– И не надо; десять золотых лишь за то, чтоб войти сюда.
Харблинг тонко хихикнул.
– А если что не так, – дверь за вашей спиной, милейший. Только вряд ли вам понравится место, куда она приведет…
Незнакомец хмыкнул.
Он не собирался спорить из-за десяти золотых.
Вынув из кармана тугой кошель, положил на прилавок.
– Мне нужна книга.
Харблинг подался вперед, и длинная его когтистая лапа провела перед глазами незнакомца. Грани простраства дрогнули, – словно торговец провел по глади воды.
– Прячешь свое лицо, Мастер Теней.., – прошептал он. – Не поможет. Я слеп уже много лет. Мои глаза мертвы, но я вижу твою душу… И знаю, зачем ты пришел.
Быстрым, едва уловимым движением он выложил на прилавок несколько фолиантов.
– Смерть, ужас, отчаяние, – все это ты найдешь в моих книгах,
Незнакомец молчал.
Много лет он оттачивал искусство Теней, и думал, что никто не в силах заглянуть под его бесплотную маску. В первое мгновение, странник хотел развернуться и уйти; но слишком долгий путь лежал за плечами, и слишком близка была теперь цель.
– Мне нужно не это, – произнес он. – Дай мне Книгу Раскаяния.
Харблинг съежился.
Острые игры выросли на его лице, злобное шипение вырвалось изо рта.
– Ты понимаешь, о чем просишь меня,
– Он разрушен.
– Верно. Шесть ночей там сновали церберы, – пожирали людей, их тени и даже остатки судеб. Ничего не осталось! Сумрачных монахов распяли на раскаленных крестах. И они были живы, пока последний кусок их плоти не растаял, и не стек на скалы… А после смерти, их души низверглись в пучину Джиар’Нага…
– Только за то, что там читали Книгу Раскаяния?
Харблинг захохотал.
Смех этот был резким, пугающим, – и даже Мастер Теней отшатнулся, в безотчетном страхе.
– Несчастный.., – отвечал книжник. – Их убили только за то, что в одном из свитков, хранившихся в монастырской библиотеке, было краткое упоминание об этой книге… А ты собрался прочитать ее всю?
– Да, – был ответ.
– Прекрасно.
Харблинг повернулся. Его правая лапа вдруг выросла до невероятных размеров. Она дотянулась до самой верхней из полок, и скрылась в облаке грозового тумана.
– Тогда читай…
Чародей положил перед Мастером Теней книгу, закованную в серебряный переплет. Незнакомец раскрыл ее, и внезапно понял, что пальцы его дрожат.
– Сколько ты хочешь? – спросил он, даже не пытаясь скрыть своего волнения.
– Больше, чем ты сможешь мне дать.
Харблинг рванулся к нему.
Острые змеиные головы, на тонких упругих шеях, вырвались из тела книжника. Они впились в Мастера Теней, разрывая кожу, ломая кости, глубоко погружаясь в плоть.
– Открой мне свое сознание,
Гость попытался вырваться, но яд сочился из острых зубов рептилий, – сковав тело острыми холодными нитями. Книжник протянул руку, и коснулся лба Мастера Теней.
Когтистая лапа начертила перевернутый крест.
Кожа треснула, с хрустом разошлись кости. В черепе пленника открылась кровавая рана, в форме анхка. Харблинг видел, как под ней пульсирует мозг.
– Нет.., – в ужасе воскликнул Мастер Теней.
Все колдовское искусство, талисманы, которые он принес с собой, – все оказалось бессильно, против могущества Змеехвоста.
Пленник видел, как зеленая морда твари, покрытая чешуей, тянется к его голове.
– Ты расскажешь…
Слова книжника звучали, словно издалека.
Мастер Теней дернулся, в отчаянной попытке освободиться. Напрасно. Магия Змеехвоста полностью сковала его.
Голова твари погрузилась в окровавленный мозг.
– Так вот что ты задумал.., – прошептал харблинг.
Седовласый демон носил бархатный редингот, цвета перца с солью, и плащ с несколькими воротниками а-ля лорд Кэррик.
В правой руке он сжимал посох, вырезанный из лернейского дуба, и наверняка полый внутри, – иначе мы бы слышали тихое пение дриад. В тех краях, им пропитаны и ветки, и стволы, и листья; и звук этот сохраняется очень долго, почти навсегда.
Прекрасные, поистине колдовские звуки, и многие ценители музыки, особенно в Асгарде, заказывают для себя шкатулки из этого дерева.
Но слушать дриад опасно; мозг мертвеет, и в нем заводятся черви.
Настал черед Джоуи поздороваться.
Парень считал себя уже совсем взрослым; он протянул руку, однако замешкался, и начал старательно вытирать ее о штаны, – желая показать, что и сам, дескать, обучен хорошим манерам.
Ему показалось, что он что-то забыл в кармане; юный демон полез туда, и достал яблоко.
– Вкусное было яблоко, – непосредственно пояснил он. – Если хотите, откусывайте, вот, с необгрызенной стороны. Я здесь не кусал еще.
Я отказался, сообщив, что уже съел сегодня свою порцию яблок, чем несказанно удивил Джоуи.
– А что, существует определенная норма съедания яблок?
– Конечно, – ответил я. – Каждый уважающий себя джентльмен должен съедать в день три больших яблока.
– Это правда или вы шутите? – с недоверием спросил он.
– Чистая правда, – пояснил я.
– Джоуи, – засмеялся лорд Николас. – Ну ты же видишь, что ченселлор шутит.
– А я понял, что он так шутит. А вы правда уже три яблока слопали?
Я кивнул.
Тогда Джоуи, не зная, куда девать недогрызок, сунул его в руку Франсуаз, вновь тщательно вытер руки о штаны, и дабы все поняли, что ладошка у него чистая, еще провел ею по волосам.
– Ну вроде все, – сказал он, и крепко пожал мне руку. – Я Джоуи Дюпон, кузен вон той девчонки. Смотри, не съешь мое яблоко.
– Да нужно мне оно, – ответила Франсуаз.
Лорд Николас посмеялся, словно представлял дрессированных обезьянок, и сказал:
– Ну ладно, не ссорьтесь. Вот как встретятся, – обернулся он ко мне. – И сразу начинается, совсем как по пословице. Вместе тесно, а порознь… Ну, в общем, так говорят.
Видно, он не очень хорошо знал пословицы и замолчал.
Джоуи разглядывал меня так, словно я был диковинным зверьком, которого Френки привезла из дальних краев.
Да наверное, я им и был.
Лицом и фигурой, парнишка совсем не походил на кузину. Их сходство было иным, – тонким, почти неуловимым, как запах девушки, спрятанный в аромате духов.
