Станислав Востоков
Жили были экспонаты
Глава первая,
в которой Дронт и Странствующий Голубь идут собирать желуди
В один прекрасный вечер, когда Дронту надоело стоять на своей полке и пялиться на пыльную табличку:
Дронт жил на о. Маврикий
Вымер в 17 веке
Он, осторожно цепляясь крыльями за подпорку, тяжело слез на пол.
Несмотря на то, что преодоленная им высота равнялась одному метру, для некоторых Не Очень Крупных пернатых (а он был именно пернатым) это являлось дистанцией порядочной.
Дронт считался птицей (и сам был в этом Глубоко Убежден), хотя летал только по праздникам. Последний праздник был в прошлом году, 14-го мая, когда уборщица, не заметив, смахнула его шваброй на пол. С тех пор Дронт Действительно поверил в свои силы и стал всех убеждать (под Очень Большим Секретом), что он (Дронт) — близкий родственник Странствующему Альбатросу, и что ему Это стукнуло 14- го числа. О том, что Это очень сильно походило на швабру, он не распространялся. Впоследствии Дронт не единожды безуспешно пытался повторить свой Беспримерный Героический Полет, но каждый раз оправдывался перед собой, говоря, или что сегодня не 14-е число, или что день не Очень подходящий для беспримерных героических полетов, потому что нет Восхищенных Зрителей (правда и в тот раз они не стояли перед ним толпой). К тому же в этот раз может стукнуть, что он родственник какого-нибудь Неприятного зверя, вроде Клопа. В общем, оправдательных причин набиралось предостаточно.
Убедившись, что Спуск прошел удачно, Дронт подумал, что неплохо бы навестить Странствующего Голубя, с которым он не виделся часов восемь. А восемь часов — для тех, кто не знает — это 480 минут, ужасно много, особенно если все это долгое время стоять на полке и всем своим видом показывать, что ты Действительно вымер в 17 веке. Правда, эти 480 минут могут казаться гораздо короче, если ты, например, слушаешь Истории Окаменелости о Глубокой Молодости или идешь сшибать желуди со Странствующим Голубем.
Посовещавшись со своим животом, Дронт решил, что хотя Окаменелость Весьма Уважаемая Пожилая Дама и Не Менее Приятное Общество, чем Странствующий Голубь, и что Интеллектуальное надо ставить несомненно выше Материального, но у Голубя еще вполне могли остаться вчерашние полусвежие желуди, и ему одному никак с ними не справиться.
Конечно, Окаменелости, которая ела в последний раз три (с чем-то) миллиона лет назад, такого не понять, но у Дронта на этот счет была Определенная Точка Зрения.
Разобравшись с планом на вечер, Дронт вздохнул (не потому, что ему что-то не нравилось, а потому, что так положено перед Важным Делом) и отправился в Соседний Зал. У дверей Зала начинался Высокий Лес.
Дронт помнил, что Голубиная Сосна — пятая слева, если считать вглубь. Но он нетвердо отличал Лево от Право, поскольку они все время путались, стоило только повернуться к ним спиной. Как они это делали, для Дронта оставалось Тайной Покрытой Мраком. Поэтому на всякий случай Дронт клал под дерево перо. Правда, ему еще ни разу не удалось его отыскать потом, но Дронт полагал, что это были Не Те перья. Однако, и теперь пера что-то не было видно.
— Все понятно, — вздохнул он. — Это было опять Не То перо. И он подумал, что Не Те перья встречаются почему-то Гораздо Чаще, чем Те.
— Придется считать, — решительно произнес он и приступил к действиям.
Чтобы не ошибиться, он начал счет сосен по обе стороны от себя.
— Одна, другая, одна, другая, одна…
— Э-эй! — окликнул его кто-то сверху.
Дронт закинул голову кверху и посмотрел, кто бы это мог быть.
Там сидел Странствующий Голубь.
— Я тебе не помешал?
— Нет, — честно ответил Дронт, — но я думал, что твоя сосна пятая, а я дошел только до Другой.
— Может, ты пропустил первые три? — предположил Голубь.
— Может, — согласился Дронт и подумал, что считание — очень сложное занятие, особенно, если знаешь только две цифры: Одна и Другая. Кукушка, живущая в часах, знает намного больше цифр — 12. Но Дронт подозревал, что это те же Одна и Другая, только без запятой.
— Хороший вечерок, — продолжил беседу Странствующий Голубь. Он был Бывалой Птицей. И бывал в местах, именуемых Западным и Восточным Полушариями, хотя в какой стране именно они находятся, имел довольно смутное представление. Тем не менее, он твердо считал до пяти (может, именно поэтому дальше вглубь Леса и не переселился, боясь заблудиться) и любым желающим показывал, как строится Голубиное Гнездо.
— Хороший, — охотно согласился Дронт, потом озабоченно поглядел на потолок Музея и добавил: — Как бы дождика не было.
Добавил потому, что знал — при встрече обязательно говорят о погоде, а тайфун он упоминал в прошлый раз. И сейчас настала очередь дождика.
Голубь был птицей вежливой, он согласился, что дождик может и пойти, хотя это Совершенно не Обязательно.
Потом Дронт спросил про его самочувствие и про здоровье его родственников.
Голубь ответил, что самочувствие его хорошее, правда, иногда солома внутри колет и из ушей выбивается вата, но в целом Не Так Плохо, как некоторым их общим знакомым. Он намекал на Окаменелость, которая не чувствовала ничего, кроме Общей Тяжести. Особенно перед дождем.
— Что же касается родственников, — заметил Голубь, — то, судя по всему, они на него (самочувствие) не жалуются.
Точнее сказать было трудно, потому что последнее письмо он получил семьдесят пять лет назад, и про здоровье там ровным счетом ничего не говорилось, потому что это была Новогодняя Открытка. А в таких открытках про болезни пишут крайне мало.
— А что, Новый Год еще не пришел? — спросил Дронт. Он помнил, как славно они повеселились в прошлый раз, нарядив елкой одну из сосен. И ему не терпелось отметить его еще раз.
— Судя по всему, нет, — подумав, ответил Голубь. — Иначе мои родственники обязательно бы меня известили.
Всю беседу с Дронтом Голубь вел, сидя на ветке к нему спиной. Дронта это несколько удивило, и он решил, что это неспроста.
— Скажи, пожалуйста, — спросил он, — а что это ты там рассматриваешь?
— Я? — удивился Голубь. — Ничего.
Должно быть, увидеть Ничего дано не каждому. И Дронт решил на него обязательно взглянуть. Он обошел Голубиную Сосну. Голубь сидел и смотрел на Другую Сосну.
— Ну что ж, ничего, согласился Дронт, — но, между нами, это Ничего похоже на Другую Сосну.
— Кстати, — сказал Голубь, — ты обратил внимание на мою Новую Позицию?
