— О чем вы думали сейчас, Гвендолин? — хрипло спросил Уолтер, шагнув ближе к девушке.
Она инстинктивно отступила назад, к окну.
— У вас было такое выражение лица, как будто вы были очень далеко отсюда, — продолжал он.
— Я думала о прошлом Гвендиля, — ответила девушка. — О пирах, которые устраивались в этой Зале. О своих предках, былых хозяевах замка.
О мужчине, который как две капли воды похож на тебя, добавила она про себя с отчаянием. Но это всего лишь мечты…
— Иногда мечта может стать явью, — тихо заметил Уолтер, и Гвендолин к ужасу своему осознала, что произнесла последнюю фразу вслух.
Ее охватила паника. Что она скажет в следующий раз? Хватит ли у нее выдержки продолжить этот тет-а-тет?
Гвендолин принялась бормотать что-то насчет необходимости вернуться в более обжитую часть замка, где можно посмотреть картины и старинную утварь, но Уолтер уже не слушал ее. Он подошел вплотную к Гвендолин и, обняв девушку за талию, повелительно привлек ее к себе. Блаженство, испуг, праведное негодование разом нахлынули на нее и помешали ей адекватно отреагировать на столь возмутительный поступок.
Уолтер же не дожидался реакции Гвендолин. Он наклонился к ней и прижался губами к ее полураскрытым губам. Если она и собиралась оттолкнуть его, то сейчас всякая возможность для этого была потеряна. Уолтер слишком крепко держал ее, чтобы она могла сопротивляться, да и ее собственное тело повело себя самым предательским образом. Оно прижалось к Уолтеру, и никакая земная сила не была в состоянии разъединить их.
Гвендолин не могла сказать, как долго Уолтер целовал ее — минуту, пять, десять или целую вечность. Время потеряло свое значение в этой полуразрушенной Обеденной Зале. Единственное, что терзало Гвендолин сейчас, это осознание того, что она по-прежнему грезит и поцелуи Уолтера всего лишь игра воображения.
Это ощущение только усилилось после того, как Уолтер оторвался от ее губ и тихо спросил:
— Ты ведь выйдешь за меня замуж, дорогая моя?
Гвендолин никогда не могла понять раньше, почему люди от счастья плачут. Однако сейчас она почувствовала, что на глаза наворачиваются предательские слезы.
— Гвендолин, ты слышишь меня? — обеспокоенно спросил Уолтер и провел ладонью по ее щеке. Его рука была теплой и нежной, и Гвендолин потерлась о нее.
— Слышу, — ответила она мечтательно.
Звуки собственного голоса привели ее в чувство. Она не спит! Она на самом деле стоит у окна в Обеденной Зале Гвендиля, Уолтер МакНорман обнимает ее и предлагает стать его женой. Гвендолин невольно отпрянула от него. Уолтер неохотно расцепил руки.
— Я… я не понимаю, — сказала она, заикаясь.
— Что же такого непонятного в моих словах? — усмехнулся он. — Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой. Если ты против, я тотчас уеду и не буду смущать тебя своим присутствием.
Гвендолин захлопала ресницами. Он ее любит?
— Но как это может быть? — пробормотала она, не в силах осознать такой простой факт, столь велика была ее убежденность в том, что он неравнодушен к Марион Гастингс.
— Не понимаю, почему ты так удивлена, — пожал плечами Уолтер. По нему не было видно, раздосадован ли он таким поведением Гвендолин. — Мне тяжело сказать, когда все это началось… Может быть, когда я впервые увидел тебя, такую задорную и очаровательную. Я совершенно не ожидал, что у Сесилии такая дочь. Ты настолько не похожа на женщин, с которыми я привык общаться, что я поначалу не мог определить, как я к тебе отношусь. С остальными всегда было очень просто…
— И когда же ты понял? — спросила Гвендолин с широко раскрытыми глазами.
— Когда мама сообщила мне, что Ник Кармайкл в тебя влюбился, — сказал Уолтер и натужно рассмеялся. — Я всегда считал себя человеком спокойным, унаследовавшим флегматичный темперамент от отца, но тогда во мне словно что-то взорвалось. Я наговорил тебе всяких глупостей, и лишь ревность была этому причиной. А потом ты неожиданно исчезла и не дала мне возможности объясниться с тобой…
Гвендолин сжала пульсирующие виски. Как она могла так ошибаться?
— Значит, ты развелся с Констанцией из-за меня? — прошептала она.
— Не совсем, — улыбнулся Уолтер. — Хотя, конечно, ты значительно ускорила этот процесс. Мне вообще не следовало жениться на ней.
Он досадливо поморщился.
— Наша совместная жизнь была ошибкой от начала до конца. Я пошел на поводу у матери и сделал предложение богатой наследнице, которая была ко мне очень неравнодушна. Я давно хотел развестись и предпринимал для этого кое-какие шаги, но только знакомство с тобой заставило меня ускорить события. Ты очень плохо думаешь обо мне, Гвендолин? Если бы я мог заставить тебя понять…
Он взял девушку за подбородок и приподнял ее личико. Щеки Гвендолин пылали от стыда, но она нашла в себе силы сделать мучительное признание.
— Я знаю, почему ты женился на Констанции, — выпалила она. — Я подслушала твой разговор с леди Джулией в день моего отъезда. Случайно…
Уолтер рассмеялся.
— Вот молодчина, — тихо заметил он. Но тут новая догадка осенила его. — Погоди. Раз ты слышала мой разговор с матерью, то… Почему же ты уехала?
Он схватил Гвендолин за плечи и заглянул ей в глаза.
— Ведь я же как раз признавался ей в том, что люблю тебя и хочу на тебе жениться!
— Я… я подумала, что речь идет о Марион, — пролепетала несчастная Гвендолин. — Я не слышала начало разговора, и ты ни разу не назвал по имени женщину, на которой собираешься жениться после развода с Констанцией.
17
Минуту Уолтер ошеломленно смотрел на нее.
— Марион? — переспросил он медленно. — Ты решила, что я люблю Марион Гастингс? И это после того, что между нами произошло в библиотеке? Неужели ты ничего не почувствовала, Гвендолин?
— Ревность не способствует проницательности, — криво усмехнулась девушка. — К тому же я всегда была уверена в том, что я не привлекаю мужчин.
— Глупышка, — ласково проговорил Уолтер и притянул Гвендолин к себе.
— Погоди. — Она вывернулась из его объятий. — Мы так и не выяснили насчет Марион. Николас уверял меня, что ты был в нее влюблен.
Лицо Уолтера потемнело.
— Хотел бы я знать, с какой стати мистер Кармайкл вмешивается в дела, которые его совершенно не касаются!
— Не уклоняйся от ответа, — потребовала Гвендолин. — Я хочу знать правду. Что произошло между вами тогда, шесть лет назад?
— Как прикажете, моя прекрасная госпожа, — вздохнул Уолтер. — Хотя я предпочел бы не вспоминать об этом. Я познакомился с Марион и Констанцией, когда путешествовал по Америке вместе с матерью. Не стану скрывать, что младшая сестра очень увлекла меня.
Гвендолин ощутила спазм боли.
— Одно время мне казалось, что она отвечает мне взаимностью, но потом я понял, что самое главное для Марион — это приобретение нового поклонника для свиты. Таковым я становиться не собирался. Да и мое увлечение постепенно шло на спад. В Марион нет ничего такого, что могло бы действительно привязать мужчину. Многие понимали это и вскоре покидали ее ради более достойных женщин. Но самый болезненный удар ей нанесла родная сестра.
