Неважно. Тяни, или всему конец. Его силы были на исходе, он знал это. Он закусил металлический кончик и выпрямил руку. Хромированная трубка легко вытянулась. Включи и вытяни трубку. Вот и все. Очень осторожно он поднял предмет над порогом кают-компании и поставил РМУРБ на пол рулевой рубки. Вот и все, порядок.
Кейти и Джинкс. Они, должны быть, на палубе. О Господи, ему никогда не добраться до рубки; сил не осталось. И все же он должен. Точно так же, как ему удалось подняться, держась за дождевик, ему придется проделать это одним усилием. Он сделал это, и его тело отреагировало рвотой, выражая недовольство. Он лежал на полу рубки в густой луже из содержимого его вчерашнего ужина и старался сдержать тяжелое дыхание, потому что они причиняло невыносимую боль.
Вскоре, к своему удивлению, он смог заставить себя принять сидячее положение. Что-то давило ему в спину, и он подвинул его. РМУРБ. Он поставил его на одно из сидений в рубке и смотрел, как вспыхивает и гаснет маленькая красная лампочка. Нужно поискать на палубе Кейти и Джинкс — ему удалось подняться на колени, повернувшись лицом к лестнице, ведущей в кают-компанию. На палубе их не было. Исчезли. Те люди забрали их с собой. Зачем? Он присел, опираясь на пятки, и туго разглядывал каюту.
Сначала он увидел воду, и ее слой был больше дюйма. «Кэтберд» уходила под воду носовой частью, и она частично уже была затоплена.
То, что он увидел вслед за тем, он видел лишь какое-то мгновение, всего долю секунды, так как зажмурил глаза, чтобы это зрелище не запечатлелось в его памяти. Он отвернулся, свернулся в клубок и завыл, стараясь стереть из памяти ту мгновенную вспышку картины, которая будет преследовать его до конца жизни. Он не сможет забыть. Его сознание зафиксировало эту сцену, выжгло ее навсегда, и ему никогда не отделаться от нее. Кейти лежала на спине на диване кают-компании, ее ночная сорочка была задрана на плечи, груди оголены. Ее голова была прижата под каким-то странным углом к переборке носовой части, рот открыт. Лицо было вымазано кровью, которая текла из ее рта по стене переборки, застывая сгустками, пока не встретилась с прибывающей в каюту водой. У него в сердце не осталось ни малейшей надежды на то, что она может быть жива.
Джинкс, голая, лежала на столе салона лицом вниз, ногами к нему, ее лица, слава Богу, он не видел. Затылок ее был размозжен. Ноги ее были разведены, промежность и ягодицы в крови. На левой ягодице, ярко выделяясь на белизне незагорелой кожи, был большой отпечаток ладони. Но не ее собственной руки — рисунок не совпадал. Это был отпечаток руки кого-то, кто стоял сзади. Отпечаток, сделанный ее кровью.
Он взглянул на небо, желая лишиться сознания, но оно не покидало его, пока. Его сознание пыталось уцепиться за что-нибудь, о чем можно было бы думать, что-нибудь, что могло затмить то, что он увидел.
РМУРБ. Что же означает эти проклятые буквы? Так, дайте подумать; ага, почти вспомнил, точно! Радиомаяк, указывающий район бедствия!
Но что означают эти слова? Он не мог больше думать. Он с благодарностью отдался чему-то поднимающемуся красному и черноте.
Глава 5
Кэт медленно просыпался, как после глубокого сна. Удивительно прохладно, подумал он, для такого жаркого климата. Он лежал в какой-то белизне. Вокруг все было белого цвета.
У него возникло чувство паники, и он попытался сесть, но не смог. Он был слишком слаб. Что происходит? Он постарался успокоиться; он оглядел комнату, стараясь понять, где находится. Очевидно, в больнице. В комнате было еще три кровати, незанятые и незастеленные. На стойке около его кровати висел сосуд с прозрачной жидкостью, которая подавалась ему в руку через иглу. Может быть, он видел все это в бреду? Может быть, все это было ужасным сном? Он положил руку на грудь и обнаружил толстый слой бинтов. Он слегка нажал на них, и грудь отозвалась резкой болью. Нет, это был не сон. Это было реальностью, и, к его огромному горю, ему ничего не стоило вспомнить все детали.
Он нашел кнопку звонка на стене около своей головы и нажал на нее. Минуту спустя женщина испанского типа в форме медсестры вбежала в комнату.
— Вы проснулись? — сказала она, и Кэту показалось, что это прозвучало глупо.
Он попытался говорить, но горло и язык у него были сухими, как бумага. Ничего не вышло. Медсестра, наверное, поняла и налила ему стакан воды из термоса, стоящего у изголовья, вставила в него стеклянную трубочку и подала ему. Он отпил прохладной воды, затем прополоскал рот, пока не исчезло чувство сухости.
— Где? — только и смог он произнести.
— Вы на Кубе, — ответила женщина. У нее был очень легкий акцент.
— Моя семья, — сказал он. Ему нужно было знать, правда ли то, что случилось.
У нее дрогнуло лицо.
— Я позову кого-нибудь, — сказала она и вышла из комнаты.
Прошло минуты две, и медсестра вернулась с молодым человеком в белой куртке поверх, как ему показалось, военно-морской формы.
— Я доктор Колдуэлл, — сказал он Кэту, щупая его пульс. — Как вы себя чувствуете?
Кэт лишь кивнул головой.
— Моя жена и дочь умерли, — сказал он. Он констатировал это как факт; он не хотел давать врачу возможность лгать ему.
Молодой человек кивнул.
— Боюсь, что это так, — сказал он. — Значит, вы помните.
Кэт кивнул головой.
— Вы кубинец?
На какой-то момент на лице врача появилось недоумение.
— О нет, — сказал он. — Вы находитесь на военно-морской базе Гуантанамо, а не на кубинской территории. Вертолет поисковой спасательной службы Береговой охраны доставил вас сюда два дня назад.
— Насколько серьезно мое ранение?
— Ну, когда вас привезли, ваше состояние было не очень хорошим. Мы потратили несколько часов, доставая из раны птичью дробь. Какой это был калибр, четыреста девятый?
Кэт кивнул.
— Из моего собственного ружья.
— Вам повезло, что это был не двенадцатый калибр или крупная дробь. Теперь, насколько я могу судить, вы вне опасности. По правде, меня удивило, что вам потребовалось столько времени, чтобы прийти в себя. Как будто вы не хотели просыпаться.
— Яхта?
— Здесь находится офицер, занимающийся расследованием; я послал за ним. Он все расскажет вам.
Как будто только и ждал этих слов, появился еще один офицер, лейтенант.
— Здравствуйте, мистер Кэтледж, — сказал он, — рад, что вы снова с нами.
Кэт кивнул.
Спасибо.
— Вы сможете говорить?
— Смогу. — Он указал на свою кровать. — Вы можете немного поднять изголовье?
Офицер покрутил рычажок, пока Кэт не оказался почти в сидячем положении.
— Яхта? — снова спросил Кэт. Он хотел знать о телах.
— Я лейтенант Фрэнк Адаме, зовите меня просто Фрэнк. Я служу в военной полиции. Вас зовут Уэнделл Кэтледж?
Кэт кивнул.
Адаме, казалось, остался доволен.
— Я снял отпечатки ваших пальцев, — сказал он, — и по ним мы узнали ваше имя и нашли регистрационные данные вашей яхты. При вас не было никаких документов, удостоверяющих вашу личность.
