отказа пружиной.
– Это неважно, – ответила Лота. – Ты согласен?
– Да.
И словно рухнуло что-то. Словно я подписал сам себе смертный приговор. В комнате стало ощутимо темнее. Я опять почувствовал этот запах: гнилая вода и старая солома. И не выбраться. Хоть вой.
– Знаешь, сестрица, – сказал я, – в такие моменты ты напоминаешь мне нашего отца. Просто вылитый отец.
– Правда? – Лота приятно удивилась. – Какой он был?
– Настоящий засранец. Я ненавидел этого ублюдка.
Моего отца звали Шейлок Трубадур. Конечно, я его ненавидел. Лоте повезло видеть отца только урывками, когда он бывал в Логове или приезжал к маме в Лютецию. Невысокий темноволосый человек с властными манерами и жестким взглядом. Отец умел производить впечатление на женщин – Лота до сих от него без ума. А мне довелось целое лето провести с ним, когда отец вознамерился внести коррективы в мое воспитание.
Когда Лота ушла, я налил себе вина и выпил залпом. Напиться что ли? А почему бы нет? Когда я наливал третий бокал, в комнату кто-то вошел. Я поднял голову. А, Кларисса! Кивнул ей, улыбнулся: мол, сама видишь. Скучаю.
Тетушка остановилась возле стола.
– Что это у тебя?
– М-м? – потом я увидел: повязка на ладони совсем размоталась и сползла на пальцы. Черт. Да наплевать.
– Дай посмотреть, – сказала Кларисса.
В центре левой ладони – аккуратное треугольное отверстие. Сквозное. Я поднял руку и посмотрел на тетю через дырку. Да, забавно. Моргнул. Кларисса изменилась в лице.
– Проклятье, Ришье, что это?!
– Глина, – ответил я нехотя.
– Ч-что?
– Обычная гончарная глина. – Я провел пальцем по ладони. – Обожженная. Видишь? Глиняная пыль. У меня вся кисть такая. Но здорово сделано, верно? Рука-голем. – Я сжал и разжал пальцы. – А как слушается – загляденье. И невероятно сильная.
Кларисса выглядела потрясенной. Хорошо.
– Можно? – спросила тетя непривычно робко.
Я усмехнулся, вытянул руку.
– Конечно.
Кларисса замялась. Давненько я не видел ее смущенной.
– Мне… Ришье, мне страшно.
В первый момент я даже не понял, о чем она говорит.
– Кларисса, не смеши меня. Ты всю жизнь прожила бок о бок с големами, тебе ли их боятся?
– Кто бы говорил, – уколола она меня.
– Я знаю… Боюсь. Ну и что? У меня свои причины.
Спасибо, папа. Твоя великолепная идея насчет «встречи с собственными страхами» оправдывает себя на все сто – до сих пор. Армия из анимированных трупов мальчишек моего возраста, это было сильно. Я под впечатлением. Но еще больше мне понравился «одичалый» голем, которого папаша натравил на меня, и который гонялся за мной по всему замку. Это было… чудесно. С того прекрасного лета я многое повидал, но по сию пору вздрагиваю, встретившись с големом. Неважно, из чего он сделан и как качественно зачарован. Я-то знаю, что эта тварь собой представляет.
Папаша думал, что настоящая опасность заставит мой Талант проявиться. Дохлый номер.
Кларисса взяла меня за запястье, коснулась ранки. Отдернула руку.
– Она… как живая почти. Кажется, что мягкая и теплая.
– Да, на ощупь не отличишь. Отличная штука, – я скривился, допил вино. Поставил пустой бокал на стол.
– Гэвин сделал?
– Точно. Гэвин постарался.
Кларисса посмотрела на меня с каким-то особенным интересом.
– Значит, эти истории – правда? Ты действительно участвовал в том походе? Восьмой рыцарь, Лисий Хвост, человек с железной рукой. И плен, значит, тоже? Вот эта штука… – Кларисса нежно погладила меня по глиняной руке, – она болит? Бедный мой племянник.
Я помолчал. Потом сказал:
– Знаешь, а ведь Фер прав, Кларисса. Все мои друзья мертвы. Я же всего-навсего лишился левой кисти. – Я снова сжал пальцы в кулак, разжал. – Невеликая плата за всемирную славу, верно?
Через два часа мы не выехали – кто бы сомневался. Но уже были близки к этому.
– Все очень просто, – пояснил Фер. – Чуть ли не механически. Лота в нашем отряде воля, я – мозги, Молния… – Фер усмехнулся. – Молния, понятно, мышцы и печень. Кларисса – чувство направления. Надеюсь, ты помнишь, какой у неё Талант, Ришье? Вот именно.
Конечно, как я сразу не догадался. Талант Клариссы – отыскивать спрятанное, причем, что интересно: только намеренно спрятанное. Обронив кольцо, бедная Кларисса могла неделями его искать. Но стоило Френсису для смеха увести брошку Клариссы (кузен Френсис вообще испытывает страсть к мелким блестящим вещицам), как Кларисса мгновенно находила украденное.
Отлично.
– Значит, теперь мы можем в любой момент узнать, где находится Дикий Талант?
– Нет, – сказали за моей спиной.
Я повернулся. В дверях стоял Молния в коричневой солдатской куртке, испачканной травяным соком. За плечом Корта виднелась чья-то опухшая разбитая физиономия. Я сразу не понял, кто это. Локти человека были стянуты за спиной, лицо в крови…
– Корт? Что случилось? – Лота поднялась с места.
– Как я жалею, что с нами сейчас нет Элжерона, – сказал Молния. – Уж он бы вывернул этого сукина сына наизнанку. Ничего. – Корт усмехнулся так, что у меня по спине пробежал озноб. – Старые добрые способы пытки еще никого не подводили. Когда я нарежу из его шкуры ремней, он заговорит. Это всегда помогает, проверено… Посади его, Уорни!
– Дакота? – я шагнул вперед.
– Милорд, – насмешливо кивнул связанный варвар.
В следующее мгновение Уорни, привратник, с силой втолкнул Дакоту внутрь. Мой телохранитель пробежал несколько шагов и упал на колени. Привратник поднял его за шиворот – Дакота захрипел. Уорни, не обращая внимания на эти звуки, швырнул варвара в угол, как мешок с углем. Дакота врезался в стену и сполз вниз. Да что тут происходит?! Варвар с трудом выпрямил спину, сел, сплюнул кровью. Усмехнулся. Левый глаз у него заплыл совершенно.
Я не выдержал:
– Какого черта, Молния?!
Корт посмотрел на меня с прищуром.
– Рад Ришье, что тебе надоело разыгрывать контуженного. Взрослеешь?
Я дернул щекой. Семейка, хаос побери.
– Расту потихоньку, Молния. Спасибо, что спросил. Так в чем…
– Корт, а где Кларисса? – перебила меня Лота. – Я, кажется, просила прийти всех?
Корт скорчил гримасу.
– Пропала.
– Ты шутишь? – Лота села.
Все, на сегодня с сестрицы достаточно.
– Какие уж тут шутки… – Корт прошел в комнату и опустился на стул, – …ух, устал!.. к чертям собачьим. Нету Клариссы. Пропала, я же говорю. И не только Кларисса. – Молния покрутил головой, точно у него шея
