За оградой послышалось оглушительное тявканье, двери парадного распахнулись, и состоялся торжественный выход крепкой на вид старухи с лицом престарелой колдуньи, занимающейся исключительно черной магией. Она держала в обеих руках несколько поводков, которые тянули вперед крошечные собачки разных мастей и пород, притом нещадно лая. За нею вторая партия собачек тащила за собой лакея и пыталась догнать первых, эти уже не тявкали, а хрипели, так как поводки сдавливали им шеи.
– Сколько же у нее собак? – изумился Суров.
– Говорят, пятнадцать. Отвратительная старуха, вы не находите?
– По-моему, ей подошла бы фамилия Кащеева, а не Кущева.
К воротам ограды подъехал экипаж, старуха села в него, а собачек поднимал с земли и подавал второй лакей, затем вся эта шумная компания четвероногих и хвостатых укатила. Прошло минут сорок, и Марго закапризничала:
– Я ужасно устала, это невыносимо – весь день провести на одном месте без пользы. Надобно что-то придумать, например, приставить шпика к Адели.
– Хорошо, Маргарита Аристарховна, едемте домой.
Он помог ей сесть в дамское седло, но вдруг она схватила его за руку и наклонилась, зашептав скороговоркой:
– Идет! Видите женщину в коричневой юбке и жакете? Шляпка на ней с вуалью… корзинка в руке. Это она. Но откуда Адель взялась? Мы же глаз не спускали с парадного.
– Она вышла через другой ход, а в ограде, вероятно, есть калитка. Мы едем за нею или домой?
– О чем речь! Конечно, за ней.
Суров лихо вскочил в седло, а наездник он – одно любование, и они двинули шагом за Аделью, которая поймала извозчика, тот вез ее до квартала голодранцев, потом она пошла пешком. Сумерки сгущались, а фонари в квартале не предусмотрены, в окошках избушек загорались тусклые светильники.
– Адель предсказуема, – удовлетворенно отметила Марго. – Уверяю, она войдет в ту же лачугу, там прячутся ее сообщники и, возможно, будущие жертвы. Но как же она не боится идти одна в такое жуткое место?
– Значит, ей очень нужно сюда, – сказал Суров.
Да, Адель постучалась в ту же лачугу, дверь открылась…
– Тут и не найдешь, кого послать за полицией, – с досадой произнесла Марго. – Давайте подождем немного и… Кстати, вы захватили пистолет?
– А то как же.
– Ну, тогда мы сами войдем.
– Вы постоите здесь, а я войду. Ежели что случится, дам вам знать выстрелом, вы поскачете…
– Нет, нет и нет! – замотала она головой. – Даже не думайте! Войдем вместе, я вас одного туда не пущу и уж тем более не брошу. У меня тоже есть… вот…
Взглянув на практически игрушечный пистолет, Суров вздохнул:
– Ваше оружие годится лишь для отпугивания. Я не могу вами рисковать, прошу, поезжайте за полицией, а я дождусь вас.
– Вы с ума сошли? Я боюсь одна здесь ездить. Все, ждем пять минут.
12
Прикончили вторую бутылку. Заедали рыбными консервами, хлебом и тем, что отыскали в холодильнике, ведь у Софии он не пустовал. Открывая четвертую бутылку, Артем жаловался, наверное, двадцатый раз:
– Я салат ей резал… и картошку жарил… А я никогда не режу! И не жарю! Никому! Только ей.
– М… – выпятив губу, протянул Вовчик, выражая…
Черт его знает, что он выразил – одобрил или изумился крутому нраву друга, Вовка был пьяным в муку. Но когда Артем занес горлышко бутылки над его рюмкой, Вовчик накрыл ее ладонью и промычал ту же букву «м», на этот раз смысл мычания был понятным – отрицающим.
– Как хочешь, – не стал уговаривать Артем, налил себе, выпил, а уже не шло. – Прогнала меня! Говорит, иди… к Лике! А я не могу без нее… типа жить не могу.
– Давай украдем С-Софию. Зап-прем здесь и… и все.
– Давай. Завтра.
Однако Вовчик что-то еще соображал, поэтому поводил пальцем из стороны в сторону:
– Она заявление… накатает. На нас.
– В мили… в полицию, да? – уточнил Артем, подумал и радостно сообщил: – А полиция – это мы. Пусть катает.
– Пусть, – кивнул Вовчик, взял сигарету (а он не курит), долго щелкал зажигалкой. – Я вот думаю… про Ками… ллу. А поч-чему мы исключили женщину?
Артем тоже прикурил от огонька, за это время обработал мозгами вопрос Вовчика, но намека не понял:
– В смысле?
– Патолого… Ефим то есть… сказал… убийца мог быть слабым. Поэтому три… – он черканул пальцем по воздуху три раза. – Полосы на шее. М?
– Угу. И?
– Я думаю: а Ольга, м? Нет, что она делает у Ро… Рогозина? Ночью, м? Нет, я про него… нет! Но она его пасет. А если она… типа любовь у нее? Оля баба…
Вовчик сжал кулак и потряс им, тем самым намекая на сильный характер Ольги, Артем немного тормозил, тем не менее согласился:
– Логично.
– Вот! – высоко поднял палец Вовка. – У Рогозина жена… больная… то да се… а Оля… Короче, она его хочет, понял?
– А Кама при чем? – не понял Артем. – Она убила Алису, а должна… по твоей логике… Оля убить. Если Ольга убила Каму… то зачем?
Вовчик попал в затруднение, однако через паузу выкрутился:
– Надо подумать.
Оба одновременно загасили сигареты в пепельнице, из которой окурки вываливались на стол. Артем налил водки только себе, значит, память еще не потерял, помнил, что Вовка норму выпил, и, готовясь опрокинуть рюмку в рот, замер. А замер, потому что телефон на столе мистически зашевелился от вибрации и заорал: «Я сошла с ума! Я сошла с ума!..»
Артем поежился, сморщил физиономию, выговорив:
– Лика. Я вытащил ее номер из… запретной зоны. Чтоб теперь тока по трубе с ней… Но сейчас не могу.
– Я с ней… побазарю, – взял трубку Вовчик. – Алло! Это Вова.
– Где Артем? – спросила Лика. – Дай ему трубку.
– Не могу. Его нет. Он…
– Я сплю, – подсказал Артем.
– Он спит, – повторил Вовчик.
– Скажи ей: пошла вон, – дал указание Артем.
– Он сказал, чтоб ты шла вон.
– Ты пьяный? – разгневалась Лика. – Дай трубку Артему!
Вовчик старательно подыскивал выражения, чтоб не оскорбить беременную женщину и одновременно внушить ей прописные истины:
– Лика… Зачем ты портишь ему жизнь? И себе? У вас не получится… с ребенком, без ребенка, а не получится… потому что любить должны оба, а не одна ты… Лика, отпусти его…
– Кретин! – раздалось в ответ.
Гудки дали понять, что базар закончен. Вовчик хмыкнул и показал Артему трубку, мол, отключилась, мне не удалось вразумить ее, но друг уже спал. Это правильно, пора и поспать. Вовка улегся рядом с другом, свернулся калачиком, ведь ночь врывалась в распахнутое окно холодом, а закрыть его Вовка не догадался, забыл и то, что существуют пледы, дающие тепло, и заснул тотчас.
