– Я мог бы и сам приготовить что-нибудь этакое, но если хочешь…
– А ты разве не хочешь? Небось после маминой кончины ни разу не был в ресторане.
– Что правда, то правда. Ну, давай для разнообразия, пошли.
Мы отправились в лучший ресторан города; ничего особенного он из себя не представляет, но вполне приличный. В зале было довольно много народа, и, похоже, все знали моего старика. Мы будто прибыли с официальным визитом. Отец то и дело останавливался, пожимал руки, представлял меня, шел к следующему столику, и все повторялось сначала. Жалкие провинциалы, они нагоняли на меня зеленую тоску, но я был сама любезность.
– Пап, да ты тут настоящая знаменитость, – заметил я, когда мы, наконец, добрались до своих мест. – Я и не знал, что ты пользуешься такой популярностью.
Он просиял:
– Да ведь мудрено, сынок, проработать в маленьком городе сорок пять лет и не завести друзей.
– Это верно.
Подошел метрдотель и поздоровался с нами за руку. То был толстячок с измученным лицом, в поношенном, засаленном фраке, зато он осыпал моего старика королевскими почестями, и это меня подкупило.
– Ты что будешь, пап? – спросил я. – Только не бифштекс!
Отец рассмеялся. Он весь светился от удовольствия. Внимание окружающих пошло ему на пользу.
– Ну…
– Давай закажем устрицы и пирог с дичью.
У него загорелись глаза.
– Хм, Джек, это звучит заманчиво.
Мы заказали устрицы с шампанским и пирог с дичью, а к нему – бордо. На мой избалованный в Парадиз-Сити вкус, здешняя кухня была весьма убогой, но отец поел с большим удовольствием.
После ужина к нам подсели два старикана, полных, облезлых, но с гонором. Один оказался мэром, другой – управляющим городским парком. Мой старик был на седьмом небе от счастья. Я подыгрывал ему, а сам мечтал, чтобы поскорее наступило завтра.
Когда вернулись домой, отец сказал:
– Знаешь, Джек, с тех пор как не стало мамы, я впервые так славно провел вечер. Вот купил бы ты мастерскую у Джексона, и зажили бы мы с тобой в свое удовольствие.
– Пока не хочу, пап. Может, потом как-нибудь, – ответил я, чувствуя себя последним негодяем.
В аэропорту Парадиз-Сити я забрал «бьюик» Берни и выехал на шоссе.
Я думал об отце, проработавшем всю жизнь в своем несчастном банке, о том, как он в свои шестьдесят девять лет перенесет известие о моей гибели в авиакатастрофе. Думал и о том, что теперь я штатный сотрудник Эссекса, получаю тридцать тысяч в год, а там, глядишь, и прибавят. Не опрометчиво ли с моей стороны ввязываться в эту авантюру с угоном. Может, не стоит рисковать, раз подвернулось подходящее место? Потом я представил, что значит – иметь в кармане миллион двести тысяч. На службе у Эссекса нечего и мечтать о таких деньгах, хоть надрывайся до самой пенсии. Одно мне было ясно: как только получу свою долю, расстанусь с Берни. Не лежала у меня душа к фирме «Голубая лента». Возьму свои денежки и рвану в Европу. Я еще не решил, где осесть, но там будет видно, а с такими деньгами, да еще если вложить их с умом, наверняка не соскучишься.
Около полудня я подъехал к уединенному коттеджу. Интересно, подумал я, там ли уже миссис Эссекс. Миссис Эссекс? У меня не поворачивался язык назвать ее Викторией или Викки… даже про себя. Что-то в ее облике удерживало от фамильярности, хотя, казалось бы, и по заднице шлепал, и спал с ней. Она была особенной.
Я заглушил мотор и едва вылез из машины, как дверь дома отворилась и на пороге показался улыбающийся чернокожий грум. Я остолбенел от неожиданности, а он вышел мне навстречу. Высокий, стройный, с приплюснутым носом и блестящими черными глазами, одет в белый китель и зеленые брюки, разлапистые ноги обуты в зеленые сандалии.
– День добрый, мистер Крейн, – поздоровался он.
– Привет!
Какого черта, недоумевал я.
– Миссис Эссекс приедет после обеда, мистер Крейн.
– А… да… ладно… – совсем растерялся я.
– Я отнесу вашу сумку. – Он помялся и добавил с улыбкой: – Мое имя Сэм Уошингтон Джоунз. Зовите меня просто Сэм, ладно?
– Договорились.
Он открыл багажник и достал мою сумку.
– Пойдемте, мистер Крейн, я покажу вашу комнату.
Я вошел за ним в дом, он задержался у двери одной из комнат, кивнул на нее и объяснил:
– Это спальня миссис Эссекс. – Затем прошел дальше по коридору и открыл дверь. – Вот ваша комната, мистер Крейн.
– Спасибо.
– Позвольте распаковать вашу сумку, мистер Крейн?
– Я сам.
Он поставил мою сумку на кровать.
– Обед будет через полчаса. Позвольте принести вам что-нибудь выпить, мистер Крейн?
– Виски со льдом, пожалуйста.
Минуту-другую я стоял в нерешительности. А потом рассудил, что кто-то же должен ее обслуживать. Ведь женщина с ее замашками не станет готовить еду, подметать пол, застилать постель. Интересно, спросил я себя, как ей удалось прибрать к рукам этого славного негра.
Я распаковал сумку, повесил вещи в шкаф и разложил по полкам, умылся в ванной и пошел в гостиную. На низком столике стояло двойное виски со льдом. Я уселся, закурил и принялся ждать.
Через двадцать минут вошел Сэм.
– Вы готовы пообедать, мистер Крейн?
– Есть я всегда готов.
Он улыбнулся и вышел. Спустя еще несколько минут он вкатил в гостиную столик на колесах. На закуску я съел десяток крупных креветок. В качестве основного блюда он подал кебаб под соусом карри. В завершение трапезы я получил кофе и бренди.
– Ты отменный повар, Сэм.
– Да, мистер Крейн. Госпожа любит вкусно поесть.
Я сидел, покуривая и отдыхая, и вот часа в три раздался шум приближающейся машины. Я встал и вышел на улицу.
Миссис Эссекс на «порше» пулей подлетела к дому и затормозила в нескольких футах от меня.
– Привет, Джек! – взмахнула она рукой и вылезла из машины.
Господи, восхитился я, до чего хороша! На ней была яркая цветастая, точно картина Пикассо, рубаха и белые брюки в обтяжку.
– Вы неотразимы, – выдохнул я.
Она кокетливо взглянула на меня исподлобья и улыбнулась:
– Ты так думаешь?
Она подошла и взяла меня под руку.
– Сэм позаботился о тебе?
– Конечно. Он превосходный повар.
Мы зашли в дом, и она села в кресло.
– Удивлен? – улыбнулась она.
– Еще бы!
– Доволен?
– Не то слово!
Она рассмеялась. Черт побери! От одного ее вида у меня захватывало дух.
