приходится развлекаться в основном дома.
— И это облекает их особой властью?
— Ну не совсем. Но тут они сами себе хозяева. Я имею в виду женщин, похожих на Мириам, которые слишком эмансипированы, чтобы довольствоваться традиционно женской ролью, но недостаточно эмансипированы для чего-то другого. Потому Мириам мечется, бедняжка, и вряд ли что-то в итоге получит.
— За исключением прекрасного Адама, — вставил Криспин.
Викки покраснела:
— Она его еще не заполучила, не так ли?
— Ага, значит, ты все-таки считаешь Мириам своей соперницей, — торжествовал Криспин.
Викки потрясла головой, словно шокированная самой такой мыслью.
— Конечно нет! — пылко вскричала она. — Кто я, по-твоему?
— Сумасшедшая, не осознающая, что творит, — ответил Криспин со смехом. — Похоже, пора за тебя взяться. Почему бы мне не повести тебя вечером пообедать и не показать тебе, где я живу?
— Ладно, — согласилась Викки.
— И мы ни разу не упомянем Адама?
— Пока ты этого не захочешь, — кивнула она.
— Ловлю на слове, радость моя, — усмехнулся Криспин. — Не скрепить ли наш договор поцелуем?
Она уклонилась, но недостаточно быстро. Криспин смеялся, хотя глаза его оставались серьезными. Слишком серьезными, подумала Викки. Прежде он никогда не вел себя подобным образом, и уж тем более никогда не интересовался ее личной жизнью.
Его губы очень мягко коснулись ее, а руки обвились вокруг талии, и, несмотря на попытки Викки освободиться, Криспин поцеловал ее еще раз.
— Ну что, страшно? — вопросил он. — Или, может быть, неприятно? Держу пари, ты бы не сопротивлялась, будь на моем месте Адам.
— Не твое дело! — Викки уже стала сердиться.
— А я его делаю своим. Ты же в него влюблена, скажи?
Викки покачала головой, ругая себя за то, что играет с огнем.
— Хватит дурака валять! — огрызнулась она. Криспин рассмеялся.
— Дурака? — повторил он. — Полагаешь, дурак — это я? Думаешь, что со мной? Для тебя, может быть, все бирюльки, а что у меня на душе, никого и не интересует, — с горечью подытожил он.
Викки почувствовала угрызения совести. А что, если его поцелуй, и вообще все поведение не более чем следствие одиночества.
— Ох, Криспин! — вздохнула она. Он схватил Викки за руки:
— Ты тоже скучаешь по дому?
— Иногда, — согласилась она. Затем оттолкнула его. — Но это не значит, что нужно вести себя таким вот манером.
У Криспина был такой несчастный вид, что Викки подумала, он сейчас разрыдается.
— Ну ладно, — сказал он наконец, — поиграем в твою игру. Поужинаем вместе, выпьем вина, и то хорошо. Но ты обещала больше не упоминать об Адаме, помнишь? И не думать о нем.
— Конечно, — с вызовом ответила Викки и удивилась, почему это не принесло ей облегчения. Вспоминая о прошлой бессонной ночи, она чувствовала, что наяву еще может гнать его от себя, но ночью он все более занимал ее мысли и душу, хотя она еще не была готова признать это. — Что за нелепые мысли у тебя, — постаралась она убедить сама себя. — Ну разумеется.
Криспин только молча посмотрел на нее.
Глава 8
Для них обоих явилось сюрпризом, когда как раз перед окончанием проводимой ими инвентаризации в магазин заявился Хуссейн. Он молча постоял у двери, ведущей в заднюю комнату, потом взмахом руки отозвал Викки внутрь магазина.
— Ну как вам моя невеста? — спросил он ее вкрадчиво.
Викки растерялась.
— Мириам? — спросила она, и когда Хуссейн кивнул, добавила: — Когда вы видели ее последний раз?
Хуссейн пожал плечами:
— Кажется, раньше вас. Кто с вами был? Адам?
Викки кивнула.
— Вообще-то Мириам приходила ко мне, — храбро начала она, надеясь отвести гнев, который зрел в его глазах. — Она попросила проводить ее домой, ну мы и поехали…
— В рабочее время, — резко прервал ее Хуссейн. — Ведь магазин не был еще закрыт, не так ли?
— Нет еще, — ответила Викки равнодушно. — Адама мы встретили, когда ждали автобуса, и он предложил подвезти нас на машине.
— Уж очень все у вас просто.
— Тем не менее это так, — вежливо упорствовала Викки. По крайней мере, с точки зрения Адама все было просто. Это он поцеловал ее и внес сумятицу в ее чувства.
Хуссейн угрюмо смотрел на Викки. В его глазах мелькнуло отчаяние, хотя он сделал запоздалую попытку скрыть это более или менее достойным образом.
— Все же я бы предпочел, чтобы вы не покидали магазин до конца рабочего дня, — наконец проговорил он. — У меня нет претензий к вам обоим, но, по-моему, последнее время у вас появилось слишком много свободного времени.
— У меня? — удивилась Викки.
По лицу Хуссейна пробежала быстрая улыбка.
— У вас. Да нет, на самом-то деле я пекусь не о том. В магазине дела обстоят лучше, чем когда-либо. Да и кто я такой, чтобы распоряжаться вашим свободным временем? Я больше беспокоюсь о Мириам и подумал, что, может быть, она поделилась с вами…
Викки покачала головой. Ей стало жаль Хуссейна, по ее мнению, с ним поступили не справедливо, но она почти ничем не могла ему помочь. Она знала, что Мириам влюблена в Адама и что никто не заставит ее выйти за Хуссейна, хоть он уже и заплатил ее отцу калым. Но разве могла она сказать все это Хуссейну? Пусть он сам все узнает.
— Совсем ничего? — Он с надеждой посмотрел на Викки.
— Совсем! — подтвердила она грустно. Хуссейн был явно обескуражен и постарался переменить тему:
— Ну, а что у вас здесь интересного?
Криспин просунул голову в дверь:
— Вас интересует торговля или творчество?
— И то и другое, — меланхолично ответил Хуссейн.
Криспин принес маленький флакон и не спеша снял крышку.
— Понюхайте! — протянул он флакон Хуссейну. — Ну как?
Хуссейн поднес флакон к носу, и выражение его лица тут же изменилось. Тогда он капнул немного жидкости на пальцы и вдохнул.
— Это произведение искусства! — вскричал он. — Кто это сделал? Отвечайте немедленно!
Криспин рассмеялся и подмигнул Викки:
— Наш гений, кто же еще? Она приготовила эти духи для Умм-Яхьи.
— Опять это семейство! — поморщился Хуссейн, но его недовольство быстро сменилось интересом. — Великолепно! Но почему именно для этой женщины?
