только искорки, и это убийство может ею стать. Линдсея Берта поддерживает пресса и любят избиратели. Он давно следит за большими людьми города; да будет тебе известно, наш комиссар — большой человек, и Берт ненавидит его. У Берта множество средств. Это убийство ему на руку. Оказывается, здесь, на Лессингтон Авеню, менее, чем в ста ярдах от здания муниципалитета, находится дом, набитый проститутками. Прекрасная новость, если учесть, что комиссар не раз заявлял, что город чист, как утренняя роса, — он потушил сигарету в пепельнице, стоявшей на столике у кровати и посмотрел Доновану в глаза. — Я говорю тебе всё это, чтобы ты не тешил себя мыслью, что дело это ничего не значит. Значит, и немало. Это дело не будет сходить с первых страниц газет, пока не найдут убийцу. И найдешь его ты, Донован. В твоём распоряжении всё, что тебе понадобится. Можешь просить о любой помощи. Можешь советоваться со мной, если сочтёшь нужным, но за работу — успех или провал — отвечаешь ты. Понял?
— Да, господин лейтенант.
«Вот оно что, — подумал Донован, — эта мелкая сволочь решила всё спихнуть на меня. Он понимает, что работы невпроворот — любой парень в этом городе мог отправить её на тот свет — и решил использовать это дело, чтобы избавиться от меня. Что ж, судьба. Дамочка отъехала, и я оказался в самом центре политической грызни».
— Это будет нелегко, — продолжал Адамс. — Парень, который убил её, может оказаться сумасшедшим, — он замолчал, забросив ногу за ногу и охватив колена руками. — Ты не разучился молиться, Донован?
Огромный полицейский вспыхнул, уставившись на Адамса, но увидев, что тот не шутит, пробормотал:
— Думаю, нет.
— Тогда послушайся моего совета и молись, как никогда в жизни не молился, чтобы этот парень не оказался сумасшедшим. Если он сумасшедший, не исключено, что ему понравится убивать проституток и он захочет повторить. Заберётся в другой гадюшник и даст в руки прессы ещё одну дубинку, которая опустится на наши головы. Это ведь не единственный притон в городе. Так что будь наготове, Донован, если он сумасшедший и снова захочет развлечен.
В дверь постучали, и Донован открыл её.
Вошёл Джексон и доложил:
— Приехал доктор, господин сержант.
Адамс подошёл к двери.
— Входите, доктор, — сказал он и жестом пригласил доктора в комнату.
— Она ждёт вас.
Доктор Саммерфельд подошёл к кровати. Он был тучным спокойным человеком с багровыми лицом и лысиной.
— Да, неплохая работа.
Реплики Саммерфельда Адамса не интересовали.
Он прошёл в гостиную, где полицейский фотограф устанавливал фотокамеру.
— Вы поступаете в распоряжение сержанта Донована, — сказал Адамс, обращаясь к Флетчеру и фотографу. — Расследование проводит он.
Донован заметил как эти двое обменялись испуганными взглядами.
«Они понимают, — горько подумал он. — Первое убийство за два года, и его получаю я. Они не дураки. Если бы дело было несложным, я бы его не получил. Ладно. Может первый раз в жизни мне повезёт. Хотел бы я увидеть выражение лица этой сволочи, когда я найду убийцу».
— Что вы собираетесь предпринять, сержант? — спросил Адамс.
— Я собираюсь узнать, с кем она провела вчера вечер, — медленно начал Донован, осторожно подбирая слова. — Она не работала на улице, поэтому либо у неё были постоянные клиенты, либо её рекомендовали, а это значит, что её услугами пользовались не все подряд. Служанка сообщила, что девушка специализировалась на немолодых развратниках с солидным доходом. Может быть, она кого-то шантажировала и ей заткнули рот.
Донован увидел, что Флетчер и фотограф Холтби смотрели на него, вытаращив глаза.
«Что, сволочи, съели, — злорадствовал он про себя. — Вы, наверное, думали, что у меня в голове труха».
— Пока док осмотрит её, я опрошу соседей. Они могли его видеть, — продолжал он.
— Вы слишком доверчивы, сержант. Давать информацию фараонам — именно в этом смысл жизни проституток, — съязвил Адамс.
Холтби хихикнул.
— Убита одна из них, — спокойно парировал Донован. — Возможно, это развяжет им языки.
Адамс удивлённо поднял брови. Он вдруг задумчиво посмотрел на Донована.
— А вы психолог, сержант, — сказал он.
Донован повернулся к Флетчеру, который поспешил согнать с лица ухмылку.
— В спальне на полу лежит ледоруб. Проверь на отпечатки пальцев и побыстрее! Не стойте без дела, мне нужна работа!
Флетчер вытянулся.
— Слушаюсь, господин сержант.
Донован вышел из квартиры.
Адамс проводил его взглядом, затем вернулся в спальню, чтобы поговорить с доктором Саммерфельдом.
Рафаэль Свитинг услышал как настойчиво звонят в дверь, и торопливо вытер пот с лица рукавом халата.
Он видел, как к дому подъехали полицейские машины и знал, что рано или поздно к нему придут.
«Что случилось? — спрашивал он себя. — Что-то в квартире наверху». Он слышал тяжёлые шаги над головой. Он боялся подумать, что это убийство, но был уверен, что её убили. Как раз тогда, когда он наконец обосновался, как раз тогда, когда он уже был уверен, что ему удалось замести следы.
Звонок не умолкал, и Свитинг в спешке оглядел пыльную, убого обставленную комнату. Свидетельства его вчерашней деятельности были торопливо спрятаны. Ему пришлось попотеть, чтобы очистить комнату, но появление полицейских машин по крайней мере предупредило его о предстоящем визите.
Большой, запертый на ключ, шкаф у стены был забит газетами, конвертами, путеводителями и телефонными справочниками, необходимыми в его работе. Они не полезут в шкаф, если только у них нет ордера на обыск. Даже если они откроют шкаф, всё равно к нему не подкопаешься, просто станет известным, что он снова вернулся к прежнему занятию.
Китайский мопс, свернувшись в кресле, пристально наблюдал за входной дверью. Пёс тяжело дышал. Он посмотрел на хозяина испуганными глазами, будто понимал, что за дверью враг.
Хозяин нежно погладил пса, но тот не успокоился.
Затем Свитинг пересёк комнату, повернул ключ, собрался с духом и открыл дверь.
Он увидел огромного полицейского и с облегчением вздохнул: это был не Адамс. Этого фараона Свитинг не знал.
— Вам что-то нужно? — поинтересовался он, тщетно пытаясь улыбнуться, но лицо его исказилось в кривой ухмылке.
— Полиция, — сказал Донован и подумал, что этого толстяка он где-то видел. Его неповоротливый мозг стал рыться в прошлом, но ему не удавалось ничего вспомнить, и это его раздражало. — Как вас зовут?
— Моя фамилия Свитинг, — толстяк держал дверь так, чтобы Донован не смог заглянуть в комнату. — Что-то случилось?
— В квартире над вами убили женщину, — сказал Донован. — Вы видели, что к ней кто-нибудь поднимался вчера вечером?
