выше, и там есть резное бревно, установленное над каменным очагом. Когда разжигают огонь, лица, вырезанные на столбе, оживают.
Я посмотрела на Кевина, взбешенная тем, что ничем не смогла потрясти мальчишку, но Кевин старательно избегал моего взгляда, и мне пришлось самой пережить это разочарование.
После ужина Гавейн устроился на ночлег на холме вместе с солдатами, сказав, что в комнатах из камня слишком душно и темно. Я посмотрела через двор на своего отца и спросила себя, так же ли трудно угодить королю Лоту, как и его сыну?
Когда я сказала об этом Нонни, она фыркнула от негодования.
– Эти двое просто лопаются от спеси, да к тому же и грубияны. Правила гостеприимства относятся как к гостю, так и к хозяину, и кто-то должен был научить их этому, когда они были маленькими!
– Может быть, он просто неловко себя чувствует, находясь так далеко от дома, – предположила я, удивленная тем, что сама встала на защиту Гавейна. Я вспомнила его быструю ухмылку, когда мы остановились посмотреть, как куница шумно гонится за белкой по верхушкам деревьев.
– Убежала плутовка, – крикнул он радостно, увидев, что белка удрала, воспользовавшись моментом, когда куница прыгнула на ненадежную ветку и свалилась на землю. Я подозревала, что Гавейну было присуще сочувствие к неудачникам, и спросила себя, что думает по этому поводу его отец.
Настал следующий день – жаркий и знойный, медный диск солнца с трудом передвигался по небу. Мы провели день у озера, пытаясь изловить в силки уток, а Кевин взял лодку и отправился рыбачить. Я поймала двух птиц, а Гавейн ни одной, потому что ему недоставало терпения, чтобы устроить силок, и он выдавал себя резкими движениями.
– Я больше люблю охотиться на лесных зверей, – сказал он, брезгливо оглядывая моих крякв. – Королевские олени в наших лесистых долинах ничем не уступают оленям из других мест. – Я ничего не ответила, но подумала, что предпочту съесть сегодня жесткую утку, чем набивать желудок воображаемой олениной.
Когда Кевин причалил к берегу, я спросила нашего гостя, не хочет ли он отправиться на остров.
– Там есть развалины, – заметила я, махнув в сторону каменных нагромождений, наполовину скрытых деревьями. Они поблескивали под полуденным солнцем загадочно и странно. – Говорят, что когда-то это был дом Билиса, бога карликов из подземного мира, который разъезжает на козе, – небрежно добавила я, надеясь поднять наш престиж.
– И ты рискнешь нарушить границу его владений? – спросил Гавейн, ужаснувшись моей дерзости.
– Это часть моего королевства, – ответила я, пожимая плечами и предпочитая не уточнять, что в теплые дни все дети, живущие близ озера, лазят по этим вполне безобидным развалинам и валунам.
– Нет, я в этом не буду участвовать, – возразил Гавейн, делая охранительный знак. Кевин недоуменно дернул бровью, но промолчал, и мы оба сдержали улыбку.
Я поняла, что столкновение со старыми богами повергало Гавейна в ужас, и всю дорогу домой я рассказывала ему о заливе Раф с его странной, пугающей дорогой в подземный мир.
– Аннон находится где-то за горой Мот, – разглагольствовала я со смешанным чувством восторга, страха и изумления. – И много раз по утрам я сидела высоко на горе и думала, чьи же души проносятся мимо в бушующих водах. И однажды, – добавила я, затаив дыхание от важности самой мысли, – я увидела тени богов, удалявшихся в дом Араон.
Глаза Гавейна расширились от удивления, и он уставился на меня в почтительном молчании. Я почувствовала некоторое удовлетворение: по крайней мере, он хоть чем-то в состоянии восхищаться за пределами родного королевства.
Утро дня, на который назначили совет, было безоблачным и жарким, обещая еще более жаркий полдень, поэтому мы решили взять лошадей пораньше и устроить пробежку, пока было сравнительно прохладно.
Конь Гавейна был сильным, надежным и выносливым, хотя я подозревала, что не таким горячим, как хотелось бы его хозяину. Никто не берет в длительные поездки лучших лошадей, если только они не понадобятся вам там, куда вы едете.
Кевин пригнал лошадей, Быстроногая была уже оседлана и готова к поездке.
