Все произошло так быстро, что Кэйд не смог даже толком разглядеть, что произошло. Глухой удар — и в следующее мгновение тело Диаса взлетело в воздух и упало на песок. Услышал, как Крил произнес:
— Ну, вот и все, — и шумно вздохнул.
Бык развернулся с проворством кошки. Со всех сторон перед ним трясли красные тряпки, но он сосредоточился только на Диасе, который пытался подняться на колени. Франоко бежал к нему, но бык оказался быстрее. Левый рог вонзился в грудь Диаса и пригвоздил его к ограде.
Франоко истошно закричал. Он схватил быка за правый рог и бил его кулаком по носу.
Кэйд наблюдал, оцепенев от ужаса. Он не замечал того, что вся публика вскочила на ноги и орала.
Бык встряхнул головой, и Франоко отлетел прочь, как кукла, упав на арену. Животное сделало рывок к нему, но его тут же отвлекли красной материей.
Бык пробежал по телу Франоко, одно копыто размозжило его запрокинутое лицо, и помчался вслед за убегающим матадором.
Трое служащих подняли тело Диаса и быстро вынесли его за ограду. Другие подбежали к Франоко, лицо которого превратилось в кровавое месиво.
— Пошли отсюда, — сказал Кэйд. Ему стало плохо.
— Да, пойдем, — ответил Крил, и они быстро пошли по проходу вверх и прочь с арены.
У выхода Кэйд спросил дрогнувшим голосом:
— Рана у него серьезная?
— Он мертв. Такой удар в грудь всегда смертелен. Никакого шанса. Рог переломал ему все кости грудной клетки.
Кэйд вытер платком пот с лица. Он был потрясен.
— Отвези меня в отель, Адольфо. Я больше не хочу здесь оставаться. Ненавижу этот город.
Они молча доехали до отеля 'Прадо'. Перед глазами Кэйда стояли картины изуродованного тела, которое уносили служащие, бегущего быка и людей, мечущихся по арене.
— Мне еще придется вернуться сюда через несколько дней, — сказал он Крилу, выходя из машины. — Я тебе позвоню, Адольфо.
Они пожали руки, и Кэйд заставил себя улыбнуться.
Он медленно направился к бюро путешествий и заказал билет до Нью-Йорка на одиннадцать утра.
Потом поднялся на лифте и направился в свой номер. Открывая дверь, он подумал, что время еще раннее. Мысль о долгом одиноком вечере угнетала его.
Прикрыв за собой дверь, он замер.
Хуана стояла в комнате, спиной к окну. На ней было скромное белое платье, никаких драгоценностей. В лучах заката ее прекрасное лицо было окружено светящимся ореолом.
— Никогда не было и не будет для меня такого, как ты, — сказала она. — Я вернулась, потому что люблю тебя и всегда буду любить.
Она пошла к нему навстречу, протянув руки.
— Ты хочешь меня? Если да, то бери.
На следующее утро Кэйд из своей комнаты позвонил в бюро путешествий и отменил заказ на билет до Нью-Йорка.
Хуана находилась рядом. Роскошные волосы обрамляли ее фигуру. В ту ночь они много говорили.
— Только когда я потеряла тебя, я поняла, что ты для меня значишь. Но ты был в больнице, а я осталась совсем одна, и из-за этого случилась эта нехорошая история. Та дрянь, что сидит во мне, заставила меня уехать с Педро. Если бы ты был тогда со мной, ничего этого не случилось бы.
Кэйд вспомнил собственную агонию, которую пережил из-за нее, как стал банкротом из-за нее, но теперь ему было на все наплевать. Как бы плохо она ни вела себя, она была единственной в его жизни. К счастью или к несчастью, с горечью подумал он. Страшная альтернатива, и она угнетала его.
— Ладно. Не будем ворошить прошлого, Хуана, — сказал он. — Начнем все сначала. Ты моя жена. Ты хочешь, чтобы я вернулся. Вот и все. Мы начинаем снова и о прошлом не будем говорить. Мы с тобой вернемся в Нью-Йорк. Найдем небольшую квартиру, за которой ты будешь присматривать, пока я работаю.
Она провела ногтем по его груди.
— Значит, Нью-Йорк? Мне не хочется жить в Нью-Йорке. — Она наклонилась и поцеловала его. — А ты не можешь работать здесь? У нас был бы дом. Он все еще наш. Ведь он тебе понравился, да?
— Я работаю по контракту и обязан быть в Нью-Йорке.
Она подняла голову и озадаченно посмотрела на него.
— По контракту? А что это значит?
— Ну, в газете работаю.
— Это хорошо?
— Не так чтобы уж очень, но меня устраивает.
— Они прилично платят?
— Да нет, пожалуй, очень плохо.
— Ну, вот! Зачем же тебе работать на них?
— Ты это вряд ли поймешь. Мне нужно работать полтора года до окончания контракта.
Она задумчиво уставилась в потолок.
— Сколько же они платят?
— Триста долларов в неделю, — ответил он, а сам безнадежно подумал: 'Деньги и плоть. Адольфо знает ее, а я только познаю'. — Для тебя деньги очень важны?
— Ну почему же? Просто хорошо иметь деньги, но это не самое главное. — Она повернула к нему лицо и улыбнулась. — Я ведь экономная. Разве плохо я содержала дом? А готовила разве плохо?
— Хорошо.
— И ты думаешь, мы сможем прожить на триста долларов в неделю?
— Конечно. Тысячи людей живут на меньшее.
Она похлопала его по руке.
— Ну хорошо. Поедем в Нью-Йорк.
Так они разговаривали ночью. А утром, отменив заказ на полет в Нью-Йорк, он позвонил мексиканским юристам и сказал, что развод отменяется. Этот вопрос был тоже обсужден ночью с Хуаной.
— Ты не должен разводиться со мной! — убеждала она, схватив его за руку. — Без тебя я пропаду! Ни один мужчина не пожелал на мне жениться, кроме тебя, понимаешь? Я потому и вернулась, что ты мой муж.
Он взял ее лицо в ладони.
— А я могу простить тебя только потому, что ты моя жена, — сказал он.
Когда он закончил разговоры с мексиканскими юристами, она крепко обняла его.
— Как я счастлива! Вернемся домой! Зачем оставаться тут? Начнем экономить деньги. За дом заплачено до конца месяца. Мы вернемся, и я буду готовить для тебя.
И они вернулись. Первое, что заметил Кэйд, это новый красный 'тандерберд' в гараже.
Она небрежно махнула своей красивой ручкой.
— Тот, что ты мне подарил, был лучше. Этот мне подарил Педро. Он должен был это сделать, потому что признался, что пожар был делом его рук.
Кэйд пожал плечами, словно поправляя тяжелую ношу. Войдя в гостиную, распахнул дверь в сад и вышел к маленькому фонтану среди цветника.
— Я сейчас принесу тебе выпить, милый. Текилы?
Кэйд сел в шезлонг.
— Спасибо, не надо. Я больше не пью.
— Почему?
— Для меня это плохо обернулось.
