— Без сомнения, — продолжала Кэтрин, изобразив на лице правдоподобную, как она надеялась, улыбку, — ответ мисс Флетчер уже ожидает меня дома.
Заверив мисс Коллингвуд, что сия поездка вовсе не обернётся полным провалом, и наскоро состряпав некую благовидную историю о необходимости пройтись по магазинам (что объясняло шляпные картонки) с тётушкой, якобы путешествующей вместе с ней и сейчас навещающей друзей, Кэтрин откланялась.
Девушка медленно побрела вниз по улице; мало того что ей некуда идти, так ещё и необходимость совладать с неимоверными муками совести не давала покоя.
Она бы не оказалась в столь затруднительном положении, если бы не убежала из дома, но она и не стала бы убегать, если бы батюшка хоть иногда обдумывал свои поступки. Но он никогда не думал — особенно если дело касалось дочери. Его дружки, его охотничьи собаки, его оргии и пьянки были куда важнее.
Отец должен был устроить ей выход в свет. Даже мисс Флетчер верила, что он так поступит, иначе ни за что не согласилась бы на должность в Лондоне три года назад. Вместо этого он отослал Кэтрин к двоюродной бабушке Юстасии. И если бы пожилая дама не скончалась полтора года спустя, Кэтрин по- прежнему оставалась бы там. День за днём выслушивая бесконечные монологи о религии и генеалогии до тех пор, пока сама не превратилась бы в одинокую старую деву, как тётушка Дебора, ходившая у старухи в компаньонках уже лет тридцать ко дню приезда Кэтрин.
Мисс Пеллистон не питала иллюзий относительно собственной привлекательности. Единственным её достоянием были хорошая родословная да деньги отца. Кэтрин понимала, что у неё нет ни единого шанса привлечь мужа до тех пор, пока она не попадёт в окружение, где вращаются подходящие холостяки. А именно: на лондонскую ярмарку невест.
И что же, разве после положенного траура отец позаботился о сезоне для дочери?
«Разумеется, нет» — подумала она, мрачно разглядывая свои исхоженные ноги. Он думал только о себе. Отправился в Бат, где его подцепила хорошенькая молодая вдова. По возвращении он объявил о свадебных планах — одновременно своих и для дочери.
В мужья ей прочили ни кого иного, как лорда Броуди. Тот ещё более неряшлив, груб и распутен, нежели отец Кэтрин.
Этот мужчина был невежествен, капризен и просто омерзителен. Кэтрин никогда не ждала Прекрасного Принца — ведь и сама не была Белоснежкой, — но прожить всю оставшуюся жизнь с этим стареющим грубияном! Она многое претерпела во имя дочернего послушания, но вынести лорда Броуди — выше её сил.
Теперь Кэтрин поумнела. Теперь она знала, каково оказаться совершенно беспомощной, совершенно беззащитной и, по сути, без надежды. Она не представляла, как ей добраться домой, и приходила в ужас при мысли о том, что её ждёт по возвращении. За душой ни фартинга, а мистер Демоуэри, должно быть, находится уже за много миль отсюда.
Глава 3
Глаза Кэтрин наполнились слезами, она едва замечала, куда идёт. И наверняка попала бы под приближающийся экипаж, если бы чья-то рука не схватила неожиданно её за локоть, оттащив назад на тротуар.
— Будь я проклят, если вы не ходячее несчастье, — прозвучал знакомый голос.
Всё ещё поглощённая собственными невзгодами, Кэтрин взглянула в красивое худощавое лицо. И в точности, как прошлой ночью, у неё перехватило дыхание, когда пронизывающий взгляд голубых глаз проник до самого её сердца.
— Вас бы саму носить в шляпной картонке. — Он забрал у Кэтрин из рук её вещи.
— Мистер Демоуэри, как… что вы здесь делаете?
— Охраняю свои вложения. Я не намерен смотреть, как мои пятьдесят фунтов втопчут в какую-нибудь лужу. А какая грязь при этом выйдет на дороге, вы не подумали? — С этими словами он быстро зашагал прочь от площади, а Кэтрин, за неимением выбора, пошла следом.