Руфон помог мне сесть в седло со скупым напутствием:
– Твоя кобыла сегодня очень игрива. Послушай, девочка, не натвори чего-нибудь безрассудного. – Я засмеялась и кивнула, зная, что, когда меня нет поблизости, он любит хвастаться, что я управляюсь с лошадью лучше большинства мальчишек моего возраста.
Мы направились по лесной тропинке, и Кевин, как обычно, ехал впереди. До сих пор Гавейн не обращал внимания на моего темноволосого товарища, и он не обижался, предпочитая в основном наблюдать за происходящим вокруг, изредка вполголоса бросая мне шутливое замечание.
Когда мы подъехали к месту пересечения с дорогой, наш гость повернулся ко мне и спросил:
– Слуга всегда сопровождает тебя?
– Слуга? – ахнула я. – Кевин не слуга. Он мой молочный брат и верховный принц.
Я, конечно, преувеличивала, но после нескольких дней, когда пришлось терпеливо сносить снисходительную надменность Гавейна, меня это не волновало.
– Верховный принц? Непохоже. Он же калека. – В тоне гостя звучал не столько вызов, сколько равнодушное утверждение, и я сжалась от стыда из-за своей лжи и разозлилась, потому что огорчила Кевина.
– Он родом из маленького Ирландского королевства, и его отец является мелким королем точно так же, как мы – для молодого Артура.
– Твой отец поклялся в верности ублюдку Утера? – И по тону Гавейна, и по выражению его лица было видно, что он потрясен, и взгляд его был ошеломленным.
– Конечно, – ответила я, осудив себя за то, что коснулась темы, которая, как мне следовало помнить, была болезненной для наших гостей. Мои промахи окружали меня плотней, чем деревья и подлесок окружали тропу.
Дорога начиналась сразу за поворотом, и я внезапно дала такого пинка Быстроногой, что она рванулась вперед мимо Кевина и выскочила на дорогу. Это был не очень благородный способ выходить из трудного положения, но он сработал.
Мы понеслись по широкой дороге, белесые горы, расплываясь перед глазами, проносились мимо. Я пригнулась к шее кобылы, чувствуя, как ветер треплет волосы на затылке. Копыта лошадей мальчиков тяжело цокали сзади, но только псу удавалось не отставать от меня, и он мчался вперед с такой же страстью, как и я, отдаваясь борьбе. Обогнать нас они не смогли, и мы летели навстречу утреннему солнцу, как будто нас преследовали духи Самхейна, и я видела, как Эйлб вернулся к Кевину, когда Быстроногая придержала шаг.
Дорога нырнула вниз к каменистому броду через ручеек, я свернула в сторону, и мы галопом проскакали к тому месту, где берега ручья были высокими и прочными. Быстроногая увидела провал впереди и подобралась подо мной, совершив скачок так, словно мы делали это каждый день. На мгновение мы зависли в воздухе, перелетая над бездной, и четко приземлились на другом берегу ручья. Еще несколько шагов, и я развернула кобылу, успев увидеть, как мерин Кевина завершает прыжок.
Я победным жестом откинула волосы с лица и смотрела, как лошадь Гавейна подошла к берегу и рванулась вбок, несмотря на команды всадника. Рыжеволосый мальчишка заставил лошадь вернуться обратно к подъему дороги и снова направил ее к ручью, подгоняя поводьями. Сначала лошадь шла вперед храбро, но затем скакнула в сторону, едва не сбросив седока.
Мы с Кевином направили лошадей к броду и подъехали к нашему гостю, во всю глотку проклинавшего свою лошадь.
– Все в порядке, – сказала я как можно тактичнее. Наверное, твоя лошадь не приучена к прыжкам.
Оркнейский принц, раскрасневшийся и злой, свирепо посмотрел на меня.
– Это же лошадь для дорожной езды. Мой жеребец легко справился бы с таким препятствием.
Я кивнула и поймала мрачный взгляд Гавейна, направленный на Кевина. Ему явно не хотелось оказаться проигравшим мальчишке, которого он считал слугой.
– Я мог бы перепрыгнуть на твоей лошади, – предложил он, обращаясь ко мне.
– Попробуй, – ответила я, спрыгивая с Быстроногой, – но у нее очень нежный рот, поэтому постарайся
