уничтожает все, что лежит на тарелке, и подкладывала тосты, пока он со вздохом не откинулся на спинку стула.
Его глаза жадно следили за ее гибкими движениями, когда она нагнулась, чтоб подбросить в огонь пару кирпичиков торфа.
— Пойду уложу Конора, — небрежно бросила Кетлин. — А ты пока тут не шуми. Когда он заснет, вокруг него можно бомбы взрывать. Ничего не услышит.
Она повернулась к своему ребенку, и в ее глазах засветилась любовь. Она прижала к груди малыша и стала его укачивать. Пышные, загнутые ресницы и нежный изгиб ее губ резко ускорили его пульс.
Она все еще способна вскружить мужчине голову, угрюмо подумал Лоркан, подавляя невыносимо злой приступ желания. Не успеешь оглянуться, как превратит тебя в прелюбодея. Чем раньше выселить ее, тем лучше.
— Ребенок спит. Укладывай его, — не тратя времени, сказал он, желая поскорее избавиться от будоражащей картины матери с младенцем.
Их взгляды встретились. Кетлин казалась напуганной.
— Хорошо, — произнесла она сдавленным голосом.
Она прошла в соседнее помещение, туда, где располагалось жилье прислуги. Любопытство заставило Лоркана встать, и он молча наблюдал, как она складывает и убирает детскую одежду.
Он напрягся. В комнате стояла двуспальная кровать, та самая, которой пользовались его отец и миссис О'Хара. На стуле валялись мужской свитер и женское белье. Мягкие игрушки кучей лежали на пушистом ковре.
Любовное гнездышко Кетлин.
Как она смеет! — подумал он и в ярости отвернулся. Они с Декланом вообще не смеют здесь находиться! По-видимому, они жили в домике садовника до смерти Гарри, затем как саранча налетели на родовое поместье! Возмутительно, до чего она непорядочна.
Он развернулся на каблуках, когда она вернулась на кухню, неся сетку, которую прикрепила спереди к коляске.
— Все? — рявкнул он.
Ее передернуло.
— Я закончила, а ты успел подготовиться? Не вижу ни прожектора, ни тисков для пальцев, ни дыбы, — кисло огрызнулась она.
Однако, сев за стол с вопросительным выражением в темных как ночь глазах, она явно занервничала.
— Я в состоянии добиться своего и без насилия, — холодно отрезал Лоркан. — На моей стороне закон.
Дрожь пробежала по всей ее стройной фигуре, приковывая его взгляд к каждому дюйму, к каждой впадинке и выпуклости на ее соблазнительном теле. На кухне стало душно. Лоркан стащил с себя свитер и начал беспокойно шагать по кухне.
Но ему продолжали мерещиться Кетлин с Декланом вдвоем на этой кровати, и он почти не мог дышать, так ему сдавило грудь.
Кетлин, нервничая, настороженно следила за ним. Выражение его лица, чисто выбритого, с резко выступавшими желваками, с четким рубцом шрама, было суровым. Он явно был на грани взрыва, и Кетлин боялась снова стать объектом его презрительной ярости.
— Тебе явно известно, что Гарри умер… — сдержанно начала она.
— Если б не это, меня бы тут не было.
Лоркан подошел к полке с фотографиями.
— Думаю, — она вскочила на ноги, отвлекая его вопросительной улыбкой, — ты видел некролог… и мое объявление?
Он поставил фото Конора на место и повернулся к ней.
— Нет. Последние полгода я провел в Африке.
— Ты разве живешь не в Бостоне?
— Там мое… бывшее место жительства. Я юрист-международник. Мне часто приходится выезжать за границу.
Значит, ради блестящей карьеры он отказался от идеи стать защитником детей.
Ничего удивительного. Он не любит детей. И Кон ему не понравился. Ужас! Ее это тревожило. Когда Лоркан узнает, кто отец Конора, ребенок ему еще меньше понравится.
— Не понимаю, — сказала Кетлин, оттягивая страшное мгновение, — как ты тогда узнал насчет Гарри.
Лоркан снова стал расхаживать по кухне.
— Моя сотрудница листала старые номера «Айриш таймс», которые доставлялись в мой бостонский офис, и наткнулась на некролог. Она позвонила мне в Африку, и я сразу приехал. При каких обстоятельствах умер Гарри?
Она заморгала.
— Гарри страдал алкоголизмом…
— Знаю.
— Последнее время он стал пить больше. У него начались неполадки с кровообращением, — невыразительным голосом заговорила она, придерживаясь голых фактов, чтоб не разразиться фонтаном слез от одних только тяжких воспоминаний. — Лекарства имели побочное действие на почки, лекарства от почек — на печень. Умер он от почечной недостаточности, а по сути — от пьянства. — А еще от понимания собственной никчемности, печально подумала она.
Ее удивила горькая гримаса на лице Лоркана.
— Какой паршивый конец, — тихо произнес он, непроизвольно блуждая взглядом по помещению и отмечая следы запущенности. — Очевидно, болезнь была продолжительной.
— Если честно, беда пришла с самого начала. Гарри был совершенно не способен справляться с хозяйством, — тихо проговорила Кетлин. — У него копились долги, а он еще больше пил, чтоб отгородиться от реальности.
Поддавшись импульсу, она подошла к комоду, выдвинула ящик, порылась и достала снимок Гарри. Пусть Лоркан посмотрит, во что пьянство способно превратить человека.
— Вот.
— Гарри? — Лоркан явно не верил своим глазам.
Она кивнула, и он снова уставился на фотографию. Гарри всегда был полным, но не таким расплывшимся, как за год до смерти. Он снялся с новорожденным Коном на руках, и контраст между детским личиком и огрубевшей красной рожей просто шокировал. У него потускнели волосы, одежда сидела неряшливо.
— Он что, крестный отец ребенка? — спросил Лоркан.
— Нет. — Кетлин все еще боялась сказать ему правду.
Лоркан с раздражением стряхнул со своей розовой рубашки кошачью шерсть и, скрестив руки, облокотился о комод, беззастенчиво сверля ее глазами.
— Наверно, поэтому ты была в таком ужасе вчера вечером, когда тебе показалось, будто я пьян, — проницательно заметил он.
Кетлин сжала губы. Он что, собирается делать вид, будто был совершенно трезвым?
— Ты и был пьян. Чтобы с моим опытом да не понять! А Балликистину пьяный хозяин что дырявая крыша! — с чувством вскрикнула она. — Ему требуются любовь и забота, нужны деньги…
— Вот именно. Я затем и приехал. Мне известно, чего стоит содержание такого дома. Даже ты, при всех твоих способностях, не сможешь на это заработать, — с сарказмом заявил он. — Речь идет о больших деньгах. Таких, как у меня.
— Ты не создан для этой жизни! — выпалила она.
— Мои дела тебя не касаются! — злобно огрызнулся Лоркан. — К тому же ты, кажется, не слишком много тут делаешь…
— Я вкладываю все, что имею! — разгорячившись, вскрикнула она, крепко сжимая кулаки. — Каждый
