— Мы можем подумать? — спросил Зоров, лихорадочно шаря глазами по сторонам, пытаясь отыскать хоть малейшую лазейку в безукоризненно выстроенной западне. И не находил.
— Да, но не более одного таланга, — ответил голос.
Таланг по земным меркам приблизительно равнялся трем минутам. Да, недолго позволили им размышлять…
Теперь мегафон передавал раздражающе-четкие щелчки метронома.
— Я не верю в гарантии этого… Пуга, — тихо произнес Зоров. — Впрочем, решай сам. На твоих руках — Лада. В прямом и переносном смыслах. Но я им не дамся. Пусть уж лучше нашпигуют свинцом.
Несколько секунд Рангар молчал, с нежностью вглядываясь в лицо любимой, сейчас уже почти принявшее здоровый вид. Затем осторожно склонил голову и коснулся губами ее лба. Попрощался.
— Хорошо, что она так ничего и не почувствует, — прошептал он. И что-то зашептал еще тише, но горячее и ласковее, что-то сокровенное и пронзительное, и Зоров отвернулся, пытаясь закрыть слух, но слова долетали до него — трогательные, нежные, беззащитные, — и он с трудом удерживал слезы, и последнее, что он услышал, были щемящие слова великого русского поэта Сергея Есенина: «Прости за все, в чем был и не был виноват…» А затем Рангар выпрямился и произнес, обращаясь уже к Зорову: — Я ведь тоже не верю этим дерьмовым правителям этого дерьмового мира. Я с тобой, брат. До конца.
Зоров тяжело вздохнул, начиная вгонять себя в темп.
— Значит, так: на тридцатом щелчке метронома, начиная с… вот с этого, я бросаю Президента… это уже балласт, сам понимаешь… беру второй автомат и начинаю качать маятник, стреляя с двух рук по крыше и бронетранспортеру, одновременно быстро смещаясь к нему. Ты тоже беги туда… с зигзагами, ускорениями… короче, выдай все, на что способен. Авось удастся захватить броневичок. А тогда мы еще повоюем, еще посмотрим, чья возьмет. Глядишь, и выкарабкаемся.
— Ты сам не веришь в то, что говоришь, брат, — грустно произнес Рангар. — Но я тебя понимаю: смерть надо принимать в бою.
— Да, ты все правильно понял. А-ля гер ком а-ля гер, и умирать действительно надо в бою.
— Двадцать пятый щелчок. Готовься, брат. И, на всякий случай, Прощай.
— Прощай, Рангар, — выдохнул Зоров. Он уже почувствовал, как тело перешло на высший уровень быстроты и реакции, хотя подспудно прекрасно понимал, что сейчас их не спасет никакая быстрота и никакая реакция…
Рангар тоже почувствовал подобное; лавиной накатило особое состояние, такое же, какое овладело им в битве с живыми мертвецами на острове Тарнаг-армар, но и он понимал, что сейчас ему противостоят не зомби с мечами, а профессионалы с автоматами…
Они еще больше вжались спинами в холодную шероховатость стены, чтобы оттолкнуться, как от трамплина, как вдруг на двадцать восьмом щелчке твердь за их спинами ощутимо поддалась… Зорова охватило полузабытое и совершенно невероятное здесь, в этом проклятом мире ощущение… и они провалились куда-то в темноту… а смертоносная стая свинцовых ос, выпущенная со всех нацеленных на них стволов, вместо мягкой человеческой плоти впилась в твердый, лишь слегка крошащийся под их ударами камень.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ЗЕЛЕНАЯ ДОРОГА
Хоть человеческая жизнь и дороже всего, мы всегда поступаем так, словно в мире существует нечто более ценное, чем человеческая жизнь.
Глава 1
Они шли уже пятый час: по затхлым сводчатым коридорам, полным крыс и летучих мышей, вдоль бесконечного переплетения труб и кабелей, по туннелям с проложенными рельсами, иногда и по колено в воде, а точнее, в некой жиже гнусного вида, источавшей, очевидно, не менее гнусный смрад; Зоров, Рангар и Лада в который раз возблагодарили Дальвиру за ее бесценный дар, уже неоднократно спасавший им жизни, а сейчас — от отвратительного зловония. Лада уже двигалась почти самостоятельно, лишь слегка поддерживаемая под руку мужем. Процессию из четырех человек замыкал Зоров с двумя автоматами, а впереди легко и даже с какой-то грацией, неуловимо напоминавшей Рангару походку другого человека, двигался их таинственный спаситель — широкоплечий гигант за два метра ростом, в комбинезоне с глубоким, закрывавшим лицо капюшоном.
И память невольно вернула Зорова на пять часов назад.
…Бесчувственного экс-президента оставили за порогом потайной двери: все произошло столь неожиданно, что по-иному и быть не могло. Рангар с Ладой на руках и Зоров с двумя автоматами на изготовку очутились в полутемном сводчатом помещении перед высокой фигурой с глубоко надвинутым капюшоном и протянутыми вперед ладонями вверх руками. Медленно, тщательно выговаривая слова, незнакомец заговорил:
— Я знаю, что вы пришельцы из иных миров и пытаетесь найти Дверь в мир, где скрылись ваши враги. Я покажу вам дорогу, идите за мной.
— Но кто вы? И откуда вам известна одна из самых больших тайн государства? — спросил Зоров, не опуская автоматы.
— А вы недоверчивы… Разве недостаточно того, что я спас вас всех от неминуемой гибели?
— За это — спасибо, — сухо обронил Зоров. — Хотя выглядело наше спасение, мягко говоря, очень странно.
— Это была потайная дверь, — быстро произнес незнакомец. — О ней во всей Столице знаю только я.
— Ну… допустим. Но вы не ответили на мои вопросы.
— До недавнего времени я занимал пост министра безопасности и был допущен к любым тайнам. Состоял в оппозиции к Президенту. После узурпирования власти этим негодяем Руо Пугом ушел в подполье. Помочь вам считал и считаю своим долгом. Вы удовлетворены?
— Считайте, что да, — ответил Зоров. — А о некоторых нюансах надеюсь поговорить позже… когда дойдем до Двери. Сколько времени, кстати, это займет?
— Около восьми часов в вашем времяисчислении. Ваша женщина сможет идти самостоятельно? Если нет, будем ее нести по очереди.
Но Лада уже пришла в себя. Скорее всего перед полным выходом из строя аптечка ввела ей изрядную дозу стимулятора, и сейчас Лада прислушивалась к разговору, явно ничего не понимая. Но на касающийся ее вопрос среагировала сразу.
— Думаю, смогу. Рангар, поставь меня на ноги. — И, когда Рангар бережно спустил ее на пол, повторила более уверенно: — Да, смогу. Но что произошло? И где мы?
— Вы непременно обо всем узнаете в свое время, — мягко произнес незнакомец; — А сейчас пора идти. Мне кажется, вы сами не заинтересованы в затягивании времени. Только в процессе движения прошу сохранять максимально возможную тишину. Здесь кое-где и стены имеют уши. И заранее прошу прощения, что поведу вас по… скажем так, не весьма приятным местам. Но этот путь хоть и окольный, но единственный. Все остальные перекрыты. А наверху вообще такое творится…
— Я думаю, — усмехнулся Зоров. И добавил фразу по-русски, которую не понял даже Рангар: — Значицца, не суй свиное рыло к автомату Калашникова…
— Привал, — объявил наконец Гор (так он представился перед началом похода, вежливо выслушав в
