Или дать пациентам мучиться, заставляя их платить за лечение снова и снова?
– Никогда об этом не думал.
– Вот именно, – согласился я. – Или взять нефть. Есть ведь другие источники энергии. Простые. Дешевые. Безопасные. Например, гелий-3, – с Луны его привезти, на два дня работы. Но всем нужна нефть, – это ведь не просто деньги, но и мощный рычаг в политических играх. А ученые? И дальше будут подпрыгивать, если им приказать.
Мы помолчали.
– Думаю, я знаю, чего хотят твои боссы, – заметил я.
– Вот как?
Я коснулся плеча Мэддокса.
– Чувствую вибрации, – сказал я. – Очень сильные вибрации. Ты проглотил электровзбивалку, да? Нет? Значит, это я читаю твои мысли. Все дело в деранторах. Секте Шестикрылого Ангела. Я прав?
Мэддокс чуть заметно пожал плечами.
– Знал, что ты догадаешься. Говорил Бергсону, нет смысла тебя обманывать. Но ты же знаешь таких, как он.
– Да, я знаю.
Я поднес руку к виску.
– Теперь я читаю твои мысли дальше. Ты хочешь, чтобы я все узнал о секте. Кто у них главный, что они замышляют. Как их остановить и посадить за решетку.
Мэддокс покачал головой.
– Хренов из тебя ясновидец, брат. Бергсон не хочет, чтобы ты уничтожал секту. Да, ты должен узнать, кто там заправляет. Чего они хотят. Как с ними связаться, – и выступить посредником.
– Для чего?
– Для переговоров. Ты разве еще не понял? Секта Шестикрылого Ангела, – наш лучший и надежный союзник в Зоне. Они, как и мы, хотят придавить этих торгашей артефактами. У них есть и связи, и опыт. Люди в каждом уголке этого края. Нельзя упустить такого союзника.
– Ты что, хочешь задружить с террористами?
Мэддокс досадливо отмахнулся.
– Ой, да не будь ты таким чистюлей. Нет никакой разницы между террористом и патриотом; вопрос только в том, на чьей ты сам стороне.
– Разве?
– Правительство США всегда опиралось на террористов. Осама Бен Ладен с самого начала работал на ЦРУ, это давно доказано. И завербовали его, когда Буш-младший был директором Управления.
– Помню то обращение Осамы…
– Да, на носу были вторые президентские выборы. Буш сильно отставал. И тут Бен Ладен разродился той речью, – мол, бойся меня, Америка. Сразу после этого подскочил рейтинг Буша, и он снова стал президентом.
Мэддокс перевел дыхание.
– Нет, братец. Нам нужны эти сектанты. Они помогут нам навести порядок. А потом… с ними тоже мы разберемся.
– Безопасно? – прошипел Ренье. – Вы, кажется, сказали, здесь безопасно?
Ковач тихо засмеялся.
Он выглянул из расщелины.
Вертолет кружился над ними.
– Значит, я ошибся…
Полковник вытащил пистолет, и передернул затвор.
– Но знаешь, что я всегда говорю? Если у тебя нет врагов, значит, ты прожил жизнь зря.
– Вот уж глупости, – огрызнулся Ренье.
Он бы никогда не сказал такого полковнику, – да и никому другому.
Жак привык ни с кем не ссориться, и сгибаться под бурей прежде, чем она успеет его сломать.
Но сейчас страх вышиб у него пробки.
– Жак, вы только не обижайтесь! – ответил Ковач. – Я вовсе не хочу сказать, что ваша жизнь прошла зря. В конце концов, у вас хватает врагов. Не этих…
Он показал за скалу.
– Эти пришли за мной. Но деранторы… явно вас тоже ненавидят.
– Вот и плохо.
Ренье вытер потное лицо.
– Врагов выбираю сам. Вот вам, уж если вы хотите, пословица.
– Милейший мой Жак!
Ковач отвечал так, словно они сидели на его вилле, перед камином, за бокалом хорошего коньяка, – а не прятались под скалой, от убийц-сектантов.
– Нельзя выбирать врагов! Можно избрать лишь способ, каким вы их наживете.
– Да ну?
Ренье явно не был впечатлен.
– Конечно, – ответил Ковач. – Если ты идешь по жизни свободно… Высоко подняв голову… Если борешься за то, во что веришь, – конечно, у тебя появится целая куча врагов. Однако…
Драган устроился поудобнее.
– Если забился в угол, и прячешься ото всех – думали, враги не появятся? Если ты всегда прогибаешься, уступаешь дорогу, сидишь в тени, – разве тебя оставят в покое? Нет! Чем тише сидишь на месте, тем большую мишень ты сам на себе рисуешь.
Ренье лишь насупился. Ковач продолжал:
– Люди скажут: ага! Вот он, идеальная жертва! Вот кого можно ужать, сократить, ободрать, как липку, – а он даже не пикнет в ответ! Чем ты тише, чем незаметней, – тем больше вокруг тебя собирается хищников, чтобы тебя растерзать.
Он толкнул Ренье в плечо.
– А теперь ответьте, Жак! Как интересней жить? Вечно прячась? Боясь каждой тени, каждого шороха? Или смело идти вперед? Ведь врагов в любом случае будет столько же.
Ковач перехватил автомат.
У Ренье оружия не было; будь у него пистолет, он бы сразу же застрелился.
Очень не хотелось попасть в руки деранторов.
– А знаете, что они делают с пленными? – спросил Жак.
Доктора передернуло.
– Они введут нам кровь зомби, или лимфу зервольфа. И будут смотреть, как мы превращаемся в живую слизь. А потом…
Ренье сжался.
– Выложат это на YouTube, и весь мир будет на нас глазеть.
– Хорошая штука интернет, – кивнул Ковач. – Если бы он появился раньше… Только подумай, Жак. Прямая трансляция из Дахау. Нет…
Полковник улыбнулся.
– Реалити-шоу, вроде «Дом-2» или «Последний герой», прямо из Освенцима. Зрители голосуют, кто пойдет в крематорий первым. Разве это не весело?
Ковач посмотрел на вертолет, оценивая расстояние.
Потом взглянул на Ренье.
– Доктор, боюсь, теперь мне нужно немного вашей крови.
– Что?
Жак в ужасе отшатнулся, вжавшись в скалу.
– Не волнуйтесь, совсем немного… Только так мы можем остаться в живых.
– Я не понимаю.
Полковник вынул из кармана небольшую капсулу.
