попросил помочь девочкам повысить мастерство. Добровольные помощницы обрели в шестом «Г» уж если не сестёр, то подруг. А вот из восьмого класса девочки не приходили ставить спектакли. Им было некогда. Они жили своими интересами.
Учиться друзьям было некогда. Фотолабораторию из подвала по приказу директора удалили. Преподаватель зоологии и ботаники предложила построить кабину-лабораторию. Спаянные вместе с подшефными строгали и пилили, приколачивали и красили. Фанеру и бруски раздобыла учительница. Гвозди друзья купили. Теперь у них свой уголок. Если фотокарточки можно печатать во время занятий, то репетировать отправлялись в актовый зал. Среди аквариумов и клеток живого уголка нашлось место и куклам.
К друзьям на переменах спешили не только подшефные, чтобы узнать, отчего стали рыбки болеть, почему потемнели фотокарточки, как выпилить из фанеры вазу для печенья, чтобы сделать подарок маме, но и мальчики из других классов. Им тихо и мрачно завидовали, пытались рассорить, сочиняя небылицы друг о друге. Многие подростки грелись у огня дружбы Спаяных, предлагая поучаствовать в городском конкурсе на лучшее стихотворение, фотоснимок, о которых узнали из газет, приглашали домой, показывая аквариумы, редкие книги, журналы с голыми девчатами. Спаянные дружили со всеми, но в свои дела посвящали не всех. Близко познакомились со многими ребятами, но уважали Стасика Дуднева, Валю Поморцева, Юру Волкова, Гену Петрова.
Глава шестая.
В классе были свиты группы и группочки. В них вступали по признакам положений родителей; на мальчиках должны быть не школьные, а дорогие костюмы. Девушки приходили на вечера с золотыми цепками на шейках и в сверкающих камушками перстеньках на тонких пальчиках. Они важно беседовали на переменах, обсуждая импортное кино, модные одёжки. Не допускали в свои кружки одноклассников, которые ходят в простых ботинках на микропорки, одноклассниц, не имеющих японских духов.
Подростки из больших и рабочих семей запросто общались друг с другом, не замечая во что и как одеты подружки и приятели, делились с восторгом любимыми книгами и дарили аквариумных рыбок. Они не умели отворачиваться от сверстников, которые редко ходят в буфет или наоборот приносят из дома термосы с какао, а запахами бутербродов заполняют весь класс. Но почему не все дети моют пол по графику?
Классная не пропесочивает отлынивателей. Конечно, как можно брать грязную тряпку холёными пальчиками. Невозможно двигать тяжёлые парты, ведь можно испачкать или порвать платье или костюм. Дети собрались в классе разные, но как-то роднило их то, что они проводили в одних стенах много времени, пожалуй, больше, чем пребывали дома среди заботливых родителей. Родство это вполне условное. Дети постоянно смотрелись в одни и те же лица, слышали одних и тех же преподавателей.
Классная руководительница пыталась сделать так, чтобы дети и в свободное время находились рядом. Она возила их на экскурсии, организовывала походы в кино. Требовала, чтобы все приходили на вечера отдыха. Зимой почти насильно загнала на концерт камерной музыки.
Смотрели друзья, распахнув глаза, на киноэкран в темноте зала. Выхватывали из полумрака милые профили девочек, которые почему-то сидели недалеко, но не рядом. Конечно, в кинотеатр прибыла только половина класса. Другая половина умильно сидела в удобных креслах у экранов телеприёмников.
На вечерах Ивану и Сергею не было скучно, хотя они не танцевали, но умели заражать себя весельем и развлекаться с одноклассниками. Они росли, примеряя этот мир, как новое пальто, безбоязненно вставляя скользкие пуговицы в тугие не разношенные петли. Дети учились жить. Перед школьными вечерами покупали бутылку вина. Иван и Стас Дуднев шли в магазин и выбирали портвейн или вермут. Выбирали закуску. Это были плавленые или творожные сладкие сырки. Иван иногда приносил из дома пироги, стопку. Стасик угощал друзей импортными конфетами. Пьянели подростки. От весны, от звёздного света, от стремления к жизни. И от портвейна.
Шёл размеренно первый год после государственной реформы. Копейки превратили в десятики, десятики – в копейки. Маленькие рубли выглядели необычно и весомо. Мама Ивана, зарабатывавшая до денежной реформы на двух работах полторы тысячи рублей, теперь получала только сто десять. Иван успел её уговорить купить себе наручные часы. Хорош был самодельный фотоувеличитель, но заводской оказался намного удобнее. Фотокамеру подарила бабушка. Он перечитывал три книги по фотографии, всякий раз узнал много чего интересного, учил любознательных детей на своих ошибках. Отличных по качеству фотокарточек в общем альбоме пока мало.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ.
Глава первая.
Сбросив с себя вагонную духоту и качку, восьмиклассники вразброд, отбирая у девушек сумки, втянулись в чужую кривую улочку, ведущую к невысокий горке. Настоянный на терпких запахах цветущих черёмух и сиреней, взметнувшихся ветками из палисадников, густой чистый воздух кружил головы. В лужах отчаянно колотили крыльями гуси. Они поднимали фонтаны брызг, из которых рождались выцветшие крохотные радуги. Ветерок морщил воду, разламывая отражение оград, домов и солнца. Лежали недопиленные берёзовые стволы, кучками желтели поленья. Под опилками прятался от солнечного тепла снег.
Отсюда, из улицы был виден широкий и длинный город; его новостройки с рукастыми строительными кранами, и заводы, засасывающие дымами из длинных труб глубокую весеннюю синеву. Мосты почему-то выглядят игрушечными, а далёкая стальная лента реки кажется новой и до волнующей радости чужой.
Сергей достал из рюкзака нивелирную трубку, принялся обозревать вершины гор, в распадках которых всё ещё полёживали языки и ленты снега. Через минуту Крохин расстался со своим прибором дальнего видения. Желающих узнать, как приблизится город, если взглянуть на него через стёкла, оказалось много. Однако вещицу вернули хозяину быстро.
– Надо на голову становиться, – сказал с сожалением Поморцев. – Приближает хорошо.
– Нужно призму, – проговорил Дуднев. – Давай, Серый, быстрее.
Мальчишки приотстали и закурили. Иван терпеливо глотал дым, но, сморщившись, передал окурок. Физорг курил по-настоящему, взатяг, но тоже бросил, увидев ребят.
– Нужно было с фильтром взять.
– Привыкнем, – вздохнул Сергей. – Это сначала противно. Начинать всегда тяжело.
– Но ещё тяжелее будет бросать, – кивнул Стасик Дуднев, плюя в сторону. Приотставшая Орлова вдруг строго сказала:
– Крохин, ты и так маленький. Брось, а то не вырастешь. Твои пионеры увидят, что скажут?
– Прямо, как мама родная. Бросаю. Иван, ты покури за меня. Ты дак вырос.
– Дай мне, – подошёл Юра Волков. – Узнаю, как это отец курит. Не мёд… Кому?
Курильщиков приметил староста. Важно погрозил невзрачным пальчиком. Сегодня почти весь класс собрался. Дуднев пообещал показать, где цветут жарки. Группировки объединились, пока ехали в трамвае. Обсуждали поведение удивительных героев из недавнего фильма «Гусарская баллада». Заговорили о мальчике-певце из Италии – Робертино Лоретти. Сергей подарил девочкам четыре переснятых из журнала «Кругозор» фотографии юного солиста. Как они счастливо требовали ещё. Поклонниц оказалось много, а карточек мало. Крохину пришлось пообещать отпечатать ещё десяток. Умненькие девочки решили
