занемела. – Одного из этих – коренастого такого, тоже нет… Эх, надо ж мне было дурака свалять! В следующий раз отрежу ублюдку голову, обещаю. Посмотрим тогда, как он побегает.
– Корт!
– Хорошо, хорошо. В комнате Клариссы разгром, окно открыто. Я там полазил, посмотрел, что к чему. Кровь в комнате и под окном. Нет, кровь не Клариссы… След тянется снизу, из подвала. Толстый ублюдок притворился мертвым, потом, когда мы успокоились, забрался в комнату, оглушил Клариссу и выпрыгнул с ней в окно. А ведь я всадил в него хорошую пулю!.. Ты представь только. Раненый, с грузом, второй этаж – и ни звука мы не услышали! Ни звука! – Корт в сердцах хлопнул по столу. – Если кто скажет, что это был обычный человек, я рассмеюсь ему в лицо.
– Так, – сказал я. – Это уже становится занятным.
Не успели отправиться в путь, как уже начались неприятности. Интересно. Когда-то я ввязался в Поход героев, а сейчас, видимо, будет Поход неудачников.
– Целью нападавших была Кларисса, – подвел итог Феррин. Очки равнодушно блеснули. – Магический компас. Ну, конечно…
– Красавчик! – Лота вскочила. Я не сразу понял, что она имеет в виду. Потом сообразил. Хорошая мысль. Считается, что вампиры, попробовав кровь человека, могут идти вслед лигу за лигой, как бы несчастный не петлял.
– Скоро полдень, – напомнил Корт. – Днем от Половинчика никакого толку. Или предлагаете подождать до заката? Клариссу успеют увезти черт знает куда. Или убьют, что вернее.
Феррин пожал плечами.
– Очень сомневаюсь, Молния. Им нужна Кларисса, нужен компас. Они тоже ищут Дикий Талант. Помните, что я говорил вам про «звериные времена»? Кажется, у нас появились конкуренты.
– Помолчи, Фер, – попросила Лота. – Сейчас нужно решить, что делать дальше. Какие предложения? Корт? Ришье?
Я открыл рот…
– Жаба, – прозвучал в тишине сипловатый голос.
Недоуменное молчание. Мы повернулись. Дакота, про которого все успели забыть, повел связанными плечами. На опухшем к чертовой матери лице – удивительное спокойствие. Особенно для человека, которому известно достаточно тайн, чтобы его похоронили дважды и трижды.
– Что ты сказал, повтори? – Корт шагнул к варвару, занес кулак…
Дакота посмотрел на Молнию снизу вверх, хмыкнул.
– Похитителя зовут Кхандир Калешти, Жаба, – сказал он. – Известный разбойник. Если вы меня попросите, вполне возможно, я вспомню, где его искать…
Варвар прислонился затылком к стене, растянул губы в ухмылке. Оглядел нас. Окровавленный, но веселый.
– Конечно, если вы меня
Глава 17. АМБАР МЕРТВЯКОВ
Рука в перчатке из серой кожи отпустила мохнатую еловую лапу. Несмотря на тяжесть, та разогнулась быстро и мягко – словно полная женщина всплеснула кистью. Приютившаяся в низине деревня вновь скрылась из виду.
Мужчина в грязном кожаном нагруднике (поверх грязного же синего камзола) поскреб подбородок и повернулся к своей спутнице, сидевшей на земле и имевшей вид ничуть не более чистый. Её длинные, некогда светлые локоны спутались в один сплошной колтун; из волос торчали сухие сосновые иголки, коих казалось больше, чем шпилек в прическе самой завзятой модницы. Темное платье хранило на себе следы долгого трудного путешествия. Батистовые кружева с рукавов были беспощадно содраны; они пошли на импровизированную повязку, которой мужчина завязал обильно кровоточившую колотую рану в левом плече. Само платье изрядно обтрепалось о кусты и ветки, местами через дыры виднелась бледная кожа. На щеке девушки темнел багровый след ожога – размером с серебряный талер. Когда ожог сойдет, его сменит рубец, свести который без помощи целителя, знатока косметических заклинаний, уже не удастся. Правда, безучастный, подавленный вид девушки говорил о том, что проблема с внешностью ей сейчас глубоко безразлична. Равно как и прочие проблемы, включая голод, холод и страх смерти.
