Вы прикованы к своей значимости, а значимость давно и глубоко вросла в землю, — старик улыбнулся и спросил — Вы посетите наш дом?
Да, — Николай Николаевич пожал плечами. Но эти парни всегда будут со мной. И даже я не в силах остановить их Старик улыбнулся и кивнул головой.
Они очень любят, показывать свою силу. Я с ней поговорю. Они и сила пока еще не вместе.
Старик мягко улыбнулся, внимательно посмотрел на парней. Мурашки забегали по телу Николая Николаевича. Парни встрепенулись и бегом кинулись к вездеходу затем они по очереди заскочили в него, а последний, громыхнув люком, закрылся внутри.
Так просто? — с удивлением выдохнул начальник.
Вечерело. За разговором время пролетело быстро Старик и Николай Николаевич подошли ко входу, который пронзал насыпь, поросшую соснами Николай Николаевич шел за белой головой старца, которую' четко было видно в темноте тоннеля. Потом вдруг она исчезла. Через несколько шагов пришедший понял, что старик свернул влево. Еще немного — и они попали в большую широкую комнату.
На жесткой соломенной подстилке по обеим сторонам длинного невысокого стола сидели скрестив ноги корейцы. Увидев старика, они вскочили, потом упали на одно колено, упершись левым кулаком в пол, а правую руку протянув вперед, как бы отдавая старику Это были такие же, как старик, внушительные и почтенные люди, но Николай Николаевич увидел и несколько молодых.
Старик сел в торце стола, скрестив ноги. Остальные разместились по бокам Николай Николаевич опустился на свободное место.
Потом подали чай. Все отхлебнули и, поставив чашки на стол, замерли. И вдруг Николай Николаевич услышал обрывки мыслей, похожие на слова 'Как прикажете, Учитель' Он понял, что обращаются к старику. И еще — что-то неуловимое. Потом вдруг голос старика, четкий и властный 'Опомнитесь, отбросьте действия. Только тогда с этой стороны забьет родник Что скажете?
Как прикажете, Учитель?
Головы присутствующих опустились. И было еще что-то. Но все смешалось. Резкие звуки, какие то внутренние толчки и боль в висках. Присутствующие встали.
Езжайте, — сказал старик — Войны не будет. Николай Николаевич сделал несколько шагов и обернулся.
Послушайте, — сказал он. — А как же недеяние? Что вы говорили о нем?
Вы все понимаете буквально, — вздохнул старик.
Что же делать мне? — спросил Николай Николаевич.
Человек отличается от животного по многим параметрам. Вот одно объяснение, которое сейчас подойдет для вас. Животное живет законами. Оно никогда не сделает большего, чем приказывают ему инстинкты. Не живите, законами — и вас никогда не поймают, как животное. Вы не подвергнете себя гибели.
Но ведь вы же только что говорили, что законы — самое главное! — чуть ли не закричал начальник.
Я говорил об истинных законах. Отойдите от законов разума. Прошу вас, — сказал старик. — И не бойтесь законов чувств.
Прощайте! — ответил начальник, пожимая плечами.
Через некоторое время рык вездехода накрыл вечнозеленые сосны.
Да, еще не все, — вдруг сказал старик и направился к выходу. Там он столкнулся с Николаем Николаевичем.
Что делать? — задыхался тот. — Пропал кореец, который указывал нам дорогу.
Позовите водителя.
Подбежал перепуганный водитель. У него тряслись руки.
Где искать, где искать?! — без остановки повторял он.
— Его вы не найдете, — ответил старик. — Посмотри, — он тронул водителя за плечо, — видишь вон ту звезду?
— Ну? — спросил водитель. — Они же здесь все одинаковые. Их же — миллионы!
Вдохни и выдохни, расслабься, — улыбнулся старик. — Она ведь красная.
— Ух! — захлебнулся водитель. — Действительно, красная!
Держись навстречу ей — и вы будете дома. Поверьте мне — и прощайте!
Николай Николаевич с водителем пошли к вездеходу, старик — к тоннелю. Возле входа, скрючившись, лежало маленькое темное тело.
Я уже взял тебя, — сказал старик, заходя в тоннель, возле которого тихо плакал маленький кореец. — Успокойся, — сказал еще раз старец. — Я беру тебя в ученики.
Члены общины начали сходиться, неся в руках сухие сосновые ветви. Они даже не подозревали, что же происходило во время всеобщей заготовки дров.
ГЛАВА 1
Видно, пришло время браться за перо, хотя это и очень тяжело. Неужели пришло время? Не верится! Тревожит постоянно мысль: что это? Может быть, ложное желание открыть кому-то глаза? А впрочем, нет — просто, пришло время.
Я не скрываю, что очень хочу рассказать о дедушке Няме. Началось все это так.
1977 год. Молодой, после одиннадцатого класса вечерней школы, совершенно ничего не умеющий, но способный принести три ведра воды (причем одно — в зубах), выкопать огромную яму и побороться с медведем. По крайней мере, так мне казалось. Я полностью опускаю детали: как удалось молодому разгильдяю, разуверившемуся во всем, устроиться с биофаком в поездку на Дальний Восток подсобным рабочим, после чего он в жизни разуверился еще больше. Попрощавшись с мамой, которая сначала обрушила на голову море проклятий и салатницу, потом долго плакала, бесконечно целовала (папа был где- то далеко, потому как очень серьезный человек), я поехал, причем на полдороги, конечно же, обо всем пожалел.
И вот летний Дальний Восток. Позвольте мне не писать, где именно, поскольку я слишком уважаю дедушку Няма. Какая там Африка или Австралия! Я там не был, но более чем уверен, что даже там нелегко найти лист, которым можно ударить по голове. Дальневосточные лопухи — это немногое из того, что я сразу запомнил на всю жизнь. Потом я узнал о многих травах и кореньях. Но лопух — огромный, переливающийся и жутко зеленый… Мне кажется, что через какое-то время я понял, что такое лопух, и, когда вас так назовут, не обижайтесь. Значит, вы — огромный, невероятно сильный и красивый.
Я просмотрел множество фильмов и много читал об экспедициях. И теперь до конца жизни буду их ненавидеть.
Короче говоря, вся экспедиция — шесть человек, в том числе и я. И это за триста рублей с вычетом за питание. Мне в палатке иногда снилось, что начальник экспедиции впряг меня в плуг, и я должен безжалостно взрыхлить всю тайгу. Этого, конечно же, я не делал, но главное, что наконец-то понял значение выражения 'вшивый интеллигент'. И самое главное, что впоследствии я разобрался: интеллигент — это тот человек, который больше, чем остальные, понимает окружающий его мир.
И все же я был подсобным рабочим, который безжалостно рубил все на дрова, экономя бензин. Если приготовить на дровах — вкуснее. Но есть дерево, ветка, корень, ствол, которым нужно сгореть, отдать себя, а есть — которым нужно жить. А вот начальник доцент, которому дано было высокое звание «биолог», означающее 'хранитель природы', этого не знал.
Думаю, что эти чувства — верю в это — изначально боролись во мне, и поэтому однажды, взяв самое ценное в экспедиции — эмалированное ведро, — я с невыразимой злобой зашвырнул его в реку и пошел сквозь еще живые деревья черт знает куда.
Среди деревьев, среди огромного леса царила пустота. Вообще-то, нет никакой пустоты, и какая она — не знает никто. Любое дерево, любая частица мха, неотделенная от своего корня, любое животное, будь то паразит или дикий лебедь, замыкает на себе великое бесконечное пространство Космоса. И только
