– Неужели? – улыбнулась она. – И на том спасибо. У меня есть полмиллиона. Что скажешь? Заплатить им? Один раз я могу, только вот не разыграется ли у них аппетит.
Я не поверил своим ушам и хриплым от волнения голосом спросил:
– Ты что, можешь отдать пятьсот тысяч?
– Конечно. Это проще простого. А вот стоит ли это делать?
Я начал лихорадочно соображать.
Если она раздобудет деньги и те двое отвяжутся от нас, тогда я вырвусь из западни. Быть может, даже не придется уходить из «Эссекс энтерпрайзез». Неужели им не хватит полмиллиона?
– Пожалуй, это выход, – ответил я, стараясь не выдать своей радости.
– Так-то оно так. Да… как ты верно заметил, это выход. – Она загасила сигарету. – Ну ладно, давай заплатим. – Она окинула меня задумчивым взглядом. – Ты знаком с ними, а я – нет. Как считаешь, им можно доверять?
Само собой, я не знал, можно или нельзя, но признаваться в этом было не в моих интересах. Уж больно хотелось сорваться с крючка.
– Такой выкуп должен устроить их, – сказал я. – Мать честная! Полмиллиона!
– Ты говоришь, они остановились в «Хилтоне»? Попробуй связаться с ними, Джек. Давай покончим с этим.
– Викки, ты не шутишь? Ты действительно готова выложить деньги?
– Да. Не могу же я допустить, чтобы Лейн потерял десять миллионов, вложенные в этот дурацкий самолет, да еще узнал, что его женушка ведет себя как последняя проститутка, верно? – Она пожала плечами. – Да и что такое полмиллиона?
Пока она не передумала, я позвонил в «Хилтон» и спросил мистера Аулестрию. Спустя некоторое время мужской голос произнес:
– Аулестрия слушает.
– Это Крейн. Ваши условия принимаются. Как договоримся?
– Завтра в одиннадцать здесь, – ответил Аулестрия и повесил трубку.
– В одиннадцать в «Хилтоне», – передал я Викки.
– Деньги будут у меня через два дня. Выясни, как расплачиваться: наличными, чеком или как-то иначе. – От ее лиловых глаз веяло ледяным равнодушием. – Теперь ступай. Мне надо переговорить со своим маклером. – Она щелкнула пальцами. – Езжай домой.
Я всегда предчувствовал, что рано или поздно наступит день, когда она прогонит меня таким вот щелчком, как прогоняет других своих верных рабов, но меня это ничуть не задело. Я был так благодарен судьбе за то, что Викки не устроила сцены, согласна заплатить и будущее мое вне опасности, – не хватало еще огорчаться из-за всяких пустяков.
– Так я позвоню, – сказал я и направился к двери.
Она даже не взглянула в мою сторону и потянулась к телефону, а я вышел во двор, залитый мягким закатным светом, вывел из гаража «кадиллак» и поехал к себе.
Я понимал: вовсе не исключено, что со временем Аулестрия потребует нового выкупа; ну да ничего, рассудил я, у нее денег – куры не клюют, не обеднеет.
Да… на моем горизонте снова выглянуло солнце.
На следующее утро я приехал в гостиницу «Хилтон» без нескольких минут одиннадцать. Когда я справлялся в регистратуре о мистере Аулестрии, какой-то человек, проходя мимо, толкнул меня. Он тотчас извинился, и я принял его за неуклюжего увальня, каких много, и выбросил из головы, однако впоследствии мне суждено было припомнить этот случай.
Аулестрия поджидал меня в большом номере с двуспальной кроватью, обставленном в обычном стиле, свойственном всем гостиницам под вывеской «Хилтон». Пэм сидела у окна. Когда Аулестрия открыл дверь, она не обернулась.
– А-а, мистер Крейн, – улыбнулся он своей змеиной улыбкой. – Рад снова видеть вас. – Он затворил дверь. – Стало быть, она заплатит?
– Заплатит.
– Как благоразумно с ее стороны. И она согласна на пятьсот тысяч?
– Да.
– Хм… несколько неожиданно. Я думал, она поторгуется. Что ж, тем лучше. Я хочу получить деньги в облигациях на предъявителя.
– Это можно. В обмен я хочу получить все фотографии и негативы, а также расписку в том, что с вами произведен окончательный расчет по этому делу.
– Фотографии и негативы вы, безусловно, получите, но никаких расписок.
– Тогда вы сможете снова припереть ее к стенке.
– Мистер Крейн! Уверяю, нас вполне устраивает полмиллиона, не так ли, Пэм?
– Если тебя устраивает, Хуан, то и меня – тоже, – не оборачиваясь, ответила она.
– Верьте нам, мистер Крейн. Когда можно получить деньги?
– Послезавтра.
– Вполне приемлемо, но не позже. Приносите облигации сюда в десять часов. Не опаздывайте. У нас билеты на самолет.
Он проводил меня до дверей.
– До чего же вы везучий, мистер Крейн.
– Думаете?
– Судите сами. – И на прощанье он отвесил поклон.
Я вернулся в свою квартиру и позвонил Викки.
– В облигациях? – Она помолчала. – Ладно, будут облигации. Сэм завезет к тебе завтра вечером. – И раздались частые гудки.
Я повесил трубку и выглянул в окно. Поведение Викки до того противоречило ее характеру, что меня охватило беспокойство. Я ожидал от этой женщины взрыва ярости и просчитался. Я готов был биться об заклад, что она ни за что не выложит полмиллиона, а она уступила без борьбы. Вот только пальчиками прищелкнула, как обычно.
Я уговаривал себя, что она многим рискует, поэтому готова откупиться за полмиллиона. При ее сказочном богатстве пятьсот тысяч для нее – все равно что для меня сотня, и все-таки я чувствовал какой- то подвох. Я сидел у окна, смотрел на закат, и мне померещилось, что на горизонте снова сгущаются тучи.
Я поужинал, побродил по городу, потом вернулся к себе и лег в постель. Мне не спалось. В голову лезла всякая всячина. Часа в два ночи я не выдержал, принял три таблетки снотворного и забылся тяжелым сном.
Очнулся только к полудню. Остаток дня тянулся бесконечно долго. Я не находил себе места. Думал о Викки, и вдруг безумно захотелось обнять ее, но этому, я знал, уже не бывать. Небрежный жест и холодное равнодушие в лиловых глазах все объяснили без лишних слов.
Я спустился в бар, заказал двойную порцию виски со льдом и сандвич с куриным мясом. Поел просто так, от нечего делать. После поехал на пляж. Красоток там было хоть отбавляй, но у меня начисто пропал к ним интерес. До самых сумерек просидел я в машине, глядя на море, терзаемый мыслями. Потом вернулся в свою квартиру и сел смотреть телевизор.
Следующий день ничем не отличался от предыдущего. Надо встряхнуться, уговаривал я себя. Ведь завтра Аулестрия исчезнет из моей жизни. А послезавтра явлюсь к Уэсу Джексону и приступлю к работе. Я был уверен, что стоит мне включиться в работу, как весь этот кошмар позабудется. Начал было обдумывать, чем займусь в должности начальника аэродрома. Даже набросал кое-что на бумаге, но отвлечься так и не смог.
Около семи вечера позвонили в дверь. Пришел Сэм. Он протянул мне пухлый конверт.
– Сэм, ну как она там? – спросил я, принимая конверт.
– Хорошо, мистер Крейн. У нее всегда все будет хорошо. – Он переступил с ноги на ногу. – Вот, надо прощаться. Уезжаю.
– Как это?