Обоим путникам здорово досталось, но, тем не менее, они были сейчас в лучшем состоянии, нежели товарищи человека в кожаном нагруднике и темно-синем камзоле.
«Потому что мы всё ещё живы!».
С такой мрачной мыслью Кастор ди Тулл, а это был он, бывший старший экзекутор ордена Очищающего Пламени, шагнул к девушке и рывком поднял её на ноги.
– Там деревня, – сказал он (впрочем, больше для себя, чем для спутницы). – Опасно, но придется попробовать. Без еды и проводника мы далеко не уйдем.
Не дожидаясь ответа, рыцарь начал спуск, потянул девушку за собой. С трудом переступая распухшими ногами, она последовала за ним безмолвной тенью.
С момента бегства из Башни Кастор несколько раз ловил себя на том, что никогда и ни с одной женщиной не обращался столь бесцеремонно и грубо. Да, ситуация была отчаянной; да, в их положении не приходилось миндальничать; да враги шли за ними по пятам. Но любую другую он хотя бы попытался оберегать, щадить; на худой конец, ободрять время от времени! Как бы то ни было, он – рыцарь. Вот только девушка (Яна, хмуро напомнил себе ди Тулл) не вызывала у него, как у мужчины, никаких чувств. Даже плотского желания, несмотря на свою молодость и красоту. Апатичная, бесчувственная, вяло-покорная, вечно (по крайней мере, ту часть вечности, что они провели вместе) погруженная в себя, она казалась рыцарю сомнабулой. Созданием из другого мира, не способным осязать и понимать мир этот.
Но главное заключалось в другом.
Много хороших людей сложили головы, чтобы она могла вот так безвольно брести, не раскрывая рта и реагируя лишь на приказы и тычки!
…слишком много.
Перед внутренним взором Кастора вереницей прошли лица бойцов его дружины, погибших в том бою. Экзекуторы отбили Яну у сектантов и сами угодили в засаду. На тот момент Башня ещё стояла неприступной, внушая страх живым (и неживым) врагам…
Молодой нетерпеливый брат Саймон.
Огромный добродушный Томас, прозванный Бомбардой.
Раньше времени поседевший и страшный из-за бесчисленных шрамов Ворон, чьего настоящего имени никто не знал.
При мысли о Вороне Кастор невольно сжал зубы – для боевого мага дружины знакомство с белокурой Яной началось много раньше. Сколько там прошло? Двенадцать? Тринадцать лет? Давняя, жуткая история… тогда это знакомство было оплачено кровью не то пяти, не то шести рыцарей Ордена. Их растерзали неведомые твари, пришедшие за ней из ночи.
Уже тогда пятилетняя белокурая девочка с небесными глазами была не просто ребенком. И сейчас девушка Яна не просто девушка Яна.
«Трофей», вот кто она!
Ценный приз в большой игре, ставки которой лежат за пределами воображения Кастора. Приз настолько ценный, что ради него могучие игроки снесли, как игрушку из песка, даже неприступную, защищенную Нееловским пактом, Башню. Уже одно это полностью меняет расстановку сил – политических, военных, мистических, церковных – во всем мире.
Если бы у Кастора было настроение иронизировать, он, пожалуй, мог бы позволить себе усталый смешок. Подумать только: судьба целого мира плетется следом, не ведая куда, по сути – в пустоту, покорно подчиняясь его грубым нетерпеливым рывкам!
Иронизировать настроения не было. Вместо этого, желая сбросить груз мыслей, ди Тулл дернул руку девушки сильнее, чем требовалось, и тут же поплатился за это. Боль мигом напомнила ему о ране, полученной во время невероятного побега из захваченной Башни. Несмотря на то, что кровь давно остановилась, рана донимала его постоянно. К тому же Кастора пугал усиливающийся с каждым часом жар. Только бы не случилось заражения крови! После всего, что им пришлось вынести, смерть от грязи на клинке эребской сабли казалась ди Туллу особенно глупой.
