— Итак, что вы намерены предпринять, инспектор? — спросил Денни.
— Пока ничего. Если бы вы знали, кто он, то могли бы обратиться в полицию, чтобы его строго предупредили держаться от вас подальше. Писать письма или посылать кому-то цветы — не уголовное преступление. Он ничего не требует и никому не угрожает. Он не пытался причинить вам никакого вреда. С 1991 года у нас, в Калифорнии, действует закон о преследователях, но он вступает в силу, как только они совершат какое-нибудь преступление.
— А как насчет того, что он открыл дверь и вошел в дом? — спросил Денни.
— Боюсь, у нас нет очевидных доказательств этого, — ответил Ларсен почти извиняющимся тоном. — Мисс Кэллавей, когда моя сестра Мэри ослепла, ей всегда казалось, что люди стоят к ней ближе, чем это было на самом деле. Пару раз у нее даже было ощущение, что кто-то находится с ней в комнате, но не хочет говорить. У вас мог развиться своего рода неврологический феномен, основанный на том, что у вас повреждено зрение.
— Мог, — ответила Крис. — Но я так не думаю. Он был здесь.
— Он мог быть здесь сегодня, — сказал Ларсен. — Я верю вам.
— Что же нам делать? — спросил Денни. — Какие шаги предпринять?
— Во-первых, мисс Кэллавей...
— Пожалуйста, зовите меня Крис. Меня все так зовут.
— Спасибо. Во-первых, я думаю, вам не стоит оставаться одной ни на минуту, по крайней мере, до тех пор, пока мы не увидим, как развиваются события.
— А вы думаете, они будут развиваться? — спросила Крис.
— Не знаю. Думаю, что Поклонник будет продолжать писать вам. Сообщите мне сразу же, если что-то изменится: или тон писем, или он начнет посылать вам что-нибудь, кроме цветов. Если же он начнет звонить по телефону, старайтесь не раздражать его, не развивать в нем агрессии. Не кричите на него, не требуйте, чтобы он прекратил писать вам. Старайтесь говорить с ним вежливо, объясните ему, что вы цените его интерес к вашей карьере, но предпочитаете больше о нем не слышать. Будьте ласковой и не пытайтесь выяснить, кто он или что-нибудь о нем. Если вы начнете задавать вопросы, у него может развиться мания преследования. Он может добровольно рассказать вам о себе или назвать себя. Если это произойдет, тогда я проведу с ним небольшую беседу.
Ларсен поднялся, чтобы идти.
Крис встала вместе с ним.
— Не думаю, что он позвонит. У меня частный номер.
— Верно, — сказал Ларсен, пожимая им руки, — но вы считали, что у вас и частный адрес тоже.
Глава 8
— Полегче с косметикой, — сказала Крис.
Денни уже причесал ее и теперь накладывал кисточкой пудру.
— Хорошо, дорогая, — ответил Денни.
— Денни, те два полицейских, они ведь не заметили, что я слепая, и Ларсен сказал, что мало кто может заметить.
— И?
— Я думаю, могу ли я справиться с этим?
— Справиться с чем?
— С тем, чтобы убедить людей, что я вижу.
— И как долго ты будешь их убеждать?
— Пока я снова не начну видеть.
— Ты имеешь в виду работу?
— Да.
— Не знаю, что сказать тебе, детка. А если кто-то попросит тебя при встрече почитать несколько строк из сценария?
— Не думаю, что я смогу убедить людей, что сейчас мое зрение абсолютно нормально — но что оно слабое и постепенно улучшается.
— А почему бы тебе некоторое время не думать об этом и не беспокоиться о работе?
— Потому что, если меня будут считать инвалидом, никто и не вспомнит обо мне, кроме службы милосердия. Я должна выглядеть здоровой, даже если я какое-то время не снимаюсь.
— Я тебя понял. Это как актеры со СПИДом: эти люди здоровы, чтобы работать, но никто не подписывает с ними контракта, как только узнают об этом.
— Именно. Недостаточно просто хранить секрет, что я не могу видеть, — я должна убедить людей, что я могу видеть.
— Отлично. И как мы начнем?
— По-моему, обед в воскресенье вечером в Бистро Гарден будет отличным началом.
— То есть, завтра. Но там будет не менее дюжины людей из тех, кто тебя хорошо знает.
— Знаю. Может, тогда мы совершим тренировочную прогулку сегодня? Скажем, прогуляемся по Санта- Монике?
— Я свободен целый день, — ответил Денни.
В Санта-Монике несколько кварталов, начиная от Третьей улицы, закрыли для движения, превратив их в пешеходную зону. Заброшенное когда-то место возродилось для жизни и в субботний полдень было заполнено людьми. Крис, в джинсах и бумажном спортивном свитере, с волосами, зачесанными в хвост на затылке и в больших солнечных очках, понимала, что узнать ее практически невозможно — подобная неформальность в одежде была своего рода маскировкой, и это часто срабатывало. Солнце казалось небольшим ярким пятнышком в левом верхнем углу диапазона ее видения, а люди представляли собой не более, чем беспорядочную вереницу темных теней.
— Как насчет того, чтобы «пройтись» по витринам? — спросил ее Денни.
Она рассмеялась.
— Давай.
— Справа от тебя, примерно шагах в шести, маленький магазин, заполненный всяким мелким хламом.
Крис отсчитала и остановилась.
— Мне нравится эта вещица, — сказала она указывая рукой.
— Это не для тебя, — ответил Денни. — Но указываешь ты в верном направлении. А как насчет обеда?
— Отличная идея!
— Недалеко есть неплохое местечко.
— Пошли.
Они вошли в ресторан, и Денни выбрал столик.
— Закажи сандвич, — спокойно посоветовал он Крис, которая пыталась сделать вид, что она изучает меню. — Тогда тебе не придется мучиться с вилкой.
Подошел официант, и Крис заказала сандвич.
Денни издал какой-то хрюкающий звук.
— Что с тобой? — спросила Крис.
— Так, небольшой спазм. Похоже, я вчера поел подозрительных креветок и у меня бурчит в животе. Ты позволишь мне отлучиться на несколько минут?
— Конечно, что за вопрос.
Денни отошел, а Крис повернулась лицом к солнцу, откинувшись назад и закрыв глаза. «Немного можно и позагорать», — подумала она.
На другом конце стола она вдруг услышала какой-то скребущий звук, и, как накануне, была уверена, что там кто-то есть. Она не пошевелилась, не повернула головы: она ждала, когда он начнет разговор. Когда этого не последовало, она слегка повернулась в сторону, где, она чувствовала, он сидел. Если ей надо выяснить отношения с этим парнем, пусть это лучше будет в таком людном месте.
— Спасибо за розы, — начала она. — Они были очень красивые.
Никакого ответа.