И только когда багаж был погружен и саму её запихнули в пропахший плесенью экипаж, Кэтрин осмелилась спросить, куда они направляются.
— Как раз это я и пытаюсь выяснить, — последовал расплывчатый ответ.
— Нет-нет… Я хочу сказать, здесь нечего выяснять. Мне немедленно нужно назад.
— Назад — куда? К Бабуле Грендел?
— Святые небеса, нет! Я должна вернуться д-домой.
Хотя голос и сорвался в конце, Кэтрин всё-таки удалось сдержать слёзы, навернувшиеся при мысли о том, к чему именно она собирается вернуться.
— Неужто всё так плохо?
Расслышав в его голосе нотки сочувствия, Кэтрин едва не потеряла остатки самообладания. Она была столь непривычна к сочувствию в любых его проявлениях, что, по сути, оно даже пугало её.
— О нет. Я совершила ужасную ошибку. Теперь я всё осознала, и это послужило мне уроком — я имею в виду, нельзя позволять страстям одержать над собой верх, — пояснила Кэтрин, словно он был мисс Флетчер и попросил её обратиться к своей совести.
— И какие же это страсти, мисс Петтигрю?
— Обида, разумеется. И гордыня. И… ох, да всё произошло наперекор здравому смыслу. Если бы я осталась и сделала то, что велено, со мной бы не произошли все эти страшные вещи…
— О чём вы толкуете? — перебил Демоуэри.
Любые уловки были чужды характеру мисс Пеллистон. Из неё, как сама она признавалась, просто никудышная лгунья. За выдумки в разговоре с мисс Коллингвуд Кэтрин была наказана невыносимым чувством вины. Кроме того, она не могла придумать более недостойной платы за неожиданную доброту мистера Демоуэри, чем ложь.
И мисс Пеллистон поведала правду, опустив разве что наиболее личные моменты повествования, дабы представить ситуацию с сухой непредвзятостью. Кэтрин не просветила его касательно своей подлинной личности, как, впрочем, не назвала и никаких иных имён. И хотя это было не совсем честно, девушка предпочла утаить — насколько возможно — собственный позор.
— Так, значит, вы сбежали, потому что не могли вынести мысли о браке с тем парнем, которого выбрал для вас отец?
— Я даже не призадумалась, что могу вынести, а что нет, мистер Демоуэри. Боюсь, я не рассмотрела эту возможность так тщательно, как должна бы, — призналась Кэтрин, с раскаянием всматриваясь в его красивое лицо. — Я сразу оскорбилась…
— И сделала ноги. — Макс улыбнулся — не кривой, пьяной улыбкой, как прошлой ночью, а открытой и дружелюбной. — Да, теперь вижу: вы настоящая раба страстей. О, только не надо опять заливаться румянцем. Он такой яркий, а вы должны думать о моей несчастной голове. Я ещё не вполне хорошо себя чувствую, знаете ли.
Кэтрин подобралась:
— Между прочим, я редко подпадаю под власть эмоций. Насколько помню, это первый раз, когда я повела себя столь… столь неразумно.
— По мне, так вполне разумно. Вы ведь сами недавно говорили, что людей нельзя насильно заставлять сочетаться браком. И моя сестра думает так же. Она сбежала, когда отец попытался соединить её узами с одним богатым старым франтом. Меня пытались уговорить вернуть беглянку, но я не стал. Да вы бы и сами не стали, если б знали кузину Агату. Это к ней отправилась Луиза. Что вам нужно, мисс Петтигрю, — такая вот кузина Агата, чтобы хорошенько припугнуть вашего папочку.
— Что ж, у меня была только мисс Флетчер, которую никто и не думал бояться, да и то теперь она уехала, — уныло подытожила Кэтрин.
— Неужели среди всей родни нет ни одной старой драконихи, которая подпалила бы вашему папаше усы?
