Не искушай меня

Зоя посчитала это очень смешным.

– О, Люсьен, – проговорила она, хихикая.

Люсьен. Снова. И снова звук собственного имени, произнесённого этим напевным, туманным голосом, проник ему глубоко-глубоко, в секретный уголок его сердца, туда, где он прятался даже от самого себя.

Марчмонт погладил её по ноге, и Зоя потянулась, как кошка, от его прикосновения. Он планировал растянуть эту ночь, но её чувственное движение оказалось ещё одним смертельным ударом по его тщательно продуманным планам. Каждое движение её тела вдребезги разбивало остатки его самоконтроля.

Люсьен встал на колени между ног своей жены и положил руки ей на колени. Она подвинулась, чтобы быть ближе к нему, и вытянула ноги вдоль его бёдер. Он погладил её, и она изогнулась от наслаждения, и герцог ощутил наслаждение – её влажный жар под его пальцами – и после этого больше не было мыслей об изяществе и никаких других мыслей вообще.

Марчмонт вошёл в неё одним движением и увидел, как голова Зои поднялась с кровати и снова упала на неё.

– О, Люсьен, – выдохнула она.

– Герцогиня, – хрипло произнёс он, делая резкий выпад бёдрами.

– Герцог, – ответила она, качнувшись навстречу.

– Ваша светлость.

– Ваша светлость.

И так они продолжали, шепча милые глупости вперемешку со смехом, стонами удовольствия и поцелуями. Тем временем они соединялись в простой и безумной манере любовников, движимых желанием и сгорающих в огне. Когда они достигли пика наслаждения, и дальше двигаться было некуда, Зоя обвила его руками и крепко прижала к себе. Тогда Люсьен сдался, и разрядка пришла в наплыве счастья. Он позволил себе опуститься на её мягкое, тёплое тело и утонуть в её аромате, подобном лету, и запахе их занятий любовью, и ему показалось, что он в раю.

Когда они, наконец, легли рядом, выбившиеся из сил, Марчмонт соскользнул с жены и повернулся на бок. Он подтянул её к себе и обнял, прижав спиной к своей груди.

Зоя в безопасности. Под защитой. И, самое главное, она принадлежит ему, как – теперь ему было ясно, без всяких сомнений – и должно было быть.

Глава 14

Пятница, 1 мая

– Я бы хотела передвинуть стол поближе к окну, – сказала Зоя, бросая горящий желанием взгляд в более светлый угол комнаты. – Сад прекрасен, и его вид послужит приятным фоном. Лондон такой зелёный! Мне никогда не наскучит глядеть на зелень. Так чудесно любоваться пейзажем, пока завтракаешь.

– Мне безразлично, где находится стол, и безразлично, какой он, – ответил Марчмонт, отходя от буфета.– Всё, что мне требуется, это стол, – подойдёт любая горизонтальная поверхность – на который можно поставить тарелку, и кресло, чтобы расположить своё бренное тело.

Он поставил тарелку, уселся в кресло и жестом описал дугу, охватывающую всю комнату:

– Можешь обустроить дом, как пожелаешь. Ты здесь хозяйка.

– Как пожелаю? – переспросила Зоя. – Всё, что угодно?

Марчмонт кивнул.

– Можешь заниматься перестановкой мебели, если тебя это увлекает. Прошу только одного: не вовлекать в это меня, – он разрезал свой бифштекс. – Если Осгуд закатит истерику из-за того, что ты передвинула бумаги с одного края стола на другой, или Харрисона хватит апоплексический удар, поскольку ты превратила Китайскую комнату в гостиную, или Хоар упадёт в обморок, потому что ты сменила занавески в моей гардеробной, я не желаю об этом слышать.

Эта речь ни в коей мере не удивила Зою.

– Я справлюсь, – сказала она. – Я справлялась с евнухами.

– Значит, опыт у тебя имеется.

– Они бывают невозможно темпераментными.

– Могу себе представить, – Люсьен некоторое время разглядывал её. – Зоя, здесь твой дом. Делай, как тебе хочется. Меня всё вполне устраивает, но, как я полагаю, дому требуется женская рука. Так говорят мои тётки, включая тех, кто в своём уме. Они говорят, здесь не хватает тепла или чего-то в этом роде.

Он продолжил есть.

Он снова сделал это: был милым.

Но у него есть причины для дружелюбия, напомнила она себе.

Зоя знала, что подарила ему удовольствие ночью и этим утром. Он заставил её порадоваться всем тем годам подготовки – чего она и вообразить не могла шесть месяцев назад. Поскольку её таланты растрачивались на Карима, она предполагала, что они навсегда останутся невостребованными. В качестве вдовы Карима, она вряд ли могла использовать их на других мужчинах. Вдовы бесполезны и нежеланны. Кроме того, она считалась старой, в возрасте после двадцати лет, практически старухой.

На Марчмонта её умения не были потрачены впустую. Она рассмешила его и зажгла в нём огонь, и он сделал с ней то же самое. Она говорила себе, что нельзя придавать большого значения его добродушию. Мужчины обычно становились более покладистыми после ночи страсти и утра любовных игр.

Более того, Зоя знала, что его действительно не волнует, что она сделает с его домом. Герцог оставлял большую часть решений другим. Ему посчастливилось иметь умелых и добросовестных слуг. Некоторые из них были людьми неприятными, но компетентными.

Харрисон, к примеру. Он, возможно, и задира, но пока всё, что она заметила, было результатом того, что он принял на себя полный контроль. Он, наверное, стал чересчур властным, поскольку его хозяин не принимал никаких решений и избегал любой ответственности.

– Вначале я бы хотела просмотреть домовые книги, – сказала Зоя.

– Чтобы подвинуть стол? Всё, что тебе потребуется, это пара лакеев.

– Я хочу понять, как управляется хозяйство, – ответила она.

– Им управляет Харрисон, – сказал Марчмонт. – Он хорошо справляется со своей работой. Ты заметила какие-то недостатки или изъяны? Я имею в виду, помимо стола для завтрака, находящегося слишком далеко от окна?

– Требования холостого джентльмена отличаются от требований джентльмена, имеющего жену и семью, – проговорила Зоя.

– Семью, – повторил за ней Марчмонт. Он встретился глазами с женой, затем перевёл взгляд ниже. Хотя их разделял стол, она знала, что его мысли сосредоточились на её животе, и он размышлял, могло ли укорениться в ней его семя.

– Требуется всё уточнить. Необходимо приспособиться к увеличению семьи герцога, – сказала она.

Марчмонт-Хаус был восхитителен, но, за исключением его спальни, он выглядел как прекрасный музей. Холодный и бездушный. Хотя Королева и считалась консервативной и строгой, но даже Букингемский дворец выглядел более личным.

– Уверен, что Харрисон сделает все необходимые уточнения и корректировки, – сказал Марчмонт, возвращаясь к еде. – Тебе не нужно утруждаться. Не могу вообразить, чтобы ты предпочла проводить время, глядя на цифры в гроссбухах, вместо того, чтобы ездить верхом, выезжать, делать покупки и навещать друзей.

– Я буду очень занята всем тем, что ты перечислил, в следующие недели, – произнесла Зоя. – Эти ранние дни нашего брака, когда я не очень загружена, будут наилучшим временем, чтобы разобраться, как ведётся хозяйство.

– Не представляю себе, почему тебе нужно в этом разбираться, – ответил он. – Не понимаю, почему