширная библиотека была в беспорядке, трудно было в ней разыскать необходимую книгу или журнал. Он попросил меня найти ему хорошего библиотекаря. Я принялась за розыски. Мне рекомендовали как компетентного и вдумчивого работника Ш. М. Манучарьянц. Сообщила о ней В. И. Ленину, он вызвал ее, познакомился и предложил приступить к работе. Установление порядка в личной библиотеке В. И. Ленина значительно облегчило ему подбор материалов.
Единственной 'роскошью', которую позволял себе В. И. Ленин, был послеобеденный краткий отдых. Весь секретариат старался эти часы свято соблюдать, не беспокоить Владимира Ильича. Во все остальное время дня и ночи мы, получив какие-либо серьезные сообщения, по личному распоряжению Владимира Ильича немедленно уведомляли его об этом.
Помещение Совнаркома находилось на третьем этаже, лестница была крутая, а лифт то и дело портился. Владимир Ильич беспокоился, что товарищам с больным сердцем приходилось подниматься по этой лестнице. Чтобы предупредить частую порчу лифта, он предложил дать распоряжение по секретариату не поднимать в лифте больше трех человек, причем первым же подписался под этим распоряжением.
В своих взаимоотношениях с членами ЦК партии, наркомами, работниками аппарата В. И. Ленин был одинаково равен, всем говорил 'вы'.
Одевался Владимир Ильич, так же как и его семья, более чем скромно. При всем своем старании, я никак не могу припомнить, видела ли я за время моей работы в СНК на В. И. Ленине новый костюм или пальто. Нет человека в нашей стране, который бы не знал фотографии Ленина в зимнем пальто с каракулевым воротником и в каракулевой шапке-ушанке; они были несменяемы. К вещам Ленин относился очень бережно и аккуратно.
Исключительная скромность домашнего быта семьи Владимира Ильича поражала всех, кто бывал у них. Я редко заходила на квартиру Ленина, которая соединялась длинным коридором с кабинетом Владимира Ильича и секретариатом Совнаркома. Обычно, если нужно было отнести к нему на квартиру какие-либо документы, я звонила и отдавала их тому, кто открывал дверь. Когда я в первый раз переступила порог квартиры, комната, в которую я вошла, была столовой. Помню лишь крошечные размеры этой комнаты, квадратный стол, занимавший почти всю площадь. Рядом со столовой находилась вторая комната, дверь в которую была открыта. Единственное, что мне врезалось в память, был рояль. Казалось, что, кроме рояля, там ничего и не было. Меня это не удивило, так как я знала, что Владимир Ильич очень любил музыку.
Семья Владимира Ильича состояла из Надежды Константиновны Крупской и Марии Ильиничны Ульяновой. Надежда Константиновна была заместителем наркома просвещения А. В. Луначарского, заведовала Главполитпросветом, Мария Ильинична была ответственным секретарем 'Правды'. Обслуживала семью домработница А. М. Сысоева. Всеми бытовыми вопросами ведала Мария Ильинична. Зная, насколько загружена по работе Мария Ильинична, а также свойственную семье Ульяновых скромность, я не удивилась словам домработницы о том, что у семьи Владимира Ильича зачастую не было к столу самых необходимых продуктов.
Нам, сотрудникам Ленина, так хотелось сделать для него что-нибудь приятное. Но мы знали только, какой стиль работы ему нравится, и в этом отношении старались делать все возможное, а вот чем порадовать его лично, этого мы не знали.
Помню один такой факт. Владимир Ильич привык работать в кресле с соломенным плетеным сиденьем и спинкой. Старое кресло, которым он пользовался, окончательно пришло в негодность, вся солома изорвалась, сидеть на нем было неудобно. Мы долго искали по всем складам Москвы такое кресло, пытались найти мастера, который мог бы заново переплести солому. Наконец поиски увенчались успехом. Трудно описать нашу радость, когда на хозяйственных складах Моссовета мы нашли желанное кресло и водрузили его в кабинет Владимира Ильича.
На личные свои дела у В. И. Ленина оставалось исключительно мало времени. Надежда Константиновна Крупская в 1919 и 1920 годах тяжело болела базедовой болезнью. Мы все, знавшие и любившие ее, беспокоились за ее жизнь. В один из вечеров был назначен консилиум видных врачей- специалистов. В это время шло заседание Совнаркома. Происходило оно в помещении Малого Совнаркома. Владимир Ильич сказал домашним, чтобы его вызвали, когда врачи будут в сборе. В середине заседания Ленин, извинившись, передал председательствование одному из наркомов и ушел, предупредив, что вернется через 10–15 минут. В его отсутствие Л. Б. Красин предложил закрыть заседание под предлогом нездоровья одних и усталости других участников. В. И. Ленин вернулся точно, как предупреждал, оставив на квартире еще не ушедших врачей. Л. Б. Красин внес предложение закрыть заседание, но Владимир Ильич и слушать его не захотел. Заседание продолжалось как обычно.
В. И. Ленин терпеть не мог фотографироваться и позировать. Хороших фотографий его было в то время мало. В июле 1920 года из Петрограда приехал фотограф, чтобы сделать портрет Владимира Ильича. Фотограф просил меня организовать встречу с В. И. Лениным. Когда я передала его просьбу Владимиру Ильичу, он замахал руками и отказался даже разговаривать. Фотограф, однако, продолжал настойчиво добиваться своей цели, чему я очень сочувствовала, хорошо зная, что каждая новая фотография В. И. Ленина — большая историческая ценность. Решила выбрать удобный момент и добиться согласия Владимира Ильича. 20 июля 1920 года я пропустила фотографа в Кремль, поместила его в одной из комнат второго этажа, через которую В. И. Ленин должен был пройти в Свердловский (Круглый) зал на заседание. Посоветовала фотографу быть в 'боевой' готовности, а сама принялась 'обрабатывать' Владимира Ильича, уверяя его, что он потеряет не больше 5 минут. Согласие Владимира Ильича было наконец получено, и мы обогатились еще одним снимком Ленина[68].
На этом портрете у Ленина сосредоточенное выражение лица, взгляд обращен вдаль, как будто он пристально всматривается в будущее. Невольно вспоминаешь сказанные им на IX съезде партии слова: 'Для
