– Глупо, конечно; во всем этот Джоуи виноват. Получилось, словно мы за тобой следили, чепуха какая- то.
Лорд Николас только сейчас осознал нелепость ситуации, и был слегка раздражен.
– Ну ладно, – сказала Франсуаз. – Поехали, очень хочется увидеть тетю Артанис.
Седовласый демон подозвал носильщика; возле библиотеки их крутилось несколько. Близилось лето, поднимая над шеями студиозусов гильотину экзаменов.
Многие из тех, кто ничего не выучил вовремя, пытались наверстать.
Они пили сок мандрагоры, сваренный с орко-колой, а потом отрывали от книг корешки и поедали их. В библиотеке такое, конечно же, запрещалось, – но поди проследи за всеми!
Заглотнув три дюжины цветастых полосок, студент умирал от отравления; а воскреснув в ближайшем храме Нидгаарда, знал назубок все, что было написано в этих книгах.
Знания, конечно, улетучивались через полгода, но на экзамены их хватало с лихвой.
Двое носильщиков как раз грузили трупы в тележку.
Члены городского совета много раз предлагали поставить Крест прямо у подножия лестницы, чтобы мертвецы могли воскресать сразу же; но ректорат воспротивился, сочтя, что это попросту будет поощрение лоботрясам.
Заметив, что седовласый дядюшка подает энергические сигналы, к нам вприпрыжку заторопился маленький гоблин.
На нем темнел синий картуз, с эмблемой железной дороги, а на спине красовался номер 42.
– Эй, мальчик, – распорядился лорд Николас. – Отвези эти чемоданы в особняк леди Артанис.
Тут же появилась коляска; гоблин-рикша закинул туда вещи, и бодрой трусцой побежал вдоль улицы.
Лорд Николас решил не брать экипаж, чтобы я смог насладиться видами Преисподней.
– К тому же, – продолжал он, все норовя приклеить мне руку на плечо, словно боа, – после полета на дирижабле полезно пройтись пешком.
Я понял, в особняке не все еще готово к смотринам, и баронет хочет немного потянуть время.
Джоуи подтолкнул Франсуаз в бок и спросил:
– В твоем чемодане найдется красивое платье?
– Примерить хочешь? – мрачно спросила она.
Девушка все еще не могла прийти в себя, после внезапного налета родни.
– Нет, оно же на меня не налезет, – рассудительно отвечал юный демон. – Но тебе понадобится очень- очень красивое платье; а еще я приготовил тебе подарок, сапфировое ожерелье.
Франсуаз с подозрением посмотрела на Джоуи.
Очевидно, после такого подарка сразу же последует просьба, выполнить которую будет чуть сложнее, чем скатить с неба солнце и водрузить туда печеную тыкву.
– А в чем дело? – спросила она.
– Сегодня ты должна быть очень красивой, – отвечал Джоуи. – И смотри, не прозевай удачу.
– Да что происходит? – потребовала Френки, которая уже начала тревожиться всерьез.
Не будь здесь дядюшки Николаса, она бы наверняка уже схватила кузена, да стала трясти за хвост, пока тот все не расскажет.
– И помни, – продолжал Джоуи, надувшись от важности. – Что тебя есть, кому защитить.
Он гордо выпятил грудь, и тут же налетел на пожилую даму, едва не сбив ее с ног.
– Джоуи, смотри, куда идешь, – сказал лорд Николас, и чуть не кувыркнулся сам о старушку в огромных солнцезащитных очках.
– От кого меня надо защищать? – спросила Франсуаз.
– Не волнуйся, Френки, – продолжал интриговать Джоуи. – Я завел несколько папок; и уже целый год собираю факты. Тебе остается только просмотреть их; обрати внимание на графу «финансы».
– Дядюшка, – обратилась девушка к лорду. – О чем это он?
– Дорогая моя, – отвечал Николас. – Сейчас мы придем в дом твоей тетушки, и Артанис тебе все расскажет; о таких вещах должна говорить только она.
Глава 2. Бубновая дама
Чародей Льда беззвучно упал на камень.
Его ноги сгорели полностью. Остались лишь две культи, по дюйму, не больше. Колдун тяжело дышал. Я понял, что он растратил все заклинания, пытаясь справиться с болью. Но дэв был жив, и собирался бороться.
– Почему ты цел? – спросил Ледовик.
Я скорее угадал, чем расслышал его слова.
– Мамочку в детстве слушал…
Чародей медленно поднялся на руках.
– Жми на пятый рычаг, – приказал он брату. – Я собираюсь выбраться отсюда, даже если мне придется ползти…
А ему придется.
Только маг Огня не слышал приказа. Его и не было в келье, рядом с ржавым пультом. Вот он, – валяется возле трупа мантиспы. Почти потерял сознание.
Я шагнул ближе.
Ноги у Огненного еще остались. Правда, только по колено. Зато руки сгорели, – видимо, он хотел упереться в раскаленную панель, и жар за пару секунд приварил его ладони к металлу.
В его гримуаре не было таких заклинаний, как у Ледовика.
К тому же, все свои силы хобгоблин потратил на заклинание Рокировки.
Теперь он почти потерял сознание. Обычный человек давно умер бы от таких ран. Но плоть колдунов сильнее, – пусть даже мышцы обычно дряблы, а пузо заросло жиром. Тело мага укрепляется каждым заклинанием, которое он произносит.
А передо мной был не простой человек, не хоббит, – но степной дэв-хобгоблин, из тех, кого не так-то просто убить.
– Живой? – спросил я.
– Не делай этого, – предупредил Уильям Шекспир.
– Но я должен.
Он покачал студенистой головой, наполненной ядом.
– Подумай, и ты поймешь, что совершаешь ошибку. У тебя осталось не так-то уж много магии. И ты с таким трудом ее собирал. Глупо потратить все, на этих хобгоблинов.
– Ты сам сказал, что мы должны спастись вместе.
– Мало, что я сказал; Громовый уже мертв, значит, правила вы не соблюли. Так стоит ли мелочиться? Не надо им помогать! Оставь себе колдовство, оно еще пригодится.
Но я не слушал его.
В моей руке лежали два волшебных фиала, – каждый с лечебным зельем.
Создавать снадобья, – не моя область. Но я очень старался. Опустившись на колени перед хобгоблином, я разжал ему челюсти коротким кинжалом, и влил целую склянку.
Руки и ноги стали медленно отрастать.
– Будь ты проклят, эльф, – простонал чародей.
Да не за что.
Я перешел к магу Льда. Он успел сесть, – если так можно сказать о человеке, у которого нет ног. Его рука потянулась ко мне, за флаконом. Но я не отдал склянку, – еще выронит, а третьей у меня нет.
Чародей выпил, а потом облизал горлышко.
Хрясь!
Я услышал, как воздух свистит над моей головой. Только чудом мне удалось откатиться в сторону. Надо мной стоял Огненный, сжимая в руках клешню мантисты, вместо дубинки.
– Ты умрешь, – в бешенстве прохрипел он.
– Убери оружие, – властно приказал Ледовик.
На его обугленных культях медленно отрастало новое мясо.
