Голос у Михаила Ивановича дрожал.
— Вы себя как чувствуете, вы ранены? — спросил маршал.
— Нет, товарищ маршал, — ответил Смирнов.
— Ждите сегодня комиссию. До свидания. — Маршал положил трубку.
Смирнов покосился на напряженно слушавшего Василевского, сказал:
— Комиссию приказано сегодня ждать.
— Пошлем встречать начальника штаба, а самим надо хоть немного отдохнуть. С комиссией объясняться — это тебе, Михаил Иванович, не комплексные занятия проводить.
— Поглядим, — ответил Смирнов, — правда-то на нашей стороне.
Десять дней работала комиссия, изучала случившееся. Члены ее не ограничились проверкой самого факта, а вникли во все стороны специальной подготовки. Председатель комиссии несколько раз докладывал маршалу о ходе проверки, но ни Василевскому, ни Смирнову своих выводов не говорил.
Василевский нервничал. В который раз проверил новый временной график.
Как-то утром он зашел в кабинет к Смирнову, положил на стол папку с документами, хлопнул по ней ладонью.
— Все расчеты правильны. Я уверен. Нам надо было перед сливом топлива проверить систему магистральных соединений. Как это делать — я составил инструкцию. Больше подобного не повторится. Как ты, Михаил Иванович, на это смотришь?
— Я готов поддержать новые эксперименты. Сейчас нельзя, не имеем права останавливаться. Но комплексные занятия надо провести в условиях полигона. Надо просить разрешения послать подразделение Федченко на полигон. И нам поехать вместе с ним.
Смирнов чувствовал, что именно сейчас Василевскому нужна помощь не только словом, но и конкретным делом.
— Я сегодня же переговорю с Павлом Ивановичем. Попрошу его незамедлительно решить вопрос о новом эксперименте. Я обещаю тебе, Георгий Николаевич. Это не только твое, но и мое кровное дело.
Они не закончили разговор, как в кабинет начальника политотдела вошли члены комиссии во главе с генералом. Смирнов уступил генералу место за своим столом, но тот отказался.
— С проверкой покончено, — начал генерал. — Полностью согласны с вами, Георгий Николаевич, что временной график и взрыв между собой не взаимосвязаны. Несчастный случай произошел после выполнения всего цикла подготовки. Эксперимент ваш очень смел, и мы все, — он обвел взглядом присутствующих, — единогласно считаем, что надо продолжать работу в этом направлении.
— Спасибо! — поднялся Василевский.
— Подожди благодарить, — так же спокойно продолжал генерал. — Вам все равно придется держать ответ перед Военным советом за чрезвычайное происшествие. Временной график хорош. Над ним работают и на полигоне. Это основа основ. Время для нас — все. Но то, что до конца не продумали, — это вам всем непростительно. Особенно тебе, Георгий Николаевич. Мы с тобой вместе столько лет в авиации были. Что- что, а заправка и слив топлива для тебя не открытие.
Генерал поднялся.
— Сегодня уезжаем. Доложим маршалу. Жди вызова в штаб. Привези все теоретические расчеты. Мы побеседовали с лейтенантом Федченко. Сильный, мыслящий офицер. Его нельзя отстранять от командования подразделением. Он должен довести дело до конца. Я знаком с подобной работой на полигоне. У товарища Федченко все более обоснованно, хотя есть еще над чем подумать.
Генерал помолчал и, улыбнувшись первый раз за десять дней пребывания в части, добавил:
— С такими парнями, как Федченко и Гаврилов, ракетные войска не пропадут.
Вечером комиссия уехала.
Глава двенадцатая
1
На Военный совет пока не вызывали. Но на душе у Смирнова по-прежнему было неспокойно. А тут еще дома возникли осложнения. В их отношениях с женой что-то натянулось.
Сегодня, в последний день недели вернулся домой пораньше. В квартире было тихо. Из записки на столе узнал, что Галина Павловна на заседании женского совета, а сын, как всегда по субботам, занимается в литературном кружке.
Михаил Иванович переоделся, умылся, поставил чайник на плиту и устало опустился на стул. Задумался. Что-то в доме изменилось за последнее время, чего-то не хватает.
«Может, мне кажется, что она немного стала не та, а может, я что-то делаю не совсем приятное для нее?.. Работа, работа и работа. Утром ушел, ночью пришел. Сына вообще не вижу...»
В таком раздумье и застала его Галина Павловна.
Она сняла пальто, вошла на кухню, возбужденно заговорила:
— О пионерлагерях говорили. Представляешь? Сколько вопросов было к нашему хозяйственнику, а он так и не пришел. Ты на него, Миша, повлияй. Лето на носу, надо свой пионерский лагерь создавать, ребята бегают, кто где.
— Галя, — укоризненно проговорил Михаил Иванович, — а почему к нам не обратились? Вместе бы подумали.
Он смотрел на жену и видел, как меняется ее лицо.
— Знаете что, товарищ начальник политотдела, мы думаем о деле не меньше вас. Вы с Василевским постоянно на службе, где-то там, в лесу. Вы совсем забыли, что есть семья, жена, дети! Послушай, что говорят женщины. Мужья по неделям не появляются дома. Когда это кончится? На все один ответ: «Когда выполним задачу!» А когда вы ее выполните?.. И ты забыл о нас с Костей.
Всхлипнув, она вышла из кухни. Михаил Иванович пошел следом за женой.
— Галя, успокойся! Я понимаю, что мало уделяю времени семье, но какое время сейчас? Ты ведь жена политработника и обязана понимать лучше других обстановку, вести среди семей разъяснительную работу.
Галина Павловна горько усмехнулась:
— Вот ты бы собрал женщин и разъяснил им все.
— Хорошо, — согласился он. — На днях возвращается Климов, и мы вместе с ним...
В это время зазвонил телефон.
— Подполковник Смирнов у телефона.
— Что так официально? — спросил Василевский. — Позвонили из штаба. Нам с тобой в понедельник к девяти ноль-ноль на Военный совет. Доклад я уже подготовил. Подумай и ты, Михаил Иванович, что сказать, а в дороге еще потолкуем. Извини за беспокойство.
— Галя, — сказал Михаил Иванович, — утром я уезжаю. Приготовь мой чемоданчик. — Он виновато посмотрел на жену.
Галина Павловна всплеснула руками:
— Вот так всегда...
Ночью Смирнова поднял еще один звонок с междугородней.
— Здравствуйте, Михаил Иванович, — приветствовал его Климов, — прошу простить за позднее вторжение.
— Здравствуйте, Владимир Александрович. Очень рад, что вы позвонили. Утром вылетаем в штаб на Военный совет.
— На какой час назначено совещание?